и в глубине души Бастер знал, что до полуночи остается десять минут.
Скоро наступит конец.
17
Днем в Гриссенберге царила постоянная какофония шума, сливающаяся в один сплошной глухой рев: мужчины перекрикивались из камеры в камеру, лязгали стальные двери, бранились охранники, зэки орали на телевизоры в комнатах отдыха, грохотали бумбоксы, кто-то вопил, религиозные фанатики громко молились во весь голос, конкретно поехавшие головой бессвязно бормотали со своими мучителями, которых больше никто не видел. И так далее, и так далее.
Но по ночам это было тихое урчание зверя, спящего в клетке, и видящего жестокие сны о крови, мясе и смерти. Капала вода, и люди стонали во сне. Крысы скреблись в стенах, трубы гудели, воздуховоды дребезжали, остывая. Зэки шептались, рыдали и молили Иисуса и Марию о прощении и искуплении грехов. Воздух был горячим и влажным от вони немытой кожи, пота, мочи и мусора. Хаки совершали свой ежечасный обход по коридорам и лестницам, и вы могли чувствовать запах их одеколона, жевательной резинки, дым их сигарет. К полуночи, кроме случайного отдаленного крика, отдающегося эхом в пустоте, оставалась только тишина, в которой дышал зверь, наполняясь ночью, заряжаясь энергией для нового дня, изголодавшийся по насилию, изоляции и нетерпимости, которые делали его брюхо полным, а зубы острыми.
18
- О, Боже, опять началось, - вздохнул Филли.
Он работал в ночную смену, и вынужден был слушать гребаного Слоата.
Тот снова болтал в своей камере со своими невидимыми друзьями.
Филли отложил свой журнал с девочками и подошел к камере, готовый стукнуть в дверь своей дубинкой и сказать Слоату, чтобы он заткнулся.
Но не сделал этого.
Он прислушался.
Странный, дребезжащий голос, похожий на нудное пчелиное жужжание, произнес:
- Мы послали их через Белое Пространство... они шли, шли, и шли, проваливаясь в пустоты, кувыркаясь и вращаясь, маленькие потерянные мальчики, открой глаза, это Юггот, девятый мир... где царит ужасная тьма без названия... циклопические ямы, полные древних грибов... посмотри, как теплокровная жизнь корчится от холода и отсутствия атмосферного давления, как твои внутренности извиваются червями на бесплодной равнине...
После этого Филли сидел в своем кресле, дрожа, как ребенок, который ждет, что из шкафа на восьми паучьих конечностях выползет какой-нибудь монстр с глазами гоблина. То горячий, то холодный пот струился по его голове, отчего темные волосы облепили череп. В его мозгу стоял постоянный скребущий белый шум, который лишь едва перекрывал звуки, доносившиеся из камеры: скользящие и царапающие звуки, необъяснимый металлический скрежет и низкий свистящий гул, который, он мог поклясться, заставлял землю гудеть и пульсировать под ним. Слышались звуки, похожие на то, как будто что-то ходило на множестве шипастых ног, постоянное шипение и шепот, которые, казалось, исходили из дюжины отдельных ртов. Слоат вел негромкие, приглушенные разговоры, и от всего этого по коже Филли ползли мурашки.
Боже милостивый, что там происходило?
19
Когда Куган закрыл глаза той ночью, сон пришел к нему сразу же.
Он увидел, как его окутало поле зеленой энергии, вспышки кобальта и индиго, направленные ему в глаза, яркие, как лазер, ослепили его, а затем позволили ему увидеть, увидеть по-настоящему, как его тащит вперед некая термоядерная приливная сила, несущая свою раскаленную добела волну с невероятной скоростью к зияющей зоне черноты, которая была темнее всего, что он мог себе представить. Порог был достигнут: сияющая огненная буря, сжигающая изнутри, как плавящееся солнце... и тогда он прошел.
Он прорвался.
Да, именно так: прорвался.
Порог был взломан, и Джонни с криком упал в озеро холодной пузырящейся плазмы, которое было невероятно близко к Гриссенбергу и одновременно невероятно далеко.
Он не знал, где находится.
Его разум говорил ему, что это мир между мирами... Сырая канава в каком-то межпространственном антимире.
Все вокруг изменилось, вывернулось наизнанку, плоть превратилась в дым, а дым стал плотью, атомы рассеялись и снова собрались воедино. Разум Кугана был колючим кустом черных роз, прорастающим, цветущим, вырывающимся из его черепа, которого больше не существовало в этом абстрактном месте.
Перед ним была бездонная тьма, и он сразу же увидел город: тот был похож на скопление сгрудившихся поганок и сальных высоких грибов, омываемых серой бурлящей рекой ползучей плесени. Подойдя ближе, Куган увидел не поганки, а здания, высокие и узкие, похожие на гробы, поставленные на торцы, от которых веяло чернотой, отчаянием и невероятной старостью.
Во сне он не шел, а летал, паря над городом. Джонни увидел, что строения были сделаны не из кирпича и камня, а из труб и тростника, бедренных и локтевых костей, спаянных вместе материалом чем-то похожим на паутину, тонкие нити которой соединяли здания, поглощая их и проникая сквозь стены.
Город был трупом.
Во сне Куган знал это. Дрейфуя над городом, он видел, как по нему медленно передвигаются существа, похожие на раздутых слизней. Они были отвратительного, фосфоресцирующего белого цвета, проникали в здания и выползали из них. Это были личинки, странные инопланетные личинки, питающиеся гнилью города.
Рты миног искали его теплое, пульсирующее горло, и повсюду - разложение и слизь, город стал губчатым от гниения, а тени были пьянящими от погребального запаха, и эта кипящая река плесени визжала сотней скрипучих голосов.
Куган скользнул в одно из зданий, как тень. В огромной выпуклой камере он увидел движущиеся фигуры. Не человеческие. Но разумные. Ужасные, но не обязательно угрожающе.
Они были похожи на каких-то гротескных инопланетных насекомых или ракообразных, стоящих вертикально на колючих клешнях. Существа были от тускло-оранжевого до телесно-розового цвета и состояли из сегментированных полос белой субстанции с несколькими наборами изогнутых пластинчатых крыльев на спине. Посаженные на концах мясистых, морщинистых стеблей, их яйцеобразные головы венчались массой колючих усиков. Насколько Джонни мог видеть, у них не было ни глаз, ни рта, только костяные полости.
Они были абсолютно непристойны.
И чем внимательнее он всматривался, тем меньше они походили на насекомых или ракообразных, ибо казалось, что они состоят не из плоти как таковой, а из мельчайших переплетенных нитей и волокон, похожих на волокна плесени, сотканных вместе, перекрывающих друг друга, спаянных в единое целое. Как большая колония грибка.
Куган знал, что они видят его.
Их усики-антенны меняли цвет, то вспыхивая, то угасая, как хроматофоры глубоководных кальмаров. Они общались. Обсуждали его, и Джонни знал это.
Ми-Го: Грибы с Юггота, Внешние.
Так их называли на Земле, и они хотели, чтобы он это знал.
Это были существа, которые следовали за Луисом из внешних сфер: Ми-Го.
Они начали двигаться в его сторону.
Джонни
