подтверждаются. Как и не опровергаются! Ведь ты ещё и пропахла ими. Они — были и есть! От кончиков тёмно-каштановых волос на голове, длиной до плеча… До носок чёрных лодочек, на высокой и узкой шпильке… А между тем — ещё и в коротком чёрном платье, длиной до середины бедра и… под чёрным пиджаком!
…Агата!..
Пот мешается со слезами… И чёрными дорожками — утекает к губам! Добавляя к общему «чёрному коктейлю» просто и «влюбийственных чувств» — ещё и бежевый отлив пудры и помады. Тот самый «свет», во тьме и… в конце тоннеля, в котором тоже есть тьма! Но и как всё-таки «прекрасно», когда песня, как сама по себе, так и отдельно от музыки, лишь стихами, подходит под твоё шаткое состояние… «Шаткое», как и твоя психика! Рушащаяся с каждой новой, обрушивающейся внутрь тебя же, стеклянной стопкой… с цветными и переливающимися жидкостями! То по возрастающей… То по нисходящей… Ниспадающей! И таким же — вылетающим кирпичом из твоей же всё «стены» с криком: «Ничего не вижу! Ничего не слышу! Ничего не говорю! Мне плохо! Меня предали! Я пришла — только напиться. Отойдите и… Уйдите!». И как тебе «пьётся» — в середине танцпола? Под музыку… Бликующий и мерцающий свет от прожекторов… И в куче такого же, как и ты, цветного же народа… с сотней объективом. По два и как минимум же — в каждом! С тысячными мегапикселями, если и не в сотне процентов, то и близ их… Они же и толкают тебя — из темноты в свет! И обратно… А ты продолжаешь танцевать и… подпевать. И будто бы — ничто тебя больше не тревожит. Будто — и ничего, никого нет… И тебя — нет! А для полноты уж картины и маслом — ты ещё и забрасываешь руки над головой… Пряча под ними — своё и как никогда же смеюще-плачущее лицо! И не можешь унять это. Как и тремор конечностей снаружи и органов — внутри! Дышать становится — всё тяжелее… Сердце выбивает матерный текст — на всех языках мира… азбукой Морзе. Пытаясь прорвать костный обод и вылететь ко всем… на танцпол! А оно бы ведь пело и танцевало — явно не хуже… Как курица! С отрезанной головой… Отрезало бы тебя — и носилось ещё добрые секунды. А там, может, и минуты… Вот, что называется — жить «здесь и сейчас», «одним днём» и… «мгновением»! Оно бы смогло и прожило — всё то, что и прожила сама ты… за него! Взяв его просто и… в рабы, в какой-то мере-степени. Прожило бы то, что ты отобрала у него! А после — ушло бы «в закат»… в свете же софитов. Под стук — уже и бита, а не свой собственный! И попало бы — в масть… В красный «свет»! Успокоившись — лишь где-то и у сцены, где и так красиво-прекрасно пела девушка… так сильно похожая на тебя! Так сильно, что и подходит под тебя — вот просто и… всем. Теми же волосами… Туфлями и… платьем! Теми же и, чёрт-а, чертами… лица!
…Танцуй.
Но, знаешь, с чем ещё сочетается красный?.. Помимо белого и… чёрного. Серого! С тёмно-карим! С твоими же большими и… «блестящими» глазами. На фоне же всё и испещрённых кроваво-красными капиллярами — иссиня-белых глазных яблок! Ты устала… Ты хочешь спать… «Хочешь». Но не можешь! Ведь и твой «личный» сонный паралич — достиг уже и того апогея-апофеоза, где… ты ещё можешь двигаться внешне, но уже и не двигаешься внутренне! Нет. Твоя душа — не абстрагировалась. Она… отошла. Ушла — со светового поля… в тень. И осталась там! Да. Ты — функционируешь… Но не живёшь! Ты… существуешь. Существуешь, а не живёшь! Кажешься, а не являешься… Не «бывешь»! Мозг и сердце — просто отключились… «по-другому». Давая делать, но не давая думать и… чувствовать. Ощущать и эмоционировать! Ты — овощ. Пусть и наоборот! Но и этого же — стоило ожидать, учитывая и твой же всё «карьерный слёт»! Нет. Ты не ушиблась головой… Ты ударилась — душой и сердцем! И всё… Ты — «такая»! И чёрные длинные ресницы вместе с тобой — устали «отбиваться» от пыли и песка Морфея, проникающих в твои глаза! Ведь и широкие тёмные брови — тоже «разошлись» по сторонам твоего высокого и бледного лба… Решив брать с собой и в себя — столько, сколько смогут унести. Как губки! Что и… тоже ведь не «вечные»! Как и всё же, собственно, под этой… цветной луной и звёздами! Пока аккуратный и курносый нос с острыми скулами и округлым подбородком, поднятые вверх и… по ветру, готовы ловить его собой и в себя, подобно натянутым парусам… белого корабля! А миниатюрные пухлые губы — приоткрыты: в желании — помочь не только дышать собой и носу, но и подпевать!
Меняй,…
Время на исходе… И ты знаешь это! Пора… «сменяться». И ты спускаешься с чёрной, начищенной до блеска, сцены… Обойдя вполне и удачно такой же микрофон и на той же всё пластиково-металлической стойке… И выхватываешь взглядом её. Одну… И из всей толпы! Менее пьяную здесь, чем все. Но и чуть более пьяную, чем ты… И это сейчас — идеальная кондиция и пропорция… для этого: твоего же «прошлого» дела. Что уже и «было» твоё… Как и под тебя! Так ещё и так удачно и удобно, неожиданно и… «прекрасно» — одевшаяся «под случай». А подправлять макияж — и не надо. Растечётся ж затем — ещё больше! Где она же, там свет попадает и проникает — редко… В принципе и свет, как и цвет, там редкий гость. Но меткий… И метко! А здесь же и «этам», где была и ты, на своём собственном эшафоте, стоишь под вечным жёлтым цветом и… белым светом. Словно бы — и в солярии… И нет! Толкаешь её своим левым плечом и… уходишь. Пока толпа ещё создаёт этакую вереницу-проход для ручейка-речки и «море для Моисея», разойдясь, и так и не сойдясь, по двум сторонам от тебя. И вы обе же вновь — пользуетесь этим… себе же во благо! Она — чтобы взойти ещё на бал с корабля и к уже зазывалам-организаторам. А ты — чтобы наконец сойти и уйти, смешаться и… пропасть! Вызываешь стандартное и тут же «не», для этой же
