О как! Похоже, с таким козырем на руках она испытывала от ситуации противоестественное удовольствие.
Наступило растерянное молчание, прерванное хмыканьем Телепина.
– Что ж ты врёшь, ведьма? – почти ласково спросил он. – Что ж ты нас шантажируешь? И мы хороши – уши развесили, слушаем, переживаем… Ничего и никого ты вернуть не можешь. Для этого надо много колдовать. А тебя уже обесточили, ты ноль.
Буранов вдруг звучно хлопнул себя по лбу. С его губ сорвалось непечатное выражение, коими так богат родной язык.
– А действительно, как можно вернуть «Наследие», если вы лишены силы? – спросил хмурый Вильямс. По-моему, он устыдился, что простое, можно сказать, простейшее соображение, высказанное Вадимом, сразу не пришло ему в голову. Всем остальным, кстати, тоже.
Моргана грациозно повела точёными плечами, прелесть которых не мог скрыть и чёрный шёлк закрытого платья.
– Тот, кто лишил силы, может её вернуть, – насмешливо сообщила она. – Был у суки Каридвен такой рецепт, верно, я вспомнила. Но к нему прилагался и другой рецепт, по действию противоположный. Такое, что ли, противоядие…
Мы, не сговариваясь, посмотрели на Мерлина.
– Противоядие есть, – сказал он, помедлив. – Только не воображай, что я тебе его дам. Я ещё из ума не выжил…
– Ну, тогда и говорить не о чем, – отрезала фата, кривя губы. – «Наследием» больше, «Наследием» меньше…
– Но там же люди! – тихо вскрикнула Айрин. – Десятки людей! Кто, кроме неё, может их вернуть? Что-то надо делать…
Мерлин смерил Айрин тяжёлым взглядом.
– Что тут сделаешь… Такова их судьба, – нехотя сказал он. – Силу я ей не верну. Она за мгновенье тут всё в пепел обратит. Ты этого хочешь, девушка?
– Но может быть, вы сумеете её проконтролировать…
– А дракона на поводке водить не пробовала? – гаркнул выведенный из себя чародей.
Это был полный тупик.
Откровенно говоря, лично меня судьба «наследников» не волновала. Считайте меня циником или кем угодно… Тут я Мерлина поддерживал. Это были враги, сознательно кующие сверхоружие против союза, против моей Родины, и враги опаснейшие. Артиллерист со своей пушкой по сравнению с учёным, создавшим эту самую пушку, просто голубь. С какой стати их жалеть? Пусть хоть сгинут в своём междумирье со своими гениальными, извращёнными и такими опасными мозгами, плакать не стану.
Но Мортон? По словам Айрин, он был эмиссаром Хэррингтона в составе комиссии. Сдаётся мне, однако, что не очень-то ему нравилась эта роль, и ничего против нас он не сделал. Да и привыкли мы уже к этому немолодому коренастому человеку с густыми усами и обширной, почти как у Баррета, лысиной…
– Кажется, я придумал, – неожиданно сказал Буранов. – Есть возможность и «Наследие» вернуть, и силу фате не отдавать. При наличии некоторой логики и доброй воли с обеих сторон.
– Это как? – настороженно спросил Мерлин.
Буранов указал рукой на Моргану.
– Очень просто… Она сообщает нам координаты точки междумирья, где сейчас находится замок. Взамен мы гарантируем ей жизнь и свободу. С помощью подсказки вы находите и возвращаете «Наследие» в Эйвбери. После этого мы отпускаем фату на все четыре стороны. Без колдовской силы она больше никому не опасна.
– Так я вам и поверила, – немедленно отреагировала Моргана с презрительной гримасой на мучительно прекрасном лице.
– А придётся, – сказал Энтони, хмурясь. – План хорош, вряд ли мы сможем предложить вам что-либо ещё.
Мерлин разразился сухим старческим смехом и даже взмахнул руками.
– Ты мудрый человек, Буранов, но ты многого не знаешь, – произнёс он, отдышавшись. – То, что ты придумал, ей неинтересно. Без силы она и месяца не протянет, а может, и недели. Она даже меня старше, одним колдовством от праматери Морриган только и держалась. Ну, отпустим мы её, и что? Через считанные дни развалится в прах. Так какой ей смысл нам помогать?
– Ни малейшего, – подтвердила Моргана мелодичным голосом. – Ты сам видишь, Мерлин, есть лишь два выхода. Либо ты возвращаешь мне силу, вы получаете «Наследие» со всеми людьми, а я даю клятву, что навеки покину Британию и ничем никому из вас отныне вредить не буду…
– Ни за что! – откликнулся побагровевший Мерлин. – Поверить твоему слову? Такой глупец ещё на свет не родился!
– …Либо кто-то из вас, убив меня, возьмёт на душу неминуемую гибель множества людей, – невозмутимо закончила фата.
Повисла тяжёлая пауза. Баррет, сжимающий в руке серебряный клинок, неожиданно вскинул голову. Глаза его тускло блеснули.
– Я возьму, – сказал он ледяным тоном, разрывая наступившую тишину.
Джозеф Баррет
Страшную роль палача я бы сейчас не отдал никому. Это моя роль. Как потомка Белого друида, как отца, чей сын погублен проклятой ведьмой, которая просто издевалась над нами…
Ненависть душила меня, но это была холодная ненависть, не туманившая, а напротив, обострявшая ум. Я отчётливо понимал, что потом, совершив казнь, либо уйду в монастырь, либо сопьюсь, либо наложу на себя руки. Ведь вместе с Морганой фактически предстояло отправить в небытие десятки мужчин и женщин, включая Мортона. Как с этим жить?.. Но теперь выбора не было. В сложившейся ситуации узел «Наследия» распутать невозможно, остаётся рубить. А колдунью должна постигнуть давно заслуженная кара. И я готов.
Мерлин, взглянув на меня с уважением, молча кивнул. Не сговариваясь, мы с разных сторон сделали шаг к Моргане, занося каждый своё оружие – он меч, я кинжал.
– Баррет! – взвизгнула Айрин, кидаясь ко мне. – Не надо! Она больше не опасна, она…
Ходько твёрдой рукой остановил её и прижал к себе.
– Серёга, – сказал он.
Буранов молча кивнул, Энтони, отвернувшись, перекрестился, а сгорбившийся, тяжело дышащий Вильямс отступил. И лишь Телепин был недвижим и безмолвен, однако горящий взгляд сопровождал каждое моё движение.
Расширенные, угольно-чёрные глаза фаты прокляли Мерлина и меня.
– Вот как! Двое мужчин хотят убить одну женщину… – пробормотала она, выпрямляясь на стуле.
Прерывая последние слова Морганы, меч Мерлина опустился на длинную стройную шею, а мой кинжал ударил под левую грудь.
Владимир Ходько
Я многое мог бы сказать Айрин. Как снится по ночам страшно погибший побратим. Как ставил в храме свечи за упокой храброй и чистой души русского офицера Добромыслова. Как, узнав о его гибели, плакал без слёз, и поклялся, что любой ценой найду и покараю убийцу. Многое мог бы сказать, глядя в искажённое ужасом лицо женщины, которая ещё недавно делила постель с моим другом… Но сказал только одно слово:
– Серёга.
А больше ничего не сказал, но этого было достаточно. Обмякнув в моих руках, Айрин тихонько заплакала и уткнулась головой в плечо, чтобы не видеть сцену казни. Пусть… Я же наблюдал происходящее с отстранённым спокойствием, сознавая, что не расправа сейчас творится – возмездие. И, может быть, жалел, что не мне суждено пролить чёрную ведьмину кровь.
