— Это имя мне известно.
Он занервничал и попытался это скрыть. Да где ему, ещё и двадцати лет нет, как он мёртв — сосунок.
— Вы один из дьяконов Малькольма в Церкви Вечной Жизни, — сказала я.
Он открыл рот, закрыл снова, выпрямился во весь рост:
— Да, это так, и я этого не стыжусь.
— Да, но Малькольм запретил членам своей церкви посещать этот берег реки с нечестивыми целями.
— Откуда вы знаете, что предписывает наш учитель?
Он пытался блефовать, но здесь это не проходило.
— Потому что Малькольм обратился к Мастеру Города и получил его согласие сообщать Малькольму обо всех членах его церкви, посещающих его клубы. Вам, ребята, в такие злачные места вход заказан. Вы должны — цитирую: «Быть выше любого упрёка».
Один из вампиров, лысеющий, в очках, начал раскачиваться в кресле.
— Я же говорил, не надо было нам сюда идти. Если Малькольм узнает…
— Она — слуга Жан-Клода. Она должна ему сказать, а он скажет Малькольму.
— Вообще-то соглашение предусматривает стучать только на тех, кто приходит в наши клубы. Присматривать за всей этой стороной реки Малькольм нас не просил.
Лысый вампир посмотрел на меня так, будто я предложила спасение души.
— Вы не расскажете?
— Если вы мне все изложите, что знаете об этом деле, я не вижу причин рассказывать.
Лысый вампир тронул Чарльза Моффета за рукав. Тот выдернул рукав из его пальцев.
— Почему мы должны вам верить?
— Слушайте, не я ведь подписала соглашение о нравственности с моим мастером и учителем, и не меня поймали в стрип-баре — это с вами случилось. Так если тут сомневаться, кто держит слово, а кто нет, так не во мне же? Вампир, который пошёл против прямого приказа своего мастера — что толку от него мастеру или поцелую в целом?
— Мы в нашей церкви не называем группу вампиров поцелуем. Малькольм считает это слово слишком чувственным.
— Пусть так, но это не отменяет сказанного. Вы предали своего мастера, свою церковь и свой обет — или вы в этой церкви и обет на крови не приносите?
— Варварский обычай, — сказал Чарльз. — Церковь объединяет нас моральными стандартами, а не какими-то магическими клятвами.
Я улыбнулась:
— Ничего себе стандарты, — сказала я и обвела рукой помещение.
Чарльз зарделся, что для вампира непросто, и это сказало мне, что сегодня он хорошо насытился, от пуза.
— Кто вас кормил сегодня?
Он только смотрел сердито.
— Послушайте, ребята, сейчас половина пятого утра. Меньше трех часов осталось, чтобы ваши драгоценные задницы развезти по домам. Мы хотим закончить со всем этим до света, или нет?
Они кивнули — все.
— Тогда отвечайте на мои вопросы. Я могу определить, кто из вас сыт и кто нет. Мне нужно знать, кто из танцовщиц — доноров — вас кормил. Если они в соседней комнате, я должна с ними поговорить. Если нет, мне нужны имена и способ связаться с ними сегодня же.
— Отношение вампира и его партнёра священны.
— Чарльз, послушайте, в вас достаточно крови, чтобы покраснеть. Хотите, чтобы я задумалась, где вы столько набрали, что так легко тратите?
— Угрозы и жестокое обращение мы уже испытали. Хуже вы нам уже не сделаете.
Я повернулась к остальным:
— Кто хочет ответить на мои вопросы и получить талончик «я не скажу Малькольму»?
Лысый вампир поднялся из кресла. Чарльз на него заорал, но Лысый мотнул головой.
— Ты мне не мастер, Чарльз. Мы, члены церкви, свободные существа. В частности, ради этого мы в неё вступали. Я отвечу на её вопросы, поскольку имею на это право.
— Давайте найдём комнату, где нам не помешают, — сказала я и махнула ему рукой, чтобы шёл за мною.
В небольшой отгороженной зоне, очевидно, курительной, стоял по-настоящему красивый аквариум с солёной водой, но были комнаты поменьше и за курительной, комнаты, где исполняются приватные танцы на заказ.
Я привела Лысого в первую. Она была действительно очень уютна, со вкусом отделана, обставлена маленьким диванчиком, стулом, кофейным столиком и светильниками. Тема кожаной мебели и мужской берлоги была в этой мелодии отчётлива, но не навязчива.
— Садитесь, — предложила я.
Он сел, потирая ладонями колени — нервничал. Несколько такой мягкий и расплывчатый. Похож на бухгалтера, только когда губы облизывал, слегка показывал клыки. Как все новички.
— Вы давно состоите в церкви?
— Два года. — Он покачивал головой. — Я думал, это будет сексуально — знаете, там, вампиры, одежда, романтика. — Он свёл пухлые ладошки. — Так это все не так. Я остался тем же клерком, только в другой конторе, где мне дают работать ночами. Пить я не могу, стейк скушать — тоже, и от смерти не стал ни капельки сексуальнее. — Он развёл руки. — Вот, видите? Всего лишь побледнел.
— Я думала, что церковь требует полугодового обучения, и лишь потом позволяет сделать этот шаг?
Он кивнул:
— Так и есть, но у них вся эта нравственность получается такой возвышенной, знаете, что мы, дескать, лучше прочих вампиров. Мы не извращенцы, как Жан-Клод и его вампиры… — он глянул на меня испуганно. — Простите, я не хотел…
— Я знаю, что говорит церковь об обществе обычных вампиров.
— Но так благородно все это звучало…
— Скажите мне вот что: вы там встретили женщину, которая оказалась вампиром?
Он посмотрел удивлённо:
— Откуда вы знаете?
— Догадалась. А когда вы переменились, что было дальше?
— Она первые несколько месяцев была моей партнёршей, а потом у неё появились другие обязанности.
Это уже было интересно, и я сделала себе зарубку на память. Если дьяконы церкви соблазняют себе новых членов, это может быть незаконно, а с точки зрения морали — сомнительно в лучшем случае.
— Кто вас кормил сегодня?
Этот вопрос застал его врасплох, и он заморгал, как кролик в свете фар.
— Саша. Её зовут Саша.
— И вы её сюда привезли?
Он кивнул.
— Вы член клуба?
Он снова кивнул.
— А Чарльз?
Кивок.
— Те, за столом — почти все члены клуба?
Кивок, потом слова:
— Кларк сегодня был тут первый раз.
— А Кларк — это тот, с подушкой?
— Откуда вы знаете?
Я только головой покачала, улыбнулась и спросила:
— Вы помните кого-нибудь из других девушек, которые их кормили? Имена или описания внешности.
Он много чего помнил. Я получила четыре фамилии, два описания, и только бедняга Кларк остался голодным. Это я, конечно, и так знала, но всегда приятно перепроверить.
Под охраной Зебровски мы вышли обратно в клуб и позвали названных дам. Каждому вампу сопоставили хотя бы по одной девушке. Чарльз покормился от трех, и давал щедрые чаевые. У двоих он был завсегдатаем. Ай-ай-ай, а ещё дьякон.
Немногим более двух часов у меня ушло, чтобы сопоставить, кто кого из них кормил. Это не значило, конечно, что никто из них не мог закусить, а потом опять пойти пить кровь, но это было не слишком вероятно. Я решила, что обмеры укусов на покойнице мы сравним с клыками вампиров потом, если будет необходимость. Нам были известны их имена и где их искать.
Самую интересную информацию дал мне вампир, с которым я говорила первым, да ещё Кларк, который так перепугался, что сдал бы нам родную мать. Здесь с вечера были ещё три члена церкви, и они тоже были из тех, кто любил шляться по стрип-барам. Однако ни один из них не принадлежал к ВИП-клубу «Сапфира». Я записала их имена и адрес самого недавно умершего из них. Может, они имеют какое-то отношение к убийству, а может, им просто надоело, и они уехали раньше. Уехать из стрип-бара — это ещё не криминал.
Зебровски действительно вызвал полицию штата на подмогу, когда мы эскортировали вампиров к их автомобилям. Никто из них не был достаточно старым или достаточно сильным, чтобы просто улететь домой. Когда мы распихали всю нежить по машинам, Зебровски отвёл меня в сторонку и спросил:
— Я не ослышался? Эта вампирская церковь берет со своих членов подписку о нравственности?
