– Какие законы насчет стволов в Нью-Мексико?
Эдуард тронулся с места и глянул на меня:
– А что?
Я застегнула привязной ремень – мы явно торопились.
– Я хочу знать, могу ли я засунуть куртку куда подальше и носить пистолет открыто или надо все время прятать оружие.
Он чуть скривил губы.
– В Нью-Мексико можно носить оружие, если оно не скрыто. Носить скрытое оружие, не имея разрешения, запрещает закон.
– Давай проверим, правильно ли я поняла. Я могу носить пистолет у всех на виду, с разрешением на ношение или без, но если я надену поверх куртку, скрою оружие, а разрешения на ношение у меня нет, то я нарушу закон?
Он улыбнулся:
– Именно так.
– Очень интересные бывают законы об оружии в западных штатах, – заметила я, но куртку все же сняла. Можно вылезти из любой шмотки, не расстегивая ремня машины. Я его всегда застегиваю, поэтому практика у меня большая.
– И все же полиция имеет право тебя остановить, если увидит с оружием. Просто проверить, что ты не собираешься никого убивать.
Последние слова он сопроводил полуулыбкой.
– Так что я могу его носить, если не прятать, но на самом деле меня все время будет останавливать полиция.
– И еще: никакое огнестрельное оружие, даже незаряженное, нельзя вносить в бары.
– Я не пью, так что как-нибудь, думаю, смогу бары обходить.
Вдоль дороги, на которую мы выехали, тянулась проволочная изгородь, но она никак не скрывала ровные, плоские дали и странные черные горы.
– А как эти горы называются?
– Сангре-дель-Кристо – Кровь Христова, – ответил Эдуард.
Я глянула на него – не шутит ли он. Нет, он не шутил.
– Почему?
– Что почему?
– Почему их назвали Кровью Христовой?
– Не знаю.
– А давно Тед здесь живет?
– Почти четыре года.
– И ты не знаешь, почему горы назвали Сангре-дель-Кристо? Ты совсем не любопытен?
– К тому, что не касается этой работы, – нет.
Именно этой работы. Как-то странно.
– А что, если монстр, которого мы ищем, что-то вроде местного пугала? Знание о названии гор может нам ничего и не дать, но может вывести на легенду, предание, намек о какой-то кровавой бане в прошлом. Бывают очень локализованные монстры, Эдуард, твари, которые вылезают из-под земли раз в столетие, как долгоживущие цикады.
– Цикады? – переспросил он.
– Ага, цикады. Ювенильные формы остаются в земле, и только раз в тринадцать, или семь, или сколько там лет занимает цикл превращения, вылезают, линяют и становятся взрослыми. Это те насекомые, которые так трещат каждое лето.
– Не знаю, кто погубил тех людей, Анита, но только не гигантская цикада.
– Я не об этом, Эдуард. Я о том, что есть виды живых существ, которые прячутся, почти тотально прячутся много лет, а потом вылезают. Монстры все же принадлежат к миру природы. Противоестественная биология – все равно биология. Так что, быть может, старые мифы и легенды наведут нас на след.
– Я тебя привез не для того, чтобы ты тут Нэнси Дрю изображала, – сказал Эдуард.
– И для этого тоже, – ответила я.
Он посмотрел на меня таким долгим взглядом, что мне захотелось попросить его следить за дорогой.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если бы тебе нужен был человек, только чтобы вскидывать ствол и стрелять, ты бы позвал кого-нибудь другого. Тебе нужны мои знания, а не только ствол. Так ведь?
Он отвернулся и стал смотреть на дорогу, отчего мне стало намного легче. По обе стороны стояли домики, в основном глинобитные или под глинобитные. Я недостаточно в этом разбираюсь, чтобы судить. Дворики маленькие, но ухоженные, кактусы и большие кусты сирени с удивительно маленькими гроздьями голубых цветов. Сирень была не такая, как на среднем западе. Наверное, она требует меньше воды.
Молчание заполнило машину, и я не пыталась его нарушить, созерцая пейзаж. Я в Альбукерке не бывала и буду изображать туриста, если получится. Эдуард наконец ответил мне, сворачивая на Ломос-стрит:
– Ты права. Я тебя позвал не просто стрелять. Для этого у меня уже есть люди.
– Кто? – спросила я.
– Ты их не знаешь, но в Санта-Фе я вас познакомлю.
– Мы сейчас едем прямо в Санта-Фе? Я сегодня еще ничего не ела и вроде надеялась перекусить.
– Последнее место преступления – в Альбукерке. Мы туда заедем, потом поедим.
– А мне потом захочется есть?
– Может быть.
– Кажется, мне тебя не уговорить сперва на ленч.
– Нам придется еще заехать в одно место, – сказал он.
– Это куда?
Он только слабо улыбнулся – дескать, пусть будет сюрпризом. Эдуард любил испытывать мое терпение.
Может, на другой вопрос ответит.
– А кто еще с тобой сейчас работает?
– Я же тебе сказал, ты их не знаешь.
– Ты все время говоришь «они». Значит, у тебя есть двое для поддержки, и тебе понадобилась еще и я?
Он опять ничего не ответил.
– Три человека в поддержку. Да, Эдуард, ты, наверное, просто в отчаянии.
Я это сказала вроде как в шутку. Но он воспринял всерьез.
– Анита, это дело я хочу раскрыть любой ценой.
И вид у него был угрюмый. Подвело меня чувство юмора.
– И эти двое тоже задолжали тебе услугу?
– Один из них.
– Они наемные убийцы?
– Иногда.
– Охотники за скальпами, как Тед?
– Бернардо – охотник.
Наконец-то хоть одно имя.
– Бернардо – иногда наемный убийца, а вообще охотник за скальпами, как Тед. То есть он тоже использует маску охотника за скальпами как легальное прикрытие?
– Иногда он бывает телохранителем.
– Весьма разносторонний человек, – сказала я.
– Вообще-то нет, – ответил Эдуард, и это был странный ответ.
– А второй кто?
– Олаф.
– Ладно, Олаф. Он иногда убийца, не охотник за скальпами, не телохранитель. А кто он еще?
Эдуард покачал головой.
Эти ненавязчивые ответы начинали действовать мне на нервы.
– У кого-нибудь из них есть особые способности, помимо желания убить врага?
– Да.
Все, он исчерпал мой лимит ответов «да-нет».
– Эдуард, я приехала не играть в двадцать вопросов. Расскажи мне про своих помощников.
– Ты их скоро увидишь.
– Ладно, тогда расскажи, куда мы еще заезжаем.
Он чуть качнул головой.
– Слушай, Эдуард, ты мне действуешь на нервы и уже меня достал, так что кончай эту таинственность и говори по-человечески.
Он покосился на меня, и глаза чуть показались из-за темных стекол очков.
– Ну и ну, кажется, мы сегодня раздражительны.
– До раздражения, Эдуард, слишком далеко, и ты это знаешь. Но будешь еще темнить – действительно выведешь меня из себя.
