Что-то пробивало себе путь наверх.
Клеменс видел статуи человека-быка, а в городе полно каменных рогов и бычьих голов. Он отбросил эту мысль. Минотавры — сказки для детей и кретинов.
Шум то возобновлялся, то затихал. Клеменс пытался представить, что бы это могло быть. Камнепад. Оползень. Обрушение зданий. Животное.
Пришлось пожертвовать еще одним пальцем. Если бы восстановилась чувствительность ног, он заставил бы себя идти. Тогда можно спастись бегством. Остальное тело подождет.
Следующие два дня Клеменс лежал, прислушиваясь к тому, как что-то выбирается из земли. Суеверия набросились на него, словно стая маленьких собак. Он пинал их — или пинал бы, работай у него ноги. Клеменс не верил в чудовищ. Именно поэтому он спустился под землю — доказать, что чудовища ненастоящие. Тогда кто же восстает из глубин?
Оно приближалось.
Тело Клеменса погрузилось в невыносимое состояние «сражайся или беги». Адреналин хлынул в неподвижные руки и ноги, однако Клеменс не мог ни сражаться, ни бежать. Хотелось закричать, но крик выдаст его.
Он съел третий палец. Оставались ценный большой палец и любимый указательный.
Делать выбор ему не пришлось.
В начале третьей недели, когда ожила вторая рука и Клеменсу казалось, что теперь он сможет выползти из двери и скатиться вниз по ступеням, пол под его спиной провалился. Каменные плиты, прочно скрепленные раствором, разошлись. Падая в образовавшуюся дыру, Клеменс чувствовал запах сырой земли. Кто-то очень сильный поймал его, а затем в полной темноте потащил в логово в недрах горы.
Шли недели.
Клеменс не видел этого существа целиком, только фрагменты — обтянутые шкурой и венами жилы, влажные ноздри, эти ужасные зубы. Потом он вообще перестал видеть. Монстр лишил его глаз.
Вдвоем они погрузились в долгий сон.
Клеменс лежал в теплых объятиях зверя, убаюкиваемый легкими величиной с него самого, вдыхая запах их общих экскрементов. На него снизошел покой. Время от времени у чудовища будет просыпаться голод. Тогда вернется боль. Клеменс закричит. Потом они снова заснут, и раны Клеменса станут заживать.
Так продолжалось очень-очень долго — они служили пищей друг для друга. У чудовища имелись сосцы, дававшие молоко. Клеменс был источником мяса.
Он старался спать как можно больше, надеясь, что не вернется из одного из снов; возможно, именно так и случилось. В каменном логове, прижатый к медленно бьющемуся сердцу, человек, который мечтал об империи, превратился в закуску и детскую игрушку — сюжет для очень жестокой сказки.
— Поиграй со мной, мама.
Призрак ребенка, скрестив ноги, снова сидел рядом с Ребеккой, упрямый, словно маргаритка на солнце.
— Пожалуйста, перестань, — сказала Ребекка и отвернулась.
— Мама! — На этот раз строже.
Ребекка посмотрела на нее.
Ветер с реки шевелил длинные золотистые волосы. Голубые глаза блестели. В улыбке дочери все так же не хватало одного зуба, а на коленке по-прежнему был лейкопластырь с изображением горбуна из мультфильма «Нотр-Дам», который Ребекка приклеила в день похищения — давным-давно. Все абсолютно точно. За исключением пробитого пулей лба.
— Ку-ку, — сказала Сэм.
Ребекка не хотела заглядывать в голову дочери. Она переключила внимание на лагерь. Увидела фосфоресцирующие фигуры девочек, сбившихся в кучу, а среди них тяжелораненого человека — с клеймами хейдлов, без одной руки. Все ей казались знакомыми. Вспомнить удалось только имя мистера Беквита. Ее архангел Беквит. Его звали Иен. Все спали.
Рядом грохотала река. Водоворот устрашающе шипел. Пена взметалась вверх. Безрадостная картина.
Ребекка пыталась понять, где она находится и что с ней приключилось. И уже начинала понимать. События, лица и голоса сбились в кучу. Кое-что обретало смысл, но большая часть оставалась скрыта странной пеленой. Она пришла, чтобы найти свою дочь — и остальных детей. Ее армия уничтожена, хотя обстоятельства скрывал туман. В памяти всплывали обрывки жутких вещей, и страшнее всего было изображение пробитой головы Сэм. Тем не менее она не помнила, как оказалась в этом мире призраков.
— Кто ты? — спросила она привидение.
— Мама.
Сэм хихикнула, словно принимала недоверие Ребекки за шутку.
— Как ты сюда попала?
Одежда на девочке чистая. На бедре свежее пятно от травы, хотя в радиусе тысячи миль никакой зелени. Ожерелье из карамели, которое девочка надевала на Хеллоуин, даже не надкусано. Тем не менее ее бедный, чистый лоб пробит. Нет. Это существо не ее дочь.
Улыбка Сэм словно съежилась.
— Меня прислали.
Ребекка похолодела. Прислали? В памяти всплыл образ Сэм — золотоволосой Сэм — голодной и грязной, с веревкой на шее, приближающейся к каменной крепости. Она вспомнила, как умоляла капитана не стрелять. Попытка отобрать у него винтовку. Потом грянул гром. Там ее погибель.
— Кто тебя прислал?
Сэм перестала улыбаться.
— Не знаю, — прошептала она.
— Если тебя прислали, кто-то должен был это сделать.
В голубых глазах появилась растерянность.
— Не знаю.
— Ты не моя Сэм.
Девочка замерла.
— Мама?..
— Зачем ты здесь?
— Чтобы пойти домой, — тоненьким голоском произнесла девочка.
— Домой?
Джейк мертв. А Сэм… она не похоронила Сэм. Что все это значит?
— Сегодня утром моя спальня была желтой от солнца. А ночник горит даже днем.
— Я оставила его включенным для тебя, Сэм. Думала, ты еще вернешься.
— Я вернулась, мама. Говорю тебе.
— Ты заглядывала в шкаф? — спросила Ребекка. — Там дырка в полу. Я еще ее не заделала.
— Все в порядке, мама. Теперь все в порядке.
— Нет. Все кончено.
— Не бойся, мама. Все опять будет хорошо. На этот раз я останусь.
Над рекой появилось изображение их уютного дома. У Ребекки разрывалось сердце. Ей так хотелось, чтобы это была Сэм. Но она видела лоб дочери. Отверстие напоминало второй рот. Он скалился обломками зубов.
— Я устала.
Устала от обмана. От ложной надежды. От собственного безумия.
— Я знаю дорогу домой, — сказала Сэм. — Вот зачем я здесь — чтобы показать тебе. Нам нужно уходить. Пока он не нашел нас.
— Кто?
— Ты знаешь.
— Нет, не знаю.
— Да, знаешь.
— Уходи, — сказала Ребекка. — Ты меня пугаешь.
— Я люблю тебя, мама.
— Оставь меня в покое.
— Мама!
— Ты слышала. Возвращайся, откуда пришла.
Ребекка крепко зажмурилась. Не сдавайся, приказала она себе. Сражайся с древней любовью. Убей призраков.
