— Но Стив, похоже, совсем ошизел. Они с Пауком то и дело кричали: «В воду его! Давай задом его!» — и наконец подняли Адриана. Паук ухватил под руки, а Стив сзади за джинсы, ну а потом…
Когда Хагарти увидел, что они делают, он снова устремился к нападавшим, крича во весь голос:
— Нет! Нет! Не смейте!
Крис Анвин оттолкнул его, и Хагарти упал лицом на кучу щебенки. Адски заломило зубы.
— Хочешь, чтобы тебя тоже скинули? — прошептал Анвин. — Катись отсюда, сопляк.
Они сбросили Адриана с моста, в воду. Хагарти услыхал всплеск.
— Надо сваливать отсюда, — сказал Стив Дубей. Он и Паук попятились к машине.
Крис Анвин подошел к перилам и посмотрел на воду. Сначала он заметил Хагарти: соскальзывая вниз, цепляясь за пучки травы, проросшей сквозь камни замусоренной набережной, он спускался к воде. Затем Анвин увидел у дальнего берега клоуна. В одной руке у него была связка воздушных шаров, другой рукой он вытаскивал из воды Адриана. С Меллона ручьями стекала вода, он задыхался и то и дело стонал. Клоун обернулся и с улыбкой посмотрел на Криса. По словам Анвина, у него были серебристые глаза, а когда он осклабил рот, Крис увидел огромные клыки.
— Знаете, прямо как у львов в цирке, — рассказывал Анвин. — Здоровенные, вот такие.
Затем, по его словам, клоун заломил Адриану руку, так, что кисть легла ему на голову.
— И что дальше, Крис? — спросил Бутиллер. Ему надоела эта история. Еще будучи восьмилетним мальчишкой, он уже был по горло сыт сказками.
— Не знаю, — ответил Крис. — В эту минуту Стив схватил меня и потащил в машину. Но мне кажется… этот клоун вцепился зубами ему в подмышку. — Анвин снова поднял глаза; на сей раз в них не было прежней уверенности. — Да, вроде вцепился. И так, знаете, словно проголодался, словно хотел сожрать его сердце.
«Нет», — отвечал Хагарти, когда ему изложили версию Криса в форме вопросов. Клоун не тащил Адриана на другой берег Канала, во всяком случае, ничего подобного он не видел. Он признал, что к тому времени превратился, можно сказать, в бесстрастного наблюдателя, даже более того: он, по существу, отключился.
Клоун, по его словам, стоял возле дальнего берега, держа на руках Адриана, с которого ручьями стекала вода. Клоун заломил Адриану левую руку и перекинул себе на голову, а лицом и вправду уткнулся в правую подмышку. Но он не кусал Адриана, а лишь улыбался. Хагарти видел его ухмыляющееся лицо, оно выглядывало из-под правой руки Адриана.
Руки клоуна сжали тело Адриана, и Хагарти услышал хруст ребер.
Адриан завопил истошным голосом.
— Плыви с нами, Дон, — осклабя красный рот, предложил клоун и показал рукой в белой перчатке под мост.
Под мостом, у самых стен, пролетали воздушные шары — не десяток и даже не сотня, а несколько тысяч: красные, синие, зеленые, желтые, и на каждом печатными буквами было написано: «Я люблю Дерри».
— Да, вот уж действительно шары покатили, — сказал Ривз и вновь многозначительно подмигнул Гарольду Гарднеру.
— Вы бы видели их, тогда бы не говорили так, — все так же мрачно заметил Хагарти. — Я знаю: вы мне не верите.
— И как же ты видел эти шары? — спросил Гарднер.
Дон Хагарти медленно поднес руки к лицу.
— Я видел их так же отчетливо, как сейчас вижу свои пальцы. Их было несколько тысяч. Я даже не видел быков моста — так много их было. Они слегка покачивались из стороны в сторону и подпрыгивали. Их было даже слышно. Странный такой звук, точно писк. Они терлись друг о друга. А потом эти нити… Они свисали точно белая паутина. И клоун увлек Адриана в эту паутину. Я видел, как он, держа Адриана на руках, продирался через этот лес шаров и ниток. Адриан хрипел, задыхался. Я пошел следом… и тут клоун обернулся. Я разглядел его глаза и сразу понял, кто это.
— Так кто это был, а, Дон? — тихо и вкрадчиво спросил Гарольд Гарднер.
— Это был Дерри, — отозвался Дон Хагарти. — Этот чертов город.
— И что ты тогда сделал? — спросил Ривз.
— Тупицы вы, ни фига вы не понимаете! Я побежал прочь, — сказал Хагарти.
Гарольд Гарднер не высказывал своих сомнений до тринадцатого ноября; на другой день Джона Гартона и Стива Дубея должны были повезти в городской окружной суд на допрос после того, как им было предъявлено обвинение в убийстве Адриана Меллона. Гарольд отправился к Тому Бутиллеру. Он хотел поговорить с ним о клоуне, но Бутиллер не желал это обсуждать. Однако когда он увидел, что Гарднер без его руководства может наделать всяких глупостей, он решил поддержать эту тему.
— Не было никакого клоуна, Гарольд. Единственные клоуны, которые были там в тот вечер, — это три оболтуса. Тебе это известно не хуже, чем мне.
— У нас два свидетеля…
— Все это чепуха. Как только Анвин почуял, что дело пахнет керосином, он решил приплести Однорукого: «мы, мол, не убивали, это все Однорукий». А у Хагарти самая настоящая истерика. Он стоял в стороне и наблюдал, как убивают его лучшего друга. Я бы не удивился, если бы он увидел летающие тарелки.
Но Бутиллер явно недоговаривал, Гарднер понял это по его глазам; помощник окружного прокурора увиливал и ловчил перед ним, и это раздражало Гарольда.
— У нас два независимых свидетеля, — сказал он, — а ты мне пудришь мозги.
— А ты хочешь, чтобы я обсуждал с тобой эти небылицы? Хочешь сказать, что ты веришь, будто под мостом на Мейн-стрит сидел вампир-клоун? И потому только, что я заявил: все это бред собачий.
— Вовсе нет, но…
— Или, скажем, Хагарти увидал под мостом миллион воздушных шаров, и на каждом та же надпись, что и на шляпе Адриана. Я говорю сразу: это все бред, а ты из-за этого…
— Все так, но…
— Так почему ты пристаешь ко мне с этими небылицами?
— Что ты от меня хочешь?! — проревел Гарднер. — Они ведь оба описали одно и то же, причем независимо друг от друга, не зная, какие показания дает другой.
— Ты желаешь, чтобы это дело спустили на тормозах, Гарольд?
