На опрос хватило три минуты. Майор подошёл ко второму.
— Время и характер ранения?
— Десять двадцать. Голова. Смерть должна быть мгновенная.
— Опросить.
Тест выявил неадекватность больше пятидесяти процентов. Подошли к третьему.
— Время?
— Десять двадцать пять. Смерть не наступила.
— Смерть не наступила, — Дмитрий на секунду задумался. — Возможна через десять минут, — майор ткнул щупом в рану, отверстие оказалось сквозным. Он пошевелил им. — Слабая реакция на боль. Ждём, — Дроздов начал вытягивать щуп, как вдруг почувствовал что стержень выходит с натягом. Вытащив его майор попытался снова втолкнуть обратно, но щуп уже не проходил сквозь тело. — "Похоже на процесс ускоренной регенерации тела," — подумал он, а вслух сказал с усилием вытягивая стержень. — Четвёртый, что с ним.
— Десять тридцать. Смерть не наступила.
— Ждём. Как пятый?
— Десять тридцать пять. Смерть не наступила.
— Тоже ждём. После наступления первичной смерти проведите опрос третьего, четвёртого и пятого на адекватность.
Через полчаса, когда зэки прошли первую стадию смерти, начали проводить повторный расстрел. Всех подопытных заставили снять рубахи. Ассистенты отметили в блокнотах, что полученные ранее ранения зарубцевались. Дмитрий подошёл к первой клетке и повернувшись к палачу сказал.
— Иван Васильевич стреляйте. Я буду находиться рядом. Хочу посмотреть на процесс регенерации.
— Дима, я не имею права. Это грубое нарушение инструкции. Вдруг рикошет от прутьев или рука дрогнет. Нет, — сказал, как отрезал палач.
— Тогда поставить камеру рядом, — распорядился Дмитрий.
Установили аппарат. Включили. Майор подошёл к палачу. — Вы готовы?
— Да, — жёстко ответил Иван Васильевич.
— На рубеж! — громко скомандовал Дима. — Целься в грудь! Огонь! — грохнул выстрел. — Целься в сердце! Огонь! — снова выстрел.
Человек в клетке только покачнулся от попавших в него пуль. Дима подошёл вплотную и посмотрел на ранения. Крови почти не было. Раны прямо на глазах от краёв начали покрываться коркой, пока она полностью их не закрыла. Корка тут же сгладилась, оставив на теле тёмно-коричневые пятна. У майора от увиденного пересохло в горле, а на душе стало тревожно и жутко.
— Ты меня слышишь? — тихим голосом, плохо скрывающим волнение спросил Дмитрий.
Узник поднял голову и посмотрел в глаза майору. — Да.
— Как тебя зовут?
— Николай, — не отрывая взгляда сказал зэк.
— Ассистент ко мне. Опросить испытуемого. Второй помощник принесите воды, — распорядился Дима отходя от клетки.
Он чувствовал на себе взгляд смертника глядящего ему в спину. Похожее чувство майор испытал однажды в детстве, когда большая собака шла за ним следом по лесу. Она не нападала, а как будто следила за ним. Уже потом, когда Дмитрий подрос, ему сказал знакомый лесник что это была не собака, а волк и волк обычно на детей не нападает. Но взгляд смертника был гораздо тяжелее.
Принесли холодную воду в большой алюминиевой кружке. Майор утолил мучившую его жажду. Приступили к следующему смертнику.
— У этого ранение в голову. По регламенту его нельзя дальше использовать, — сказал один из помощников. — Его нужно живым или в каком он сейчас состоянии, переправить в институт исследования головного мозга под видом охотника получившего случайное ранение из карабина.
— И что теперь, мы прерываем эксперимент? — растерянно спросил майор.
— Нет. Вы что, не читали регламент?
— Читал, — у Дмитрия в голове всплыли смутные воспоминания второй половины вчерашнего дня. Всё началось с чашечки профессорского кофе с коньячком, когда они изучали дела заключённых. Потом Валерий Иванович принёс папку с руководством проведения эксперимента и ещё бутылочку хорошего армянского коньяка. Дмитрий взял в руки папку, прочёл заглавие, основные пункты содержания. Выпили по одной. Потом ещё, ещё. И всё… Дальше память ничего не выдавала. — Может что и упустил. Много работы. Вы для чего здесь находитесь? Чтобы помогать, напоминать, подсказывать. Раз этого трогать нельзя, давайте к третьему. Иван Васильевич, готовьтесь.
— Этого… — начал было ассистент.
— Что опять? — испуганным голосом поинтересовался Дмитрий.
— Его из автомата. Остальных из пистолета.
— Приступим, — успокоившись сказал Дроздов.
***
Прошло два часа. В первой и второй клетках стали проявляться признаки перехода испытуемых в новое состояние. Они начали непроизвольно выпускать газы, бессвязно и быстро говорить, выкрикивать бранные слова, рычать и выть как какие-нибудь дикие животные.
— Плёнки достаточно? — спросил Дмитрий подойдя к кинооператору.
— Плёнки нам выдали будь здоров. Ещё на часов семь хватит, — ответил оператор перезаряжая камеру.
Прошёл ещё час. Все пятеро показывали явное возбуждение и неадекватность в поведении, у всех бессмысленность взгляда, изменение цвета радужки глаз на белый, остались только маленькие чёрные точки зрачков. При попытке ассистента дать подопытным пустую коробку из-под патронов, пытались схватить его за одежду издавая при этом громкие нечленораздельные звуки похожие на рыки и вой. Постоянно к чему-то прислушивались и принюхивались. Зашёл Валерий Иванович.
— У нас полный провал, — сказал он. — После вдыхания токсинов у испытуемых сразу же начались судороги, через пятнадцать минут у всех пошла носом кровь, а через десять все затихли. Мы подождали два часа, никаких изменений. Возможно произошла реакция токсинов с нейролептиками нейтрализовав нашу вакцину, а возможно всё вместе. Согласно регламенту всех отвязали от столов. В пять вечера их утилизируем в крематории. А у вас я смотрю веселье?
— Так точно, — ответил Дроздов.
— В самом разгаре, — хмуро заметил особист.
Доктор посмотрел на испытуемых. — Поглядите на вторую клеть. Вот и у вас тоже сбой. Подопытный похоже умер по-настоящему.
Действительно, в клетке привалившись к прутьям, сидя на корточках застыл зэк. Профессор подошёл ближе.
— Это как раз тот, которого должны были отправить в центр изучения мозга. Ранение в голову. Судя по попаданию гипоталамус не задет. Почему же он тогда погиб? Нужно его осмотреть. Откройте, пожалуйста, дверцу.
— Валерий Иванович, по инструкции этого делать нельзя. Вы же сами её писали, — сказал Дмитрий. — Прекрасно видно, что испытуемый не получил смертельной для него раны. Значит нужно ещё ждать или перед осмотром добить наверняка.
— Дима, поверьте, притворяться они в таком состоянии не умеют. Значит что? Значит с человеком всё протекает так же как с животными. Если мы сейчас упустим именно этот момент, то когда нам предоставится другой?
— Давайте я всё сам сделаю, — предложил Дроздов.
К ним присоединился Иван Васильевич. — Я отвечаю за ваших подопечных. Давайте я его вытащу наружу, а вы потом осматривайте сколько хотите, но только в моём присутствии.
— А меня никто не хочет спросить? — поинтересовался суровый гэбэшник. — Лично я запрещаю.
— Под мою личную ответственность, — сказал Валерий Иванович.
Особист на секунду задумался. — Хорошо, — кивнул он. — Осмотр проводить на расстоянии не ближе полуметра. Иван Васильевич во время осмотра будет держать осматриваемого под прицелом. В случае опасности отходите назад. Иван Васильевич, не промахнётесь? — спросил он у палача.
— С такого расстояния попасть в переносицу для меня не сложно, — сказал палач подходя к клетке.
Он открыл замок держа оружие наготове. Через прутья толкнул ногой тело. Реакции не последовало. Распахнул калитку, осторожно вытянутой рукой потрогал шею зэка, потом вошёл внутрь, поднял подопытного под мышки и выволок наружу. Положил на бетонный пол и задержался на пару секунд склонившись над ним, чтобы разглядеть рану на лбу. Но тут по ногам испытуемого прошла судорога, он слабо шевельнул головой и открыл глаза. Палач, увидев такое, попытался отпрянуть, но зэк молниеносно схватил его за шею, притянул к себе и вгрызся в лицо. Иван Васильевич от неожиданности выронил оружие, начал махать руками пытаясь вырваться крича во всё горло. — "Уберите его! Уберите его!". — Все, кто там находился, беспомощно засуетились вокруг, только хмурый особист со словами. — "Я так и знал," — выхватил из кобуры пистолет и не колеблясь быстрым шагом направился к сцепившимся.
