признаки жизни. Наконец он остановился в нескольких ярдах от беснующихся бабочек, раздумывая, что делать дальше. Ему не хотелось тратить драгоценный воздух в акваланге, но делать было нечего
Он взял трубку в зубы, поправил пластиковый пакет на шее и открыл клапан.
«Все отлично, — подумал он. — Теперь надо действовать в темпе».
Джек быстро зашагал к ней, почти побежал, не подходя, однако, вплотную. Рой бабочек врезался в него с яростью и страстью, которые показались ему чересчур уж отчаянными. Они разбивались об него вдребезги. Мотыльки, как маленькие ракеты, пытались пробить его костюм, ползали по маске, полностью закрывая весь внешний мир. Но он не чувствовал их, и был этому рад Джек резко встряхнул головой, смахнул насевших на лицо и маску насекомых, потом приблизился к Кэрол и перевернул ее на спину.
И тут его отдернуло назад, будто выстрелом из двустволки в упор.
Он качнулся на полусогнутых ногах и получил от организма ударную дозу адреналина, с трудом оправляясь от шока. Кэрол была мертва. Сомневаться в этом не приходилось. Но ее тело… ее тело! — это было омерзительно!!!
Бабочки не стали пожирать ее. Нет. Они использовали ее для куда более мерзких и страшных дел.
Лучше бы они ее сожрали.
Несколько бабочек насели на него, когда он, шатаясь, отошел в сторону от того, что стало с Кэрол. Остальные снова принялись за свои дикие танцы, описывая над ней круги. Даже на таком расстоянии он хорошо видел, что с ней произошло, моля и желая не видеть этого. Лучше бы он прошел прямо к озеру и поскорее вырвался из этого чертова места!
Лицо Кэрол было в тени, а все остальное тело ярко освещалось автомобильной лампочкой. Но при этом казалось, что ее лицо светилось изнутри каким-то жутким лю- минисцентным светом. Свет этот шел непосредственно из- под кожи, и от этого кожа выглядела будто сделанная из тонкого фарфора. И через нее было видно, что находится там, под ней.
Миллиарды крошечных яиц.
Яйца.
Они использовали ее для выкармливания следующего поколения.
Их яйца были мельче, чем зерна граната, и уложены гораздо плотнее. Они светились, как драгоценные камни под водой, и каждое из них — это будущая бабочка, которая сможет убить человека.
Джек отошел еще на один шаг, как будто расстояние между ним и ужасом, который он только что увидел в машине, сделает этот ужас менее реальным, словно от этого он исчезнет. Он закрыл глаза, сжал веки изо всех сил, пытаясь выкинуть страшный образ из головы, но получилось еще хуже — он видел ее как наяву — кожа Кэрол казалась окном, через которое ясно проглядывалось будущее поколение разрушителей.
Яйца созреют, и ее тело заполнится личинками, голодными и движущимися. Они начнут проедать ее до костей, а потом станут превращаться в обезумевших бабочек, и появится новое поколение плотоядных тварей. Джек ясно видел, как это происходит, он представлял себе, как из яиц медленно выходят мерзкие липкие личинки.
Он должен остановить это!
Он обязан попытаться.
Он должен сжечь ее тело.
Она — человек. Вернее, когда-то была человеком. И он не мог позволить, чтобы бабочки использовали ее тело в качестве кокона. Она, конечно, была ему не самым близким человеком, но все равно она заслужила далеко не такую смерть, не такой жуткий конец — стать пищей для тварей, которые и погубили ее…
Дверь в гараж была широко раскрыта. Наверное, у нее там есть канистра с бензином.
Прекрасно зная, что могут сделать с ним бабочки, Джек спокойно прошел сквозь их рой, мимо ее тела и вошел в гараж. Бабочки реагировали на это именно так, как он и полагал — остервенело нападали на него, когда он оказывался на угрожающе близком расстоянии, а затем снова оставляли в покое, когда он немного удалялся.
Все это время ему приходилось использовать кислород, но он не видел другого выхода. Ничто в мире уже не могло его остановить. Ни за что на свете он не позволит этим тварям вывести новое поколение, если у него есть хоть шанс остановить их. Он увидел канистру с бензином у стены и быстро пошел к ней. Емкость была наполовину пуста, но и этого вполне хватало для осуществления того, что он задумал.
«Конечно. Достаточно. Умно, Джек, очень умно придумано, — пронеслось у него в голове. — Но как ты собираешься зажечь огонь?»
Он поискал в гараже спички, но ничего не нашел. Ужасно. Может быть, у нее в кошельке были спички? Вот он лежит здесь, рядом с машиной. Курила ли Кэрол? Певица? Вряд ли.
Хорошо, но должны же быть спички в доме, зажигалка для гостей или хоть что-нибудь, чем он сможет поджечь бензин. Храбро пройдя через беснующийся рой еще раз, он обошел машину и поднялся по ступенькам к парадной двери. Джек дернул ручку и, убедившись, что дверь не заперта, вошел в дом. Он удивился, что и стены и потолок в ее доме были точно так же облеплены бабочками, как и в его собственном. Почему-то он думал, что здесь их не должно быть.
Вот она. На кофейном столике. Зажигалка.
Назад он пошел уже более спокойно и уверенно. Водолазный костюм отлично предохранял его от укусов. Зажигалка была зажата в руке, Джек прошел к гаражу, взял канистру и приблизился к телу, сразу же подвергнув себя нападению бабочек. Он хладнокровно открутил крышку и тщательно смочил труп жидкостью. Как только он начал делать это, бабочки, ошеломленные запахом, взбесились окончательно. А может быть, их взволновало то, что кто- то трогает кокон, кто не имеет права этого делать.
Он последний раз прошел по дорожке, поливая ее горючим и сделав тем самым что-то вроде жидкого фитиля. Дойдя до конца проезда, он отбросил канистру в сторону и быстро поджег бензинный след.
Огонь побежал по асфальту гораздо проворней, чем Джек предполагал, и через мгновение все тело Кэрол было охвачено пламенем, при этом раздался глухой неприятный звук. Огонь затрещал, захрустел, и тысячи и тысячи бабочек, которые до этого мирно сидели на лужайке, взвились в воздух и ринулись к костру. Когда они подлетали слишком близко, раздавалось шипение и дьявольский треск.
А потом до Джека донесся чудовищный запах горящего мяса.
Он кинулся бегом по дороге, стараясь как можно быстрее скрыться от этого запаха. Через несколько секунд он был уже достаточно далеко и смог спокойно дышать, не опасаясь тошноты.
Джек стоял в отдалении, задыхаясь и изнемогая под тяжестью акваланга. Зря он бежал с ним. Потом
