было — телефон молчал
Вот ведь в чем дело…
Теперь все решено. Он поедет назад и расскажет, что с ним случилось, возьмет кого-нибудь с собой — полицию или дорожный патруль. Да. Это умно. Конечно, можно еще подождать, пока кто-нибудь появится из поместья, а потом уж поехать в город.
Но, сидя в кабине, он представил себе, как он возвращается в контору, как смеются над ним Салливан и Коллинс, как они поддразнивают его и он чувствует себя еще большим болваном, чем обычно.
Подумав об этом, он завел мотор и поехал в поместье.
Джек выпрямился, чувствуя себя слабым и изможденным. Все-таки не только долгая рвота так ослабила его, хотя это, конечно, тоже подействовало. Пламя трещало и бушевало в ночи, бабочки стремительно летели на огонь, будто на встречу со своим богом, и Джек постоянно думал о том, что они собирались сделать с Кэрол и что бы произошло, если бы он не поджег тело. Одна мысль приводила его в ужас.
Казалось, бабочки обезумели — они слетались к огню несметными полчищами со всех сторон, бешено плясали в воздухе и уже скрывали от него машину Кэрол. Джек был рад, что сразу же убежал оттуда подальше, а не стал наблюдать, как она горит.
Больше ждать не было смысла. Озеро ждало, ждал и Стоул. Джек собрал остатки сил и пошел по улице. Шел он медленно, тщательно обдумывая, что ему делать при встрече с тем, кто должен за все ему ответить, — со Стоулом. Джек не был с ним лично знаком, но один раз видел — через несколько дней после окончания строительства, когда большинство людей въехало в городок. Стоул был очень молод, и Джек еще удивился, откуда у такого молодого человека столько денег на это дорогое строительство.
«Хорошо, сейчас неважно, откуда у него эти деньги, — подумал Джек. — Во всяком случае, он больше никогда не сможет ими воспользоваться. Уж я-то об этом позабочусь!..»
Водолазный костюм прекрасно предохранял его, и Джек был очень доволен. Он считал себя счастливым уже потому, что в голову ему пришла замечательная мысль о костюме, и вдвойне счастливым оттого, что костюм оказался на месте. С таким костюмом и с аквалангом у него был реальный шанс остаться в живых. Если он будет экономить воздух в баллонах и не испортит костюм, то все будет хорошо.
Он подошел к концу улицы и повернул вниз по холму налево, начав спускаться к озеру мимо темных и тихих домов, мимо останков людей, с которыми он еще недавно здоровался, которые еще вчера наслаждались весной. Дикое пиршество смерти захватило все вокруг — ничего подобного он во Вьетнаме не видел. Наверное, это потому, что жертвы гибли не от бомб, пуль и шрапнели, а от крошечных насекомых, не крупнее ногтя на его большом пальце. В это трудно было поверить, а еще труднее понять. Просто ему так хотелось, чтобы Кэти и Алан были с ним в доме, когда началось нападение…
«А если бы они были в доме? — спросил он сам себя. — Что бы ты для них сделал? Как бы вы все вместе выбрались отсюда? У тебя ведь только один костюм, одна маска, один акваланг. Что бы ты делал с ними? Ждал бы, пока придет помощь? Молился бы, чтобы она пришла до рассвета, прежде чем бабочки начнут новое наступление?»
«Да, — подумал он. — Я бы ждал, и ждал с радостью. И это гораздо проще, чем пытаться выбраться отсюда самому в одиночку».
Бессознательно он посмотрел налево, проходя мимо дома их знакомых, Монро. Он вспоминал, как часто они ходили друг к другу в гости, играли в карты и говорили о всяких делах в мире, смотрели телевизор и, не давая передаче закончиться, опять заводили долгий разговор. У них было двое детей — Робби и Диана, двое симпатичных умных детей, которые с удовольствием играли с Аланом во время таких визитов. И тоскливое чувство пустоты и одиночества вновь заполнило его грудь, напомнив, что эти времена безвозвратно ушли. Кэти и Алан погибли, и Монро тоже. Никогда больше прежнего не вернуть.
Джек остановился, скорбно уставившись на их темный дом. В нем еще жили теплые чувства, он представлял себе, что все сейчас по-другому: Алан сидит у него на плечах, Кэти идет рядом, и они медленно бредут по улице в гости к своим друзьям.
Мертвы. Все они мертвы. Съедены, растерзаны бабочками. Его разум не мог выдержать того, что он видел, того, что, он знал, было правдой.
Едва заметное движение в верхнем окне привлекло его внимание. Он пристально пригляделся к окну. Оно выходило с правой стороны, из детской спальни, если он не забыл.
«Просто показалось, — подумал он. — У них не было ни одного шанса выжить».
Окно почти полностью было покрыто бабочками, и он засомневался, видел ли он вообще что-нибудь. Возможно, это просто переместилась группа бабочек, подыскивая себе более удобное место или что-то еще. Они ведь всегда куда- нибудь двигаются.
Но вот еще! Снова! На этот раз он видел все точно, ошибки быть не могло. Белое пятно шевельнулось там, где бабочек не было. Сомнений не оставалось. Кто-то внутри остался живой.
Все еще стоя на месте, он удивился тому, что это показалось ему странным. Почему больше никто не мог выжить? Почему все дома обязательно должны были превратиться в могилы? Может быть, некоторым удалось спастись, когда все это началось? Может быть, они сидят там внутри испуганные и ждут помощи?
Не задумываясь, он двинулся к парадной двери, решив оказать живым любую возможную помощь. Если кто-то есть в доме, он обязательно поможет. И больше тут думать не о чем.
Джек взялся за ручку и повернул ее. Дверь была не- заперта. Он открыл клапан акваланга и услышал, как в трубку начал поступать драгоценный кислород.
«Вот и мы, — подумал он. — Идем назад в пасть к зверю».
Он потянул на себя тяжелую дверь, и она потихоньку открылась. Из собственного недавнего опыта он уже научился мерам предосторожности. Сейчас все было не так, как в доме Кэрол, где он искал зажигалку и ему было наплевать, взлетят бабочки или нет. Если в доме остались живые люди, то за каждым движением надо было следить, чтобы не вызвать ненужного нападения на беззащитных.
Он вступил в фойе и осторожно закрыл за собой дверь. Здесь все было так же, как и у него. На потолке и стенах сидели бабочки, и
