– Непроглядная темень разлуки? – Юсси Вильевич снисходительно улыбался. – Ну а про золото и про старуху там что написано?
– Хойту – самый настоящий остров сокровищ, – заявила девушка. – Но туда никому хода нет. Призрак в саване бдительно охраняет богатства и несет смерть каждому, кто на них позарится. Наверно, это прямая аллегория нашей жизни. Взять то, что отобрано у других, запустить руку туда, где покоятся чьи-то боль и скорбь, значит – обречь себя на страдания, на муки, на смерть.
– Очень красиво, – оценил с усмешкой редактор. – Покоится боль… обречь себя на муки… Но нам не аллегории нужны, а факты!
– Кто оценит эту историю – тот ее поймет, – возразила Кира. – А кто ее поймет – поверит ей…
За молодую журналистку вступился весь отдел, и редактор сдался.
Не прошло и недели, как он горько об этом пожалел. Тех, кто «понял» историю и, тем более, «поверил ей», оказалось так много, что редакцию целыми днями стали осаждать толпы энтузиастов, желающих отправиться на Хойту. В то время, как одна половина читателей писала гневные письма, в которых требовала от Тукса и его команды, чтобы «не морочили людям головы, а лучше бы занялись проблемой установки домофонов в подъездах», другая завалила мэрию проектами по организации экспедиции на остров сокровищ и предложениями о выделении средств на это. Пока в мэрии думали, в городе появилось общество с ограниченной ответственностью ХОЙТУ, которое в короткий срок получило инвестиции от частных лиц в размере трех миллионов долларов для реализации долгосрочного бизнес-проекта по освоению богатств острова. Собрав деньги, участники общества скрылись в неизвестном направлении, а обманутые вкладчики пришли в редакцию «Петрозаводск Daily» требовать возврат своих капиталов. Тукс был на грани инфаркта. В прокуратуре его заподозрили в том, что он умышленно распустил слухи о сокровищах, чтобы избавить недобросовестных коммерсантов и, в особенности, чиновников от необходимости объяснять происхождение своих доходов. Теперь на вопрос налоговиков: «Откуда у вас два пентхауса в центре города?», любой мздоимец мог ответить: «Нашел сокровища на острове Хойту».
Но настоящая трагедия произошла спустя месяц. Группа студентов предприняла попытку добраться до острова и, разбив там палаточный лагерь, заняться раскопками. Молодые люди добрались до озер, снарядили неизвестное плавсредство и отправились на Хойту. Ни один из них не вернулся. Поисковые бригады спасателей две недели осматривали с вертолета окрестности. Студенты исчезли бесследно.
Вот почему Туксу было неприятно любое упоминание о проклятой статье.
– Вы верите в эту дребедень? – спросил он насмешливо.
– Как вам сказать, – пожал плечами рыжий. – Я был на острове Хойту.
Юсси Вильевич вытаращился на своего собеседника.
– Я был на острове Хойту? – в своей обычной манере переспросил он. – Ну, раз вы живы, значит, точно дребедень. Чепуха все – и старуха, и сокровища. Романтический бред молодой журналистки, не осознающей, какие последствия могут иметь подобные враки.
– Сокровищ я не нашел, – признался мужчина. – Но старуху видел…
– Вы это серьезно?
– Я даже разговаривал с ней. – Рыжий задумался. – Вернее, говорила она, а я онемел от страха.
Тукс вскочил с кресла и зачем-то сделал круг по комнате.
– И что же она вам поведала? – спросил он, остановившись.
– Зачем вам? – Незнакомец сложил газету и аккуратно убрал ее в портфель. – Вы же не верите в эту дребедень.
Редактор фыркнул.
– Знаете, я столько натерпелся из-за той статьи, что тоже считаю себя пострадавшим от старухи в саване, – и он засмеялся коротким смешком, приглашая собеседника разделить его иронию.
Но тому было не до смеха. Он провел рукой по лицу, словно смахивая горестные воспоминания, и пробормотал:
– Все, что сказала мне старуха – сбылось… Моя жизнь рухнула к чертовой матери в одночасье. А знаете, почему? – Он поднял глаза на Тукса. – Потому что жил скотом… Ну, мне пора… – Рыжий застегнул портфель и поднялся. – Так вы не дадите мне адрес Киры?
Редактор, подумав, махнул рукой:
– Дам…
Женщина в белом домотканом платье, с черной накидкой на плечах смотрела на Киру красивыми темными глазами, полными слез.
– Твой номер сорок три… – шептала она. – Смерть дышит тебе в затылок…
Та сидела, потрясенная до глубины души, и такими же красивыми темными глазами смотрела на экран.
– Это же ты, родная… Это же ты! – Николай сжал ее руку. – Невероятно! Не могу поверить! – Он сам не заметил, что в порыве изумления кричит на весь кинотеатр.
Задние ряды зашикали:
– Хватит орать.
– Ведите себя прилично.
– Наверно, ему пива с попкорном не хватило…
На экране какие-то люди ссорились, кричали, угрожали. Неожиданно у женщины оказался в руках пистолет. Казалось, она вот-вот упадет без чувств.
– Вы убили нашего осведомителя, – сухо констатировал мужской голос. – И отомстили за своего любовника!..
Кровь… ночь… озеро… огни…
Экран давно погас, и в зале вспыхнул свет, а Кира все сидела, приложив пальцы к дрожащим губам, ошеломленная и притихшая. Николай тронул ее за локоть:
– Пойдем, любимая… Уже конец.
– Конец… – как эхо, повторила она.
Выйдя на улицу, они неспешно двинулись к машине, запаркованной у самого входа в кинотеатр. Пустынные ночные тротуары печально кивали им светом тусклых, покачивающихся на проводах фонарей. Кира молчала. Мысли путались в голове, а рваные, противоречивые чувства дрожали в сердце наподобие сброшенных на подоконник кусочков старого письма.
– Та женщина… В фильме… – нарушил молчание Николай. – Она очень похожа на тебя. Как две капли воды.
– Или я – на нее, – пробормотала Кира.
Они сели в машину, Николай повернул ключ, но стрелки на приборной доске остались недвижимы.
– Тьфу! – не выдержал он. – Все как назло! Наверное, аккумулятор сдох.
Кира его не слышала. Она смотрела невидящим взором прямо перед собой и беззвучно шевелила губами.
– Я говорю: придется ловить такси, – Николай повернулся к ней. – Ну приди в себя, детка!
– Знаешь, что самое невероятное? – прошептала она. – Этот фильм от начала до конца – подлинная история жизни моей матери… Все, что та описывала мне в своих письмах, мы сейчас с тобой видели на экране.
Николай с сомнением покачал головой.
– Как такое возможно, милая? Это же кино!
Кира вдруг встрепенулась:
– А какого года фильм? Ты не обратил внимание?
– Кино старое, – муж нахмурил лоб, что-то припоминая. – Вроде бы писали где-то, что картина была запрещена к показу, долго лежала на полке, и премьера состоялась только в наши дни.
