Она взял чек и передал его Луизе.
– Наше первое настоящее свидание, но нам придется платить пополам. У меня только пятерка, и три бакса сдачи для меня вовсе не лишние. И не вздумай сказать, что ты тоже на мели.
– Кто, я?! Королева покера в Лудлоу? Ты, дорогуша, наверное, бредишь. – Она открыла свой кошелек и протянула Ральфу пачку банкнот. Пока он искал среди них то, что надо, она прочитала, что он написал на салфетке:
Мадам.
У вас печеночная недостаточность, и вам надо немедленно показаться врачу. И еще: я настоятельно вам советую держаться подальше от Общественного центра сегодня вечером.
– Глупо, я знаю, – смутился Ральф.
Она поцеловала его в кончик носа.
– Пытаться помочь другим людям – это вовсе не глупо.
– Спасибо. Мне кажется, она все равно не поверит. Она решит, что мы ушли из-за ее значка и ее пламенной речи, хотя мы ей и сказали, что все нормально. И что моя записка – просто такой странный способ «загрузить» ее в ответ.
– Может быть, есть другой способ ее убедить?
Луиза сосредоточенно уставилась на официантку, которая стояла в дверях кухни, болтая с поваром и попивая кофе. Ральф заметил, что обычный синевато-серый цвет Луизиной ауры стал более насыщенным и как бы уплотнился, образовав капсулу света вокруг ее тела.
Он не совсем понимал, что происходит… но он это чувствовал. Волоски у него на затылке встали дыбом, а руки покрылись гусиной кожей. Она оперирует силами, подумал он, поворачивает все выключатели, запускает все турбины и делает это для женщины, которую видит в первый раз в жизни и скорее всего больше уже никогда не увидит.
Официантка тоже что-то почувствовала. Она повернулась к ним, как будто они окликнули ее по имени. Луиза улыбнулась ей и помахала рукой, но когда она обратилась к Ральфу, ее голос дрожал от напряжения:
– Я почти… почти добралась.
– Почти добралась до чего?
– Я не знаю. До того, что мне нужно. Это случилось в одно мгновение. Ее зовут Зоё, с двумя точками над «е». Пойди оплати счет. Отвлеки ее. Постарайся сделать так, чтобы она на меня не смотрела. Тогда будет проще.
Он сделал то, что она попросила, и вполне в этом преуспел, несмотря на то что Зоё все время пыталась посмотреть на Луизу поверх его плеча. Она пробила чек и получила сумму в $234.20. Она сбросила цифру нетерпеливым нажатием пальца. Когда она снова подняла глаза на Ральфа, он увидел, что она побледнела и выглядит расстроенной.
– Что я сделала вашей жене? – спросила она. – Я ведь извинилась, так? Тогда почему она на меня так смотрит?
Ральф знал, что Зоё не могла видеть Луизу, потому что он все время старался ее загораживать, но он знал и то, что она права: Луиза действительно на нее смотрит.
Он попытался улыбнуться.
– Я не знаю, что…
Официантка подпрыгнула и кинула испуганный, раздраженный взгляд через плечо.
– Может быть, хватит греметь кастрюлями! – прокричала она, хотя на кухне никто кастрюлями не гремел. Там вообще было тихо, только играло радио. Зоё взглянула на Ральфа.
– Боже, гремит, как при бомбежках во Вьетнаме. А вы все же скажите своей жене, что это невежливо – так…
– Смотреть? Так она и не смотрит. На самом деле не смотрит. – Ральф отступил в сторону. Луиза уже шла к выходу и смотрела на улицу. – Видите?
Зоё пару секунд молчала, внимательно глядя Луизе в спину. Потом она снова взглянула на Ральфа.
– Конечно, вижу. А теперь, почему бы вам обоим не убраться отсюда по-быстрому?
– Хорошо. Мы по-прежнему друзья?
– Как хотите, – сказала Зоё, избегая его взгляда.
Когда Ральф догнал Луизу, он увидел, что ее аура вернулась к своему обычному рассеянному виду, но стала гораздо ярче, чем раньше.
– Ты не устала? – спросил Ральф.
– Нет. Как ни странно, я себя чувствую просто отлично.
Он уже открывал перед ней дверь, как вдруг замер на месте.
– Ты забрала мою ручку?
– Черт, нет. Забыла.
Ральф вернулся к столику, чтобы забрать ручку. Под его запиской Луиза добавила постскриптум своим аккуратным каллиграфическим почерком.
В 1989 году у вас родился ребенок и вы отдали его на усыновление. В приют Святой Анны в Провиденсе, Род-Айленд. Сходите к врачу, пока еще не поздно, Зоё. Без шуток. Без обмана. Мы знаем, о чем говорим.
– О черт, – сказал Ральф, присоединившись к Луизе. – Она же до смерти перепугается.
– Если она все-таки сходит к врачу, пока ее печень окончательно не убилась, меня это не волнует.
Он кивнул, и они вышли на улицу.
6– Ты узнала про ребенка, когда погрузилась в ее ауру? – спросил Ральф, когда они шли к машине по засыпанной листьями дорожке.
Луиза кивнула. Вся восточная часть Дерри переливалась ярким, разноцветным светом. Теперь тайные краски возвращались труднее. Ральф положил руку на капот автомобиля. Прикасаться к нему было как будто сосать гладкий лакричный леденец от кашля.
– Я взяла совсем чуть-чуть ее… ее силы, – сказала Луиза, – но ощущение такое, как будто я всю ее проглотила.
Ральф вспомнил одну статью, которую он когда-то прочел в научном журнале.
– Если каждая клеточка нашего тела несет всю генетическую информацию о нас, тогда, может быть, и каждая частица ауры содержит наш отпечаток?
– Звучит не очень научно, Ральф.
– Да, наверное.
Она улыбнулась ему и взяла его за руку.
– Но зато вполне правдоподобно.
Он улыбнулся в ответ.
– Тебе тоже нужно немного взять. Хотя это по-прежнему кажется мне неправильным… как воровство… но если ты этого не сделаешь, то можешь просто свалиться с ног.
– Ну, как только смогу. А сейчас я хочу лишь одного: поскорее приехать в Хай-Ридж. – Он сел за руль и уже потянулся к замку зажигания, но вдруг замер и резко отдернул руку.
– Ральф? Что случилось?
– Ничего… то есть все. Я не могу вести машину в таком состоянии. Я врежусь в первый же телеграфный столб или въеду к кому-нибудь прямо в гостиную.
Он взглянул на небо и увидел одну из тех огромных призрачных птиц. Она сидела на телеантенне на крыше дома через дорогу. Прозрачная лимонная дымка стекала с ее распростертых кожистых крыльев.
Ты действительно видишь ее? – с сомнением спросила какая-то часть его разума. Ты уверен, Ральф? Ты правда-правда в этом уверен?
Он сосредоточился, и снова в глубинах его существа произошла вспышка. Птица растаяла, как картинка на телеэкране. Сияющие утренние краски прекратили дрожать. Но Ральф еще продолжал видеть реальность на этом уровне и успел заметить, как цвета переливаются один в другой, создавая яркую серо-голубую дымку, которую он впервые увидел в тот день, когда пил кофе в баре «Перерыв на обед, солнце пошло на посадку», а потом она исчезла. Ральфу хотелось свернуться калачиком, положить голову на руку и немного поспать. Вместо этого он проделал несколько долгих, глубоких вдохов, а потом все-таки повернул ключ зажигания. Мотор заурчал, под капотом возобновилось странное постукивание. Теперь оно было громче.
