Он думал о Малыше. Малыш мог бы быть сейчас с ним. Сейчас они ехали бы в Циболу на его двухместном спортивном автомобиле. Но Малыш оказался недостойным, и Мусорному Баку пришлось пересекать дикую пустыню в одиночку.
Около полуночи он рухнул на обочине дороги и забылся беспокойным сном. Город был уже близко.
Он дойдет.
Он был абсолютно уверен, что дойдет.
Он услышал Малыша задолго до того, как увидел его. Это был громкий, трескучий грохот двигателя без глушителя, раздававшийся с востока. Звук шел по шоссе № 34 от Юмы, штат Колорадо. Сначала он хотел было спрятаться, как он всегда прятался от других оставшихся в живых, начиная с Гэри. Но на этот раз что-то побудило его остаться на месте.
Грохот становился все громче и громче, и вот уже солнце сверкало на хроме и на (ОГНЕ??!) чем-то ярком и оранжевом.
Водитель заметил его. Машина остановилась рядом с ним, тяжело дыша, как загнанное дикое животное, и оттуда вылез человек. Но Мусорный Бак не мог оторвать глаз от машины. Он много знал о машинах и любил их, хотя и не имел водительских прав. Эта машина была красавицей, над которой работали долгие годы и вложили в нее многие тысячи долларов. Такие машины встречаются только на выставках старинных автомобилей, это плод тяжелого труда и любви.
Это был спортивный двухместный «Форд» 1932 года выпуска. На боку было написано: МАЛЫШ.
– Эй ты, длинный, высокий и страшный, – растягивая слова, произнес водитель, и Мусорный Бак наконец оторвал глаза от этой бомбы на колесах.
Роста в водителе было пять футов и три дюйма. Завитые, напомаженные и набриллиантиненные волосы добавляли ему еще три дюйма. На ногах у него были черные остроносые ботинки. Каблуки добавляли владельцу другие три дюйма и доводили его рост до вполне пристойных пяти и девяти. Его рваные потертые джинсы так туго обтягивали его бедра, что можно было прочитать годы выпуска монет в его карманах. На нем была красная шелковая рубашка, обшитая желтой тесьмой и украшенная пуговицами из поддельных сапфиров. Запонки были из полированной кости. У Малыша их было две пары: одна из человеческих коренных зубов, а другая из резцов добермана-пинчера. Поверх этой удивительной рубашки, несмотря на жару, на нем была надета мотоциклетная куртка из черной кожи с изображением орла на спине. К плечам и к ремню были подвешены три заячьих лапки. Над орлом белыми шелковыми нитками было вышито: МАЛЫШ. Лицо этого человека было крошечным и болезненно бледным. Это было лицо куклы с выпученными губами, мертвыми серыми глазами, широким лбом без признака морщин и круглыми щеками.
Два кожаных ремня перекрещивались на его плоском животе, и из каждой кобуры торчало по огромному револьверу калибра 45.
– Ну, парень, что ты скажешь? – нараспев протянул Малыш.
Все, что Мусорный Бак мог сказать, было:
– Мне нравится твоя машина.
И это были правильные слова. Возможно, единственно правильные слова. Через пять минут Мусорный Бак сидел на месте пассажира, а «Форд» разгонялся до крейсерской скорости Малыша, которая составляла около девяноста пяти миль. Велосипед, на котором Мусорный Бак проделал весь путь от восточного Иллинойса, превращался в точку на горизонте.
Мусорный Бак робко предположил, что на такой скорости Малыш не успеет заметить приближающийся затор на дороге.
– Ну, парень, – сказал Малыш. – У меня есть реакция. Веришь в эти штучки-дрючки?
– Да, сэр, – едва слышно произнес Мусорный Бак. Он чувствовал себя как человек, который только что разворошил палкой гнездо змей.
– Ты мне нравишься, парень, – сказал Малыш странным механическим голосом. Его кукольные глаза уставились поверх ярко-оранжевого руля на сверкающую дорогу. С зеркала заднего вида свисала пара игральных костей с черепами вместо точек. – Возьми пива на заднем сиденье.
Мусорный Бак терпеть не мог пива, но он быстро выпил одну банку и сказал, что пиво было прекрасное.
– Ну, парень, – сказал Малыш. – Это единственный хороший сорт пива на свете. Я бы им ссал, если б мог. Веришь в эти штучки-дрючки?
Мусорный Бак сказал, что верит.
– Меня называют Малышом. Я из Шревепорта, штат Луизиана. Этот зверь выиграл все крупные конкурсы старых автомобилей на Юге. Веришь в эти штучки-дрючки?
Мусорный Бак сказал, что верит, и взял еще одну банку теплого пива. Это было лучшим, что он мог сделать в данной ситуации.
– А тебя как зовут?
– Мусорный Бак.
– Что? – На один кошмарный момент мертвые кукольные глаза остановились на лице Мусорного Бака. – Шутки со мной шутить вздумал? Никто и никогда не шутил с Малышом. Поверь в это, парень.
– Я верю, – серьезно сказал Мусорный Бак, – но меня действительно так называли. Потому что я часто поджигал чужие мусорные баки, почтовые ящики и разное другое. Я сжег пенсионный чек старой леди Симпл, и за это меня отправили в исправительную колонию. А еще я сжег Методистскую церковь в Поутенвилле, штат Индиана.
– ДА НУ? – спросил Кид восхищенно. – Парень, да ты похоже чокнутый, как сортирная крыса. И это отлично. Мне нравятся чокнутые. Я и сам чокнутый. У меня совсем крыша поехала. Мусорный Бак, говоришь? Мне это нравится. У нас с тобой хорошая пара. Чокнутый Малыш и Чокнутый Мусорный Бак. Давай пожмем друг другу руки.
Малыш протянул руку, и Мусорный Бак постарался пожать ее как можно быстрее, чтобы Малыш снова взялся за руль обеими руками. Они скользнули за поворот, и там, перегородив почти всю дорогу, стоял «Бекинз», и Мусорный Бак закрыл лицо руками, приготовившись к немедленному путешествию в астральный план. Малыш даже ухом не повел. «Форд» скользнул по левой обочине, как водомерка, чиркнув боком по кабине грузовика.
– Близко, – сказал Мусорный Бак, когда почувствовал, что может говорить без дрожи в голосе.
– Ну, парень, – равнодушно сказал Малыш. Один из его кукольных глаз торжественно подмигнул Мусорному Баку. – Не надо ля-ля. Как пиво? Ядреное, правда? Бьет по башке после езды на детском велике, так ведь?
– Конечно, – ответил Мусорный Бак и сделала еще один большой глоток. Он был сумасшедшим, но не настолько, чтобы противоречить Малышу, когда тот ведет машину. Даже и в мыслях не было.
– Ну, не будем вешать друг другу лапшу на уши, – сказал Малыш, потянувшись на заднее сиденье за пивом. – Мы ведь едем в одно место, так?
– Пожалуй, – осторожно ответил Мусорный Бак.
– Едем на запад, – сказал Малыш. – Чтобы получить свой кусок пирога. Ты веришь в эти штучки-дрючки?
– Пожалуй.
– Тебе снились сны об этом буке в черном летнем костюме, так ведь?
