Площадка перед входом в здание Общественного центра оказалась еще более оживленной, чем автостоянка. Там расположилось никак не менее шести автобусов с телевизионным оборудованием, персонал собрался под треугольным навесом, обсуждая, каким образом лучше всего преподнести сегодняшнее событие. Судя по лозунгу, свисающему с навеса, событие действительно ожидалось крупное.
«СЪЕЗД ОТКРЫВАЕТСЯ В 20.00. ДОКАЖИТЕ СВОЮ СОЛИДАРНОСТЬ, ВЫРАЗИТЕ СВОЙ ГНЕВ, ПОДДЕРЖИТЕ СВОИХ СЕСТЕР».
Джо припарковал «форд», затем, вопросительно приподняв брови, повернулся к Дорренсу. Тот кивнул, и Джо посмотрел на Ральфа:
— Думаю, здесь вам с Луизой следует выйти, Ральф. Удачи. Я бы хотел с вами — я даже просил его об этом, — но он сказал, что я не подготовлен. — Все нормально, — успокоил его Ральф. — Мы благодарим вас за все, правильно, Луиза?
— Конечно, — согласилась женщина. Ральф потянулся было к дверной ручке, затем резко остановился.
— В чем смысл происходящего? Я хочу знать, истинный смысл. Ведь дело вовсе не в спасении двух тысяч человек, которые, по словам Клото и Лахесиса, соберутся здесь. Для ол-таймеровских сил, о которых они говорили, две тысячи жизней — не больше песчинки в океане пустыни. Так в чем же дело, Дор? Почему мы здесь?
Наконец-то улыбка Дорренса растаяла; без нее он казался моложе и как-то значительнее.
— Иов задавал Господу такой же вопрос, — сказал он, — но не получил ответа. Вы тоже не добьетесь его, но кое-что я вам все же скажу: вы стали центром грандиозных событий с участием огромных сил. Работа более высокой вселенной зашла в тупик, когда Предопределение и Слепой Случай изменили направление, заметив ваш прогресс.
— Здорово, но я не понял, — скорее покорно, чем гневно признался Ральф.
— Я тоже, но для меня достаточно и этих двух тысяч жизней, — спокойно произнесла Луиза. — Никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь предотвратить несчастье. Всю оставшуюся жизнь мне будет сниться саван, окутывающий это здание.
Ральф обдумал ее слова, затем кивнул, открыл дверцу и поставил ногу на землю.
— Отличный довод. К тому же здесь будет Элен. Скорее всего, она принесет с собой Натали. Возможно, для таких смертных недоумков, как мы, этого вполне достаточно.
«К тому же, — подумал он, — я жажду реванша с номером три».
«О, Ральф, — простонала Кэролайн. — Опять корчишь из себя Клинта Иствуда!»
Нет, не Клинта Иствуда. И не Сильвестра Сталлоне или Арнольда Шварценеггера. И даже не Джона Уэйна. Какой из него герой или кинозвезда, он всего лишь старина Ральф Робертс с Гаррис-авеню. Однако гнев по отношению к карлику с ржавым скальпелем не становился от этого менее реальным. И теперь этот гнев питала не только боль от утраты учителя истории, прожившего бок о бок с ним последние лет десять. Ральф помнил о приемной в Хай-Ридж и о женщинах, прислонившихся к стене под плакатом с изображением Сьюзен Дэй. И его внутреннее око сосредоточилось вовсе не на животе беременной Мэрилин, а на волосах Гретхен Тиллбери — ее прекрасных светлых волосах, обгоревших от выстрела в упор, унесшего жизнь этой женщины. Чарли Пикеринг нажал курок, и, возможно, оружие ему дал Эд Дипно, но винить следовало лишь Атропоса, Атропоса, ворующего жизни, шляпы и расчески. Атропоса, ворующего серьги.
— Пойдем, Луиза, — позвал он. — Давай… Но она, прикоснувшись к его руке, покачала головой:
— Подожди — закрой дверцу.
Ральф всмотрелся в ее лицо и подчинился. Луиза помолчала, собираясь с мыслями, затем обратилась к старине Дору:
— Я до сих пор не понимаю, зачем нас послали в Хай-Ридж. Они никогда не говорили прямо, что ожидают от нас именно этого, но мы знали ведь правда, Ральф? — что они хотели именно этого. И я желаю понять. И уж если мы должны находиться здесь, то почему нас направили туда! Конечно, мы спасли несколько жизней, и я очень рада этому, но Ральф прав несколько жизней ничего не значат для тех, кто устроил это шоу.
Тишина, затем вопрос Дорренса:
— Неужели Клото и Лахесис показались тебе всезнающими и всемогущими, Луиза?
— Ну… Они умны, но вряд ли гениальны, — ответила она после секундного размышления. — Клото и Лахесис даже сказали, что они всего лишь винтики по сравнению с теми, кто заседает в совете директоров и принимает решения.
Старина Дор согласно кивал головой и улыбался.
— Клото и Лахесис в грандиозной схеме и сами почти Шот-таймеры. Им так же присущи страх и близорукость… Но в целом это не так уж важно, потому что они тоже служат Предопределению. КА-ТЕТ.
— Они считают, что мы проиграем, если выйдем один на один с Атропосом?
— спросил Ральф. — Именно поэтому они и убедили себя, что, воспользовавшись черным ходом, мы исполним то, чего они хотят… Черным ходом, каковым является Хай-Ридж?
— Да, — ответил Дорренс. — Именно так.
— Отлично! — воскликнул Ральф. — Мне нравится тайное голосование.
Особенно…
— Нет, — прервал его Дорренс. — Это не то.
Ральф и Луиза смущенно переглянулись.
— О чем ты говоришь?
— Здесь все взаимосвязано. Очень часто именно так все и происходит в пределах Предопределения. Видите ли… Ну… — Он вздохнул. — Ненавижу такие вопросы. Никогда не отвечаю на них, разве я не говорил?
— Да, но…
— И не хватит ли? Все эти вопросы. Ужасно! К тому же бесполезно!
Ральф посмотрел на Луизу, затем вновь на Дорренса. Дор тяжело вздохнул:
— Ладно… Но это последнее, что я скажу, так что слушайте внимательно. Возможно, Клото и Лахесис послали вас в Хай-Ридж, руководствуясь неправильными мотивами, но Предопределение свое дело знает.
Там вы отлично справились с задачей.
— Спасая женщин, — вставила Луиза. Но Дорренс покачал головой.
— Тогда что же мы сделали? — Луиза почти кричала. — Что? Неужели мы не вправе знать, какую часть Предопределения мы исполнили?
— Нет, — ответил Дорренс. — Еще не время. Потому что вам еще многое предстоит сделать.
— Но это же безумие, — проговорил Ральф.
— Неправда, — возразил Дорренс. Он крепко прижимал к груди сборник стихов «О любви», глядя на Ральфа. — Слепой Случай — вот безумие.
Предопределение — это разум.
«Ладно, — подумал Ральф, — что же еще мы делали в Хай-Ридж, кроме того, что спасали женщин? И Джона Лейдекера? Не вмешайся я, Пикеринг, скорее всего, убил бы его, как и Криса Нелла. Может быть, это как-то связано с Лейдекером?»
Вполне возможно, но данное предположение не казалось правильным.
— Дорренс, — попросил он, — не согласишься ли ты сообщить нам кое-что еще? Потому что…
