нежно, как мог и в подобных же моментах только он, сказал то, что и в принципе — она уже без и за него же прекрасно знала…
И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то:
И океан «болотом», кажется, «я» — идиотка!
«Идиотка». «Да!.. А что поделать?». «И я — идиот: позволил и оставил. Но и не как — тот!». «Как нашли друг друга — так и потеряли». «Справимся!.. И без его же пожеланий — хорошего полёта-долёта. Хотя и куда уж лучше — с таким-то напутствием?.. И в хвост, и в гриву же прям!».
И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то:
Да, я — фанатка неба!.. Но не хочу — «в него» прям.
И вот она «выныривает» и практически шагает, как её взгляд цепляет — отсутствие мамы с ребёнком, что и весь же полёт сидели как раз: перед ней и ним, ними!..
[Инструментал]
Конец 1.
Тут же и вспоминает, как те вцепились друг в друга и долго не отпускали, а потом, как и самая маленькая из них просовывала на подлёте к ней руку через спинки сидений — и они сидели так, обхватив друг друга, и почти обнявшись, двумя семьями! И сразу же разворачивается, убегая обратно и слыша в спину крик брата, что уже и снимает всё это на камеру с той стороны самолёта — «трясущимися» руками: ведь и видел, как она вернулась; снова: «Идиотка». Правда, уже и именно — обречённо-страдальчески! И уже: не «кажется». Ведь и горит уже — «весь» самолёт!.. Цепляя салон — сквозь лопнувшие окна: добавляющие огню и «лишнего» же кислорода — для подпитки и проникновения внутрь! Падает на пол; ведь там кислорода больше — весь дым идёт по верху, так же их учили при взлёте; и пролезает его весь: смотря по всем сторонам… И не находит! Но их не было — у выхода!.. Точно помнит. Не могла ошибиться! И только когда собирается уже отползать назад — находит их. Точнее: слышит!.. Из туалета. Видно, была такая толкучка-давка, что их сначала отпихнули в самый конец самолёта, а после и оттолкали-затолкали туда: двери же все — были открыты; а тут — закрылись, будто и приварившись ещё от огня! Стучит к ним!.. Замок — заело. Пытается найти что-то — в зоне видимости и досягаемости: что бы могло помочь выбить дверь! Все сумки и вещи — ворохом на полу. Ничего не разобрать — годного! Пытается — на ощупь. Обшаривает руками и ногами — пол… И бьётся ногой — о пустой огнетушитель!.. Видимо, кто-то всё же пытался затушить — хоть что-то. «Подкатывает» его к себе с «пинка» — и просит их, по ту сторону, лечь на пол и отодвинуться насколько можно: ведь когда она выбьет дверь — может не только их самих зацепить, но и запустит воздухом огонь к ним; параллельно ещё — намочив кофты в доступности крана и дышать через них! Один удар. Второй и третий!.. С лежачего положения — трудно. Набирает воздуха в лёгкие, стараясь не дышать, подпрыгивает-бьёт-и-снова-падает… И так — несколько раз!.. Пока ни пробивает трещину. И, уже не замечая ничего, лупит по ней, выбивая нижнюю часть двери. Огонь тут же «набирается сил» — и ползёт по стенам и потолку к ним! Отодвигает «ошмётки» — и пропускает маму с ребёнком. Затем — просит всё и так же ползти первыми, чтобы она замыкала и могла их подтолкнуть, в случае чего, да и не потерять в дыму; как и обмотаться кофтой женщину, обмотав с собой и поверх ещё и ребёнка в своей, как в коконе. И чтобы последняя, уцепившись ногами и руками за маму, повисла на ней; а та, в свою очередь, и не хуже мамы-кенгуру и — коалы, протащила её на себе над полом, головой вниз — для обеих же дыхания: но и не убирая всё же часть своей кофты, приподнятую у и на лице. И — на ощупь! Пусть в основном — и не видя. Но и только — вперёд! Она же и сзади — направит; и поддержит — будучи следом! Её же и они, в свою очередь, просят держаться тогда за них, за хотя бы и одну взрослую ногу, иногда сжимая: чтобы и они знали, что она всё ещё с ними и рядом! Доползают так — до выхода. Разматывают — ребёнка… Девушка сразу же прижимает её плотно к маме: чтобы та обхватила её так же, но и чуть сильнее уже — в этот раз прижавшись. Помогает надеть на неё уже и нормально её собственную кофту, а поверх неё — взрослую и «наоборот»: накрывая ею её — на грудь будто бы и надевая спину кофты, пуговицами же — назад, и завязывая рукава — за спиной. Прячет руки мамы — под ней и внутри, по и на спине малышки, чтобы в случае чего — обжечься и удариться самой маме, а не малышке, и тут просит уже и самого ребёнка: не бояться и «за неё». Когда же и девочка в ответ — «за неё»! Обзор на выход в свет, к тому моменту, застилает уже и самый настояще-натуральный огненный «файрвол»! И они — прыгают через него. Друг за другом… Девушка — опять в конце «процессии». И падают — на трап! Пролетают половину его — и он лопается от огня, унося их дальше потоком выходящего и устремляющегося им в спину же воздуха: за пределы аэропорта и… асфальта. Цепляют — землю… Рвут — остатки трапа. Почти и сгоревшую одежду!.. В местах — разодранную и обугленную, кровоточащую кожу. Падают!.. Несколько раз — переворачиваются… Но и так, что и будто бы вещи в стиральной машинке: малышка — точно, а сама «машинка», женщина, нет, беря всё — на себя. И замирают на некоторое время — полулёжа-полусидя!..
И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то:
И океан «болотом» кажется — «идиотам»!
К этому моменту — к ним уже подоспевают спасатели. Скорая и пожарные… Брат девушки… с камерой! Дав неожиданно повод назвать уже и его самого в ответ хрипло: «Идиот»! И возненавидеть не только своё творчество, но и
