замечают, что изодрана не только вся её левая сторона тела, прокатившись по земле и вытерев, содрав всё и вся, и просят уже её, как может, лечь на правый бок! Затаскивают — в машину скорой. И к ней на носилки — тут же просится и малышка у мамы же, благодарящей «героиню» в слезах. На что уже и не та же, по возможности и легко, отмахивается, не принимая это: ни как «должное», да и в принципе «никак»; говоря, что так каждый поступил бы — на её месте: за это — не благодарят!
И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то:
И океан «болотом», кажется, «я» — идиотка!
Малышка же, уже смотря на итог и саму девушку, тоже не сдерживается и плачет, прося, чтобы всё действительно теперь было хорошо: ведь она — обещала! У них же — всё хорошо! Все — спаслись… Как рассказал между делом и её же брат. А она сама… На что уже и девушка поворачивается и со скрипом-стоном — привстаёт на локте к ней удобнее, чтобы, как вначале, взять ту за руку и не смущать своими ранами!.. И та обхватывает её саму — всем своим тельцем. А затем — и крепко обнимает, стараясь не касаться повреждённых мест, и дарит ей, между делом, игрушку: мягкий… самолёт. «На память!».
И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то:
Да, я — фанатка неба!.. Но не хочу — «в него» прям.
*
Девушка почти переживает авиакатастрофу по пути домой, неплохо так и справившись для «блондиночки» и «девчонки без хоть и какого-то опыта пилотирования» с ролью пилота же, вышедшего из строя, просто потеряв сознание от бессонницы и перелётов без выходных и отпусков последнее время, как сказали ей уже из «штаба» и за «баранкой»! И как ведь «удачно» — «частник» от её компании летел: с одним ним! Зачем и второй, правда?.. Когда есть — она и… и-ни-ци-а-ти-ва: поощряе-наказуемая. Прям, как и её поступок: добровольно-принудительный! Никто ж более — не вызвался! Не говоря уж и за превалирующее чисто мужчин — с ней же вместе летевших. Правильно же всё: сначала — самолёты, потом — девушки! Ну а в «слабости» — «сила»: в силе — «силы» не бывает! А и точнее — в «стадном чувстве»: «в-стать вдруг и отдельно от всех» — со своим мнением и… собой же! Что ж, а вот ей и не привыкать одной орать через весь зал, поддерживая кого-то на концерте!.. Или прося свою любимую песню. А там — и «на бис»! Как и делиться своим мнением-«фи» — на собраниях: одних пресмыкающихся-лизов! Да и в конце-то концов — не обидно!.. Сама ж попросила, без ложной «феминности-скромности» — тем более, максимально всё разжёвывать: как для блондинки-в-розовом-шоколаде. Долетели! Сели… И выжили. Все! Хоть и пусть всё же и с большой натяжкой: «домой»!.. Ведь и ей ещё нужно было отчитаться-доложиться — о своей командировке: начальству! Но и вовремя разблокированный телефон для просмотра времени — делает-таки своё дело: она видит «её» фото на экране — и отправляет такси до работы… лишь со своими вещами; а сама вызывает новое — уже и точно домой. К ней! По дороге — вспоминая моменты же с ней и их ещё когда-то «на двоих» семьи: перед тем, как папа начал пропадать на работе и практически не видясь с ними… мамой; а последняя — сначала так же, как и они, с ними же ждала его, а потом — начала ревновать, подозревать его в изменах: и подала на развод… сразу же после того, как вывезла их из страны. А он и не успел начать поиски — сердце остановилось раньше!.. Можно ли было назвать это «профдеформацией» или «банальным недосмотром за собой», так ещё и… с «мужской точки зрения», где «Всё — проходит!.. И это — пройдёт» без лишнего вмешательства докторов? Кто уже скажет!.. Как и о его же подменах своих коллег в ночную смену: будь то смерть близкого, День рождения, свадьба или… рождение ребёнка. Он же — достойный хирург!.. Мастер — своего дела. Вот только и «ломастер» — своего же тела!.. А можно ли было назвать и её «самоубийственный поступок» — искуплением вины и… её же ошибки… затем?.. Да и только-только же буквально покинувшим детский дом — думать об этом, них и… так? Ответить — не успела!.. Залетела же буквально и на последних минутах своего же проекта «Family-video» с другими и «полными» семьями; то ещё «порно» и её же души; но и стоило же того, чтобы затем ещё и рухнуть на колени в проходе: не от усталости, а картины перед глазами — где её же малышка-сестрёнка; как и на экране до этого другие такие же и «не» дети и своих же родителей, что так же, как и она же, «взрослая», большую часть времени теперь проводят в командировках; касается рукой… её. Правда, уже и в сюжете новостей, на максимальной громкости, где и она же — чуть ли и не «героиня»!.. А затем, и после шума-удара за спиной, на деле же — вибрации по полу, резко разворачивается и… несётся на всех парах; пока из кухни выходит нянечка со слезами на глазах; и заключает сестрёнку «в самые сильные» свои объятия: не понимая, правда, почему они обе плачут — если все здесь и вместе. А взрослой-сестрице только и остаётся, что просить у неё прощения, буквально и «на пальцах», за «неверную расстановку приоритетов в извечной гонке»: работа-дом-работа… без неё. Ведь и лучше бы — без работы: зато — с ней! На что и та лишь, хмурясь, так же ей «отвечает», «как может», что в этом нет её вины, она пытается помочь им: и пусть редко бывает дома, но она же — «папина дочка»; да и когда сама вырастет — будет заместо неё. Старшая же смеётся на это, обнимая крепко, и чётко и с расстановкой ей в ответ шепчет: «Только — не в мою смену!..».
Scream
(Cover — Сергей Лазарев | Sergey Lazarev «“Eurovision 2019” Russia»; «AM-A-S» — «Маугли», 1973 г., СССР, Режиссёр — Роман Давыдов)
