Отбрасывает мембрану маленькой «Нокии».
— Сойер слушает.
— Где тебя носит? — ревет Нюхач Сен-Пьер. — Мой палец уже сросся с кнопкой повторного набора номера.
— Я был… — Продолжать смысла нет, потому что правде все равно не поверят. Хотя… — Наверно, попал в мертвую зону, где сотовый не ловит сигнал…
— Давай обойдемся без лекции о недостатках сотовой связи, приятель. Быстренько дуй сюда. Адрес — дом номер один по Нейлхауз-роуд. В нее переходит южная часть Чейз-стрит. Двухэтажный дом на углу, цвета детской неожиданности.
— Я найду. — Джек сильнее придавливает педаль газа. — Уже еду.
— Где ты сейчас?
— Еще в Ардене, но почти на окраине. Буду через полчаса.
— Черт! — До Джека доносится глухой удар: в доме 1 по Нейлхауз-роуд Нюхач ударил кулаком. Возможно, по стене. — Неужели ты не понимаешь? Мышонок умирает. Я же говорю: приезжай побыстрее. Мы делаем все, что в наших силах, те, кто остался, но он умирает. — Нюхач тяжело дышит, и Джек чувствует, что тот с огромным трудом сдерживает слезы. «Если Арман Сен-Пьер в таком состоянии, значит, дело худо», — думает Джек. Смотрит на спидометр «доджа». Стрелка колеблется около семидесяти, чуть отступает. Он никому ничем не поможет, если разобьется насмерть на отрезке шоссе между Арденом и Сентралией.
— Что значит — те, кто остался?
— Не важно, поторопись, если хочешь поговорить с Мышонком. Я уверен, он хочет поговорить с тобой. Потому что постоянно повторяет твое имя. — Нюхач понижает голос. — Когда не криком кричит от боли. Док всячески старается ему помочь, я и Медведица тоже, но мы не справляемся.
— Скажи ему, пусть держится.
— Хрена с два. Скажи ему сам.
В трубке скрежет, бормотание. Потом звучит другой голос, уже мало похожий на человеческий.
— Ты должен поторопиться… должен успеть. Эта тварь… укусила меня. Там все горит. Словно облито кислотой.
— Держись, Мышонок. — Костяшки пальцев Джека, держащих телефон, побелели. Он удивляется, что пластмассовый корпус выдерживает такое давление. — Я постараюсь приехать как можно быстрее.
— Постарайся. Остальные… уже забыли. Не я. — С губ Мышонка срывается смешок, от которого Джека бросает в холод. В чистом виде смех из могилы. — Мне ввели сыворотку памяти, знаешь ли. Он сжирает… сжирает меня живьем… но я все помню.
Слышится скрежет, телефон переходит из рук в руки, потом новый голос. Женский. Джек понимает, что трубку взяла Медведица.
— Ты должен поторопиться. Ты втянул их в это дело. Нельзя, чтобы все усилия пропали попусту.
Раздается щелчок. Джек бросает сотовый на пассажирское сиденье и решает, что семьдесят миль в час — не такая большая скорость.
Несколько минут спустя (Джеку они показались очень длинными минутами) он уже щерится от сверкания поверхности Тамарака под лучами летнего солнца. Отсюда он практически видит и свой дом, и дом Генри.
Генри.
Большим пальцем левой руки Джек касается нагрудного кармана, где чуть дребезжит кассета, которую он достал из магнитофона в кабинете Спайглмана. Особого смысла передавать ее Генри нет. С учетом того, что вчера сообщил Поттер и сегодня скажет Мышонок, записи разговора по линии 911 и послание Джуди не так уж и важны. Кроме того, ему надо спешить на Нейлхауз-роуд. Поезд вот-вот отойдет от станции, с Мышонком Бауманном, его единственным пассажиром.
Однако…
— Я тревожусь за него, — говорит Джек. — Даже слепой видит, что я тревожусь за Генри.
Яркое солнце уже миновало зенит и скатывается к западу, отраженные от воды лучи бьют в лицо. Всякий раз вспыхивают, когда попадают прямо в глаза.
Генри — не единственный, о ком тревожится Джек. У него нехорошее предчувствие, что не поздоровиться может всем его новым друзьям и знакомым во Френч-Лэндинге, от Дейла Гилбертсона и Фреда Маршалла до старика Маккея, зарабатывающего на жизнь чисткой обуви около публичной библиотеки, и Ардиса Уокера, владельца маленького магазинчика у реки. В его воображении все эти люди сделаны из стекла. Если Рыбак сильно топнет ногой, они попадают на землю и разобьются. Только, разумеется, речь не о Рыбаке.
«Это расследование преступления, — напоминает он себе. — Пусть его приходится вести не только в этом мире, но и в Долинах, это все равно расследование. И не первое, когда начинало казаться, что оно тебе не по зубам и найти преступника невозможно».
Все так, но обычно ощущение это пропадало, как только ему удавалось ухватиться за ниточку. На этот раз дело обстоит хуже, гораздо хуже. И он знает почему. За Рыбаком маячит тень мистера Маншана, бессмертного скаута из другой реальности, непрестанно выискивающего таланты. И мистер Маншан — не последний в этом ряду, потому что он тоже отбрасывает тень. Красную.
— Аббала, — бормочет Джек. — Аббала-дун, и мистер Маншан, и ворона Горг, трое давних друзей, шагающих бок о бок там, где ночь царит всегда. — Почему-то он вспоминает Моржа и Плотника из «Алисы». Что они брали с собой на прогулку под луной? Моллюсков? Мидий? Джек вспомнить не может, хотя одна фраза звучит в его голове, произнесенная голосом матери:
«Пришла пора, — сказал Морж, — поговорить о многом».
Аббала предположительно обретается в своем дворце (та его часть, что не заключена в камере на вершине Темной башни, о которой упоминал Спиди), но Рыбак и мистер Маншан могут быть где угодно. Они знают, что Джек Сойер вознамерился помешать их планам? Разумеется. Сегодня это известно всем и каждому. Могут они попытаться задержать его, направив удар на кого-нибудь из друзей Джека? К примеру, на некоего слепого знатока спорта, трэша, хип-хода, рок-н-ролла и многого, многого другого.
Да, конечно. Теперь, может, оттого, что он сформулировал свои подозрения, Джек вновь чувствует неприятные вибрации, идущие с юго-запада, те самые, которые ощутил, когда впервые взрослым перенесся в другой мир. Если дорога поворачивает на юго-восток, вибрации пропадают. А стоит переднему бамперу «доджа» нацелиться на юго-запад, возвращаются, отзываются головной болью.
«Ты чувствуешь „Черный дом“, только не дом это, вовсе не дом. Это гнездо червей в яблоке существования, и ход от него ведет до самых горящих земель. Это дверь. Может, до сегодняшнего утра она была лишь чуть приоткрыта, но после появления там Нюхача и его друзей широко распахнулась, и из нее потянуло смрадом. Тая надо вернуть, все так, но и дверь необходимо закрыть. Закрыть навсегда. Потому что только одному Богу известно, какие твари проскальзывают через нее в наш мир».
Джек резко поворачивает на Тамарак-роуд. Протестующе визжат шины «доджа». Ремень безопасности прижимает Джека к спинке, и на мгновение он даже думает, что пикап перевернется. Но автомобиль остается на колесах и мчится к Норвэй-Вэлли-роуд. Мышонок протянет еще недолго, а Генри нельзя оставлять одного. Его приятель этого еще не знает, но ему предстоит поездка на Нейлхауз-роуд. И до того, как обстановка нормализуется, Джек не намерен отпускать от себя Генри.
