– Осторожнее, Джон, – сухо сказала женщина. – Ты становишься слишком чувствительным.
– Да? Вот черт. – Жук на брюках Киркленда дополз до промежности. Ральф подумал, что Джон бы точно свихнулся, если бы смог увидеть, что сейчас ползает по его яйцам.
– Ладно, только обязательно поговори с женщиной, которая руководит здешним филиалом, – сказала продюсер. – Теперь, когда Тилбери умерла, тут заправляют Мэгги Петровски, Барбара Ричардс и доктор Роберта Харпер. Харпер сегодня представит Верховную Жрицу… или, может быть, в данном случае просто главную жричку. – Женщина наступила на одного из жуков, он всхлюпнул под ее тонким каблуком, и из раздавленного тела вывалились вязкие внутренности и какая-то беловатая масса наподобие картофельного пюре. Ральф подумал, что эта белая штука, наверное, яйца.
Луиза уткнулась носом ему в плечо.
– И еще обрати внимание на даму по имени Элен Дипно, – сказала продюсер. Жук прилип к ее каблуку и хлюпал при каждом шаге.
– Дипно, – пробормотал Киркленд и потер пальцами висок. – Как будто внутри колокольчик звенит.
– Ха, наверное, это звенит единственная извилина у тебя в черепушке, – усмехнулась продюсер. – Это жена Эда Дипно. Они разошлись. Если хочешь слез и соплей, она – беспроигрышный вариант. Они с Тилбери были близкими подругами. Может быть, даже очень близкими… ну ты понимаешь, о чем я.
Киркленд плотоядно ощерился – это выражение казалось настолько чуждым его экранному имиджу, что Ральф даже немного опешил. Тем временем один из жуков заполз на туфлю женщины-продюсера и теперь карабкался вверх по ее ноге. Как завороженный, Ральф наблюдал, как он исчезает у нее под юбкой. Он шевелился под тканью, словно котенок под полотенцем. И снова Ральфу показалось, что коллега Киркленда что-то почувствовала: продолжая давать указания об интервью после речи Дей, она опустила руку вниз и рассеянно почесала бугор под юбкой, который теперь добрался до ее бедра. Ральф не слышал влажного хруста, когда жук лопнул, но очень живо его представил. И еще он представил, как липкие внутренности жука стекают, как гной, по ее обтянутой нейлоном ноге. Они останутся там по крайней мере до вечернего душа, а она их не увидит и ничего не почувствует.
Теперь эти двое обсуждали, как осветить сегодняшнее выступление защитников жизни… если таковое вообще состоится. Женщина считала, что даже «Друзья жизни» не могут быть настолько непробиваемыми идиотами, чтобы явиться сегодня к Общественному центру – после того, что случилось в Хай-Ридже. Киркленд доказывал ей, что не стоит недооценивать степень идиотизма этих фанатиков; они – сила, с которой необходимо считаться. И все время, пока они говорили, обмениваясь шутками, мыслями и слухами, жирные разноцветные жуки деловито карабкались по их ногам и телам. Один пионер даже добрался до красного галстука Киркленда и, несомненно, нацеливался на его лицо.
Ральф краем глаза заметил движение справа. Он обернулся к дверям как раз вовремя, чтобы заметить, как один из телевизионщиков пихает локтями своих коллег и показывает на них с Луизой. Только теперь до него дошло, как это выглядит со стороны: два человека, у которых вроде бы нет причин находиться здесь (они не носили траурных повязок и точно были не из прессы), торчат на краю стоянки. И леди, которая уже один раз кричала, зарылась лицом в плечо джентльмена… а джентльмен, кстати, таращится, как идиот, непонятно на что. Ральф проговорил, не разжимая губ, как заключенный, готовящий побег из тюрьмы в каком-нибудь старом полицейском боевике:
– Подними голову. Мы привлекаем слишком много внимания.
На мгновение он не верил, что она сможет… но она все же справилась с собой и подняла голову. Она в последний раз посмотрела на кусты у стены – невольный быстрый взгляд – и потом уже смотрела только на Ральфа.
– Ты ничего не заметил, Ральф, никаких признаков, что Атропос где-то поблизости? Ведь мы за этим сюда и приехали, правильно… найти его следы?
– Может быть. Да, наверное. Если по правде, то я даже и не смотрел – слишком много всего происходит. Мне кажется, надо бы подойти ближе к зданию. – Ему не хотелось этого делать, но казалось важным хоть что-то делать. – Он буквально физически ощущал черный саван смерти, темное, давящее присутствие, которое пассивно сопротивлялось любому движению. И именно с этим им надо было бороться.
– Хорошо, – согласилась Луиза. – Я попрошу автограф у Конни Чанг и буду изображать из себя восторженную дурочку. Ты это выдержишь?
– Постараюсь.
– Хорошо. Так я отвлеку их внимание на себя.
– Хорошая мысль.
Ральф бросил последний взгляд на Джона Киркленда и женщину-продюсера. Теперь они обсуждали, какие события могут помешать им провести сегодняшний прямой эфир, совершенно не чувствуя жуков, копошащихся у них на лицах. Один из них как раз заползал Киркленду в рот.
Ральф поспешно отвернулся и позволил Луизе подтащить себя к тому месту, где стояла Конни Чанг со своим бородатым оператором. Он заметил, как они посмотрели на Луизу и понимающе переглянулись. А вот и снова одна из этих – говорил этот взгляд, в котором сквозило сдержанное раздражение и предчувствие давно надоевшей забавы. Луиза легонько сжала руку Ральфа, что означало: Главное – не возражай мне, Ральф. Я займусь своей частью, а ты занимайся своей.
– Простите, но вы ведь Конни Чанг? – спросила Луиза «пулеметным» голосом из серии успей-сказать-как-можно-больше-пока-тебя-не-заткнули. – Я вас увидела еще оттуда, и сначала сказала Нортону: «Это ведь та ведущая, которая с Дэном Ратером, или, может, я сплю». И тогда…
– Да, я действительно Конни Чанг, и я очень рада с вами познакомиться, но сейчас мы готовимся к вечернему репортажу, так что простите меня…
– Да, конечно, я совсем не хотела вас беспокоить, я только хотела попросить автограф… просто какие-нибудь каракули, все, что угодно… потому что я самая верная ваша поклонница, по крайней мере в штате Мэн.
Мисс Чанг посмотрела на Розенберга. Он уже держал в руке ручку, как хорошая медсестра, которая заранее достает инструмент, который понадобится доктору в следующую секунду. Ральф переключил внимание на площадку перед Общественным центром и поднялся немного наверх, на следующий уровень восприятия.
Он увидел у входа в центр какую-то непонятную полупрозрачную черноватую субстанцию. Она была примерно двух дюймов толщиной и выглядела как какое-то геологическое образование. Но ведь это не может быть… или все-таки может? Если бы эта штука была реальной (ну, насколько вообще все реально в мире краткосрочников), то она заблокировала бы двери, не давая их открыть, но двери нормально открывались. Ральф видел, как телевизионщики шли, погрузившись по лодыжки в эту субстанцию; шли без всяких затруднений, как будто это был всего лишь низко стелющийся туман.
