Я потерла лоб. Щурясь, я попыталась ‹‹остановить›› комнату.
Внезапно я почувствовала жар. Я вся горела. Мое лицо, шея — все тело.
Какая-то мучительная лихорадка атаковала меня. Мне казалось, что по мне, как по вулкану, льются потоки горячей лавы.
Я дрожала. Попыталась было встать на ноги. Но комната плясала вокруг меня.
Я ничего не соображала… ничего…
Иногда во время лихорадки начинают чудиться всякие странности. Яркие-яркие цвета. Непонятные предметы.
Ощущение, что сходишь с ума. Порой, правда, кажется, что мысли четкие, ясные. На самом-то деле в голове действительно рождаются нездоровые мысли.
Именно это и случилось со мной.
Я боролась за равновесие, но комната качалась и уплывала. Я изо всех сил пыталась успокоить выпрыгивающее из груди сердце… пыталась перестать дрожать… потеть… трястись… Я пыталась действовать.
Я пошевелилась. Наконец я увидела, что натворила.
И тогда я связала руки Идэн у нее за спиной. Связала ее ноги.
Я связала ее всю банными полотенцами. Крепко-накрепко. Я связала свою подругу и заклеила ей рот скотчем.
И оставила ее в сидячем положении.
Глаза Идэн были широко раскрыты. Она смотрела на меня, пытаясь что-то сказать. Но могла лишь только мычать.
Она не сводила с меня глаз. Брови были приподняты. На лице было написано непонимание, неверие, недоверие.
Казалось, она спрашивает меня:
— Что ты делаешь, Хоуп? Что ты собираешься сделать со мной?
Естественно, что на немые вопросы не могло быть ответов.
Но я и сама не знала, что делаю.
Я была во власти внезапного безумства. Внезапного и сильного желания защитить единственного парня, который по-настоящему любил меня.
Мной руководила какая-то неведомая сила. Я не понимала, что делаю. Не знала, что сделаю в следующий момент.
Но факт остается фактом: я склонилась над Идэн, приподняла ее и толкнула на ковер.
Она изогнулась и попыталась ударить меня ногой. Но я слишком крепко ее связала. Она не могла высвободиться. Не могла шевельнуться.
Я связала ее изо всех сил. Просто затянула полотенцами… затянула…
Поэтому она ничего не могла поделать и беспомощно упала на ковер.
— Я не собираюсь причинять тебе боль! — задыхаясь, проговорила я. Голос мой походил на писк.
— М-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м! — вероятно, возразила она.
Я протащила ее по комнате. Мимо кроватей Анжелы и Жасмин.
‹‹Как удачно, что у них сегодня так рано начинаются занятия››, - подумала я.
А затем другая мысль посетила меня: а если бы они были здесь, в комнате, что бы я делала? Я бы так же себя вела?
Идэн вытянула обе ноги. Она пыталась упереться пятками в ковер.
Но я была все равно сильнее. Я затащила ее в чулан, находящийся за стеной. И захлопнула дверь, чтобы не слышать ее мычания. Захлопнула со всей силы.
Я прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Сердце билось… так сильно, что казалось, сейчас выскочит из груди.
Во рту пересохло. Болело горло. Все мое тело ныло
Я вытерла со лба пот рукавом ночной рубашки. Набрала воздух в легкие и… стала дышать спокойнее.
Подождала, пока восстановится мое дыхание. И прислушалась.
Можно ли было расслышать протест Идэн за закрытой дверью? Можно ли было расслышать, как она стучит ногами по двери?
Нет.
В комнате воцарилась тишина. Слышно было только мое хриплое дыхание.
‹‹И что теперь?›› — спросила я себя.
Что теперь делать?
Жар спал. Лихорадка улетучилась. И я могла ясно думать.
Что делать? Что делать?
Я же не могу навечно оставить ее в чулане.
Что я скажу Анжеле и Жасмин?
Зачем я это сделала? О чем думала?
Может, надо рассказать все Дэррилу? Возможно, он подскажет, как поступить дальше?
— Нет! — вырвался из меня отчаянный крик. — Нет! Схватилась я за голову.
Единственным желание Дэррила будет убить ее.
Дэррил считает, что убийство — это решение всех проблем. У него нет других мыслей.
А этого позволить я не могу. Не могу. Идэн — моя подруга, в конце концов. Одна из моих лучших подруг.
Итак, Дэррилу я сказать не могу. И не могу сказать Анжеле и Жасмин.
Что же тогда делать?
Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
Какой-то звук с другого конца комнаты заставил меня вздрогнуть.
— Кто здесь? — спросила я, вглядываясь в фигуру, появившуюся в дверях.
Мелани.
Девушка смотрела на меня, вытаращив глаза. Рот был широко открыт. Она словно окаменела.
Интересно, как долго она тут стоит? Как много она видела?
— Дверь… дверь была открыта, — с запинкой проговорила Мелани.
— Ох! — выпрямилась я, поправляя ночную рубашку. Я чувствовала, как мое лицо заливается краской.
Видела ли Мелани, как я затащила Идэн в чулан? Видела ли?
Я откинула волосы со лба. Они все были мокрые от пота.
— Жарко здесь, — пробормотала я.
Мелани смотрела на меня широко открытыми глазами.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Все нормально, просто… очень жарко, — ответила я. — Не пойму. Может, у меня температура или что-то вроде того…
Я мельком поглядела на дверь чулана. Плотно ли я ее закрыла?
Как долго Мелани стоит тут? Неужели мне придется и ее затаскивать в чулан?
Бредовый вопрос. Да, я все еще не могла нормально думать. Я по-прежнему была сама не своя.
— Что тебе нужно? — вырвалось у меня. Вопрос прозвучал гораздо резче, чем я планировала. — Я хочу сказать… сумасшедшее какое-то утро, — добавила я. — Я… плохо спала и…
— Я просто хотела напомнить тебе про собрание сегодня вечером, — сказала Мелани, все еще смотря на меня с подозрением. — Мы собираемся обсудить некоторые вопросы, связанные с безопасностью.
— Прекрасно, — проворчала я.
Мелани покачала головой.
— Два убийства. Два парня так жестоко убиты, — с чувством заявила она. — Это так ужасно. Можешь себе представить, через что придется пройти их родителям?
— Нет, — прошептала я в ответ, опуская глаза. — Не могу представить.
— Я… я боюсь гулять по территории вечером, — призналась Мелани, вздрогнув.
Свитер цвета морской лазури наполовину закрывал черные брючки. Мелани выглядела, как всегда, безупречно.
Я снова откинула назад волосы. Я знала, что вид у меня, как после урагана.
— В любом случае мы надеемся прийти к какому-нибудь решению сегодня вечером, — сказала она. — Обещал прийти декан. И даже кто-то из местной полиции. А также начальник службы безопасности колледжа.
