Он снова умолк, погрузившись в свои мысли. Мне показалось, что он вообще забыл о нас, но он вдруг вскинул голову и спросил:
– Скажите, мадемуазель, а не было ли внутри медальона чего-то необычного… например… ключа?
– Был ключ! – встряла Ритка. – Но мы не нашли замочка, к которому бы он подошел.
– Вы не могли бы показать его мне? – робко попросил старый библиотекарь.
– Почему бы и нет… – Открыв медальон, я извлекла блестящий ключик и передала его старику. Его глаза вспыхнули при виде ключа каким-то странным светом. Мне даже на секунду показалось, что он бросится наутек, но он не двинулся с места, уставившись на ключ, точнее, на надпись.
Пока он любовался ключом, меня вдруг озарила идея. Старик говорил о большом портрете, похожем на тот, что изображен на моем медальоне. На чердаке я видела истерзанное полотно. Еще тогда мне пришло в голову, что это портрет женщины в голубом платье. И только сейчас, сопоставив факты, я поняла – платье девушки на большом портрете и той, что на моем медальоне, имеет абсолютно тот же цвет – редкий оттенок голубого, называемый бирюза. Открытие поразило меня, но я понятия не имела, что делать с этими фактами. Оставалось одно – попросить помощи у месье Лепажа. Он неохотно вернул мне ключик и еще какое-то время не мог отвести взгляд от медальона, куда я снова его положила.
– Месье Лепаж, – тихонько окликнула я. – Прошу вас, расскажите мне все, что вы знаете о ключе и о портрете… или портретах.
Он посмотрел на меня с грустью и сказал:
– Не сегодня, мадемуазель. Мне надо подумать. Возможно, вы правы. Кто-то должен узнать обо всей этой истории. Но мне надо хорошенько подумать. Приходите завтра утром. Думаю, нам будет о чем поговорить. – Не дожидаясь ответа, старик вошел в здание библиотеки и плотно прикрыл за собой дверь.
– Ну и ну, – покачала головой Ритка. – Ты заметила, старик при виде медальона словно свихнулся?! А до этого вроде был совершенно нормальный…
– Он что-то хотел рассказать, но не стал этого делать. Ну ладно, не будем гадать. Если повезет и он не передумает, завтра многое прояснится. Погоди-ка… – Мне показалось, что я услышала какой-то шорох в густых кустах возле окна библиотеки. Бросив Ритку, я ринулась напролом через кусты, но увидела лишь чью-то тень, метнувшуюся за угол.
– Ты очумела? – поинтересовалась запыхавшаяся Ритка, тяжело дыша мне в затылок.
– Кто-то был здесь, в кустах, – объяснила я. – За нами следили. А может быть, не за нами, а за месье Лепажем.
– Ну, ясно. Ты спятила вслед за стариком, – констатировала Ритка. – Сама посуди: кому мы нужны? Мы же здесь никого не знаем.
– А Чухутин?
– Что Чухутин? – Ритка уставилась на меня, уперев руки в бока. – Он, конечно, псих, но не до такой же степени, чтобы подслушивать по кустам.
– Я и не говорю, что он сам был здесь, но, может, кто-то из его людей?
– Ага. Частный детектив Тяпкин и собачка, – хихикнула она.
Я обиженно замолчала. Еще не хватало, чтобы Ритка сочла меня ненормальной.
– Хватит дуться, – примирительно сказала Ритка. – Лучше придумай, чем бы еще заняться. Что-то наши мальчики не спешат к нам, так что надо как-то убить время.
– Если гора не идет к Магомеду… – задумчиво начала я. Ритка уставилась на меня, вытаращив глаза.
– Ну ты, мать, даешь! – восхищенно воскликнула она. – Не ожидала я от тебя такой прыти! Неужто на Артура глаз положила? Сильна.
– Почему обязательно на Артура? – вспыхнула я.
– А на кого же? – угрожающе прищурилась Ритка. – На Гарика? Это нечестно!
– Да успокойся ты. Ни тот, ни другой мне не нужен.
– Зачем же тебе в замок?
– Ну, так ведь сама говорила – надо как-то убить время. Чем не повод прогуляться?
Говоря так, я сильно кривила душой. На самом деле у меня была цель, и вполне определенная: мне хотелось проверить свои предположения насчет идентичности картины и медальона. Но Ритке я не стала говорить об этом – она и так считала, что я слишком увлеклась таинственными историями.
* * *
Работы в замке шли полным ходом. Мы убедились в этом, едва переступив порог. Рабочие уже заканчивали отделку холла. С помощью современных материалов им удалось превратить это темноватое мрачное помещение в нечто элегантное и торжественное, умудрившись сохранить при этом дух старины. Благодаря множеству скрытых подсветок холл заиграл новыми красками и отсутствие окон больше не бросалось в глаза – было светло как днем.
Артур, в старых джинсах и простой белой футболке, кое-где заляпанной желтой краской, выглядел не таким напыщенным, каким я привыкла его видеть. Его густые волосы были взлохмачены, в руках он держал толстую кисть на длинной ручке. Если наше появление его и удивило, то он не показал вида. Возможно, он не такой уж законченный гордец, как мне показалось вначале…
Зато Ритку ждало большое разочарование: снова объявилась блондинка, да не одна, а с подругой, такой же длинноногой, грудастой девицей. Эта роковая женщина завладела воображением Гарика без остатка. Настолько, что он едва поздоровался с нами и вернулся к своим пассиям. Ритка скрежетала зубами так громко, что я испугалась, как бы она не стерла их в пыль или, что еще вероятнее, не вцепилась бы сопернице в волосы. Но ни того, ни другого, к счастью, не произошло, и я вздохнула с облегчением.
Я улучила момент и сообщила Артуру свою просьбу.
– Боюсь, ты опоздала, – покачал он головой. – Утром рабочие начали разбирать чердак. Мусор я велел сжечь. Ты говоришь, картина сильно изуродована? Тогда, скорее всего…
– Где это?! Где они жгут мусор? – завопила я, начисто позабыв правила приличия.
– На заднем дворе, – ошарашенно ответил Артур. Мне было наплевать, какое я произвожу впечатление. Не дослушав, я опрометью бросилась в замок. Не знаю, как я не заблудилась, но в мгновение ока я оказалась на заднем дворе, в саду роз, точнее, в бывшем саду роз, так как большая часть кустов была вырублена. Я вылетела на площадку и сразу же увидела большой костер и еще то, как дюжий малый в спецовке швырнул в самую середину тот самый портрет…
Я невольно вскрикнула. Огонь лизнул картину, точно пробуя ее на вкус, затем она разом вспыхнула и почернела. О том, чтобы спасти ее, не могло быть и речи. В реве пламени мне послышался то ли плач, то ли стон, но скорее всего у меня просто разыгралось воображение.
– Это она? – раздалось за спиной.
Я молча кивнула. Артур не стал расспрашивать, зачем мне понадобилась картина, и я была ему благодарна за это. Мне трудно было бы объяснить свое желание, а выглядеть глупо не хотелось.
Интересно, почему очкарики выглядят такими беззащитными? Может, и не все, не знаю, но тот, которого я заметила неподалеку от каменной стены замка, выглядел именно таким. Худощавый юноша в чистенькой белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и серых фланелевых брюках неловко переминался с ноги на ногу и упорно смотрел в одну точку, куда-то за мою спину. Его взгляд горел таким восторгом, что я не удержалась и обернулась, чтобы посмотреть, что могло вызвать такие сильные эмоции у юного очкарика.
