Ральф снова схватил сережки и резко дернул. Дырки в ушах Атропоса порвались, и две маленькие капли крови появились там, где раньше были сережки. Крик лысого существа был похож на шум буровой установки. Ральф почувствовал что-то среднее между жалостью и презрением.
Этот маленький ублюдок причинял боль другим людям, а ему самому больно еще не бывало. Может быть, никогда не бывало. Ну что ж, сейчас ты узнаешь, каково было другим, приятель.
[Прекрати! Прекрати! Ты не сможешь это сделать!]
[У меня для тебя неприятная новость, приятель… я уже это делаю. Так что просто заткнись и не мешай мне.]
[Чего ты пытаешься этим добиться, краткосрочник? Оно все равно случится, знаешь ли. Все эти люди в Общественном центре все равно погибнут, и кольцо не спасет ни тебя, ни их.]
А то я не знал, подумал Ральф.
Атропос все еще дергался, но по крайней мере перестал размахивать скальпелем. Ральф счел возможным на мгновение отвести глаза и быстро осмотреть комнату. Правда, искал он скорее вдохновение, чем что-то конкретное – хватило бы даже намека на вдохновение.
[Ты только не обижайся, но я тебе кое-что скажу. Как твой новый друг и товарищ по играм. Я понимаю, тебе сейчас не до того, но тебе стоит все-таки найти время, чтобы заняться своим жилищем. Нет, конечно, евроремонт ты не сделаешь, но можно хотя бы прибраться. Бардачно тут у тебя!]
Атропос, одновременно обиженно и подозрительно: [Ты думаешь, мне есть дело до того, что ты говоришь, краткосрочник?]
Ральфу в голову приходил только один путь дальнейшего развития ситуации. Ему это совершенно не нравилось, но он все равно собирался поступить именно так. Ему придется так поступить, и у него в сознании возникла очередная картинка, которая убедила его в этом лучше, чем что бы то ни было. Он увидел Эда Дипно, который летит к Дерри с побережья на легком самолете, который под завязку набит либо взрывчаткой, либо нервно-паралитическим газом.
[Что бы мне с тобой сделать, мистер Атропос… Есть какие-нибудь соображения?]
Ответ был досрочным:
[Отпусти меня. Вот ответ. Единственный ответ. Единственный. Я оставлю вас в покое, вас двоих. Оставлю вас Предопределенности. Вы проживете еще десять лет. А может быть, и все двадцать – нет ничего невозможного. Тебе и твоей прекрасной даме нужно всего лишь выйти из игры. Идите домой, а когда случится большой бум, вы все увидите по телевизору.]
Ральф постарался говорить так, как будто он действительно размышляет о подобной возможности.
[И ты оставишь нас в покое? Ты обещаешь оставить нас в покое?]
[Да!]
На лице у Атропоса промелькнула надежда, и Ральф увидел первые следы ауры, которая распространялась вокруг маленького мерзавца. Она была того же самого темно-красного цвета, как и пульсирующее мерцание, что освещало это место.
[Знаешь что, мистер Атропос?]
Атропос, с надеждой: [Что?]
Ральф протянул вперед руку, перехватил левое запястье Атропоса и выкрутил его. Атропос завопил. Его пальцы разжались, и тогда Ральф выдернул из них скальпель с легкостью, достойной короля воров, обчищающего лопуха-прохожего.
[Я тебе верю.]
2[Отдай! Отдай! Отдай! От…]
У Атропоса началась истерика, и он, наверное, мог бы выкрикивать это слово часами, но Ральф остановил его наиболее простым и действенным способом. Он наклонился и полоснул скальпелем по лысому затылку, что торчал из розового нейлона. И никакая невидимая рука не попыталась его остановить, и его собственная рука двигалась вполне нормально. Кровь – жутко много крови – хлынула из пореза. Аура вокруг Атропоса приобрела темный оттенок инфицированной раны. Он опять закричал.
Ральф наклонился вперед и прошептал Аторопосу на ухо:
[Пусть я не могу тебя убить, но покалечить как следует точно смогу, ведь правда? И для этого мне не нужна никакая ментальная энергия, или как эта чушь называется. Мне вполне хватит вот этой маленькой штучки.]
Он провел скальпелем по черепу Атропоса поперек первого пореза, изобразив у него на затылке что-то вроде заглавной «Т». Атропос закричал и принялся бешено молотить ногами. Ральф сам ужаснулся тому, что какая-то его часть – сумасшедший гремлин – наслаждается происходящим.
[Если хочешь, чтобы я продолжал тебя резать, сопротивляйся дальше. Если хочешь, чтобы я перестал, успокойся.]
Атропос тут же замер.
[Ладно. А теперь я задам тебе несколько вопросов. И я думаю, это в твоих интересах – на них ответить.]
[Спрашивай все что угодно! Все что хочешь! Только не режь меня больше!]
[Замечательное отношение к делу, но хотелось бы убедиться. Посмотрим.]
Ральф снова провел скальпелем по черепу Атропоса, на этот раз сбоку. Лоскут кожи слез с черепа, как плохо приклеенные обои. Атропос заскулил. Ральф почувствовал, как что-то заворочалось у него в желудке, пытаясь выбраться наружу, но, когда он заговорил с Атропосом, ничто в голосе не выдавало его состояния (по крайней мере так казалось Ральфу).
[Ладно, это была лекция о мотивациях, Док. Если я буду вынужден повторить ее, тебе придется воспользоваться суперклеем для того, чтобы твой скальп не улетел с первым же порывом ветра. Тебе понятно?]
[Да! Да!]
[И ты мне веришь?]
[Да, гнилой ты, седой урод, ДА!]
[Ну вот и ладушки. Вот мой вопрос, мистер Атропос: Если ты даешь обещание, ты не можешь его нарушить?]
Атропос ответил не сразу; видимо, собирался с силами. Ральф прижал скальпель к его щеке, чтобы ускорить процесс. За это он был вознагражден еще одним воплем и мгновенным ответом:
[Да! Да! Только не режь меня больше! Пожалуйста, не режь меня больше!]
Ральф убрал скальпель, который оставил на щеке маленького существа след, похожий на родимое пятно.
[Замечательно, солнышко, слушай меня сюда. Я хочу, чтобы ты пообещал оставить меня и Луизу в покое, пока не закончится вся эта история с Общественным центром. Никаких больше преследований, никаких репрессивных мер и прочего дерьма. Пообещай мне это.]
[А не пошел бы ты на хрен! Возьми свое обещание и засунь себе его в задницу!]
Но Ральфа было сложно вывести из себя; наоборот, его улыбка стала еще лучезарнее. Потому что Атропос не сказал: «Я не буду». И что еще более важно, он не сказал: «Я не могу». Он просто сказал: «нет». Всего лишь временная отсрочка. С этим вполне можно справиться.
Воодушевившись, Ральф провел скальпелем по позвоночнику Атропоса. Юбка разошлась, как и белый грязный халат, как и плоть, которая находилась под этим халатом. Кровь хлынула тошнотворным потоком, а Атропос принялся корчиться на полу. Его страшный крик чуть не оглушил Ральфа.
