Он наклонился и пробормотал в маленькое ухо, пытаясь не запачкаться хлещущей кровью.
[Мне совершенно не хочется делать это еще раз, лапушка… на самом деле еще пара порезов, и меня стошнит… но я хочу, чтобы ты уяснил для себя следующее: я могу это сделать и я буду это делать, пока ты не дашь мне обещание или пока та сила, которая не дала мне тебя задушить, не вмешается еще раз. Но мне почему-то кажется, что если ты собираешься этого дожидаться, ждать придется еще долго, так что ты вполне успеешь превратиться в кровавое месиво. Что скажешь, дружище? Ты даешь мне обещание или я продолжаю тебя разделывать на суповой набор?]
Атропос пробормотал что-то невразумительное. Он рыдал, и этот ужасный и раздражающий звук страшно действовал Ральфу на нервы.
[Ты не понимаешь! Если ты сможешь остановить то, что было начато – шансы невелики, но они все-таки есть, – меня накажет существо, которое вы называете Кровавым Царем!]
Ральф сжал зубы и снова ударил, при этом его губы были сжаты так плотно, что напоминали длинный шрам. Когда скальпель проходил через хрящ, резать стало труднее, а потом левое ухо Атропоса упало на пол. Кровь хлынула из дыры в лысой голове Доктора номер три, и на этот раз крик был таким долгим, что Ральфу показалось, будто у него лопаются барабанные перепонки.
Да, они явно не боги, подумал Ральф. Его тошнило от ужаса, омерзения и волнения. Единственная реальная разница между ними и нами заключается в том, что они живут дольше и увидеть их немного сложнее. А я, похоже, не Рэмбо… при одном только взгляде на эту кровь меня начинает тошнить. Вот дерьмо.
[Ладно, я обещаю! Перестань меня резать! Не надо! Пожалуйста, не надо!]
[Для начала неплохо, но мне бы хотелось побольше конкретики. Я хочу услышать, как ты скажешь, что обещаешь держаться подальше от меня и Луизы, а также от Эда до тех пор, пока не кончится мероприятие в Общественном центре.]
Он ожидал хныканья и уловок, но Атропос его удивил.
[Я обещаю! Я обещаю держаться подальше от тебя и от этой суки, с которой ты везде бегаешь…]
[Луиза. Произнеси ее имя. Луиза.]
[Да, да, и от нее, от Луизы Чесс! Я согласен держаться подальше и от нее, и от Эда Дипно. От всех вас, только не режь меня больше. Доволен? Достаточно хорошо для тебя, черт тебя подери?]
Ральф решил, что он доволен… если человек, которому глубоко противны его собственные методы воздействия, вообще может быть чем-то доволен. Он не думал, что в обещании Атропоса кроется какой-то подвох; маленький лысый человечек знал, что впоследствии он очень дорого заплатит за это обещание, но ему было сложно противостоять той боли и тому ужасу, который вселил в него Ральф.
[Ладно, мистер Атропос. Я думаю, этого вполне достаточно.]
Ральф слез со своей жертвы, чувствуя, как его желудок выворачивается наизнанку, и с ощущением – ложным, наверное, – что его горло открывается и закрывается, словно раковина моллюска. Он посмотрел на испачканный кровью скальпель, потом размахнулся и зашвырнул его подальше. Скальпель пролетел сквозь арку и исчез где-то в недрах хранилища.
Чистая работа, подумал Ральф. В смысле, что я не особенно извозюкался. Его больше не тошнило. Теперь ему хотелось плакать.
Атропос медленно встал на колени и осмотрелся по сторонам безумным взглядом человека, пережившего страшную бурю. Он увидел свое ухо, лежавшее на полу, и подобрал его. Покрутил его в маленьких ручках и посмотрел на хрящи, что торчали из него. Потом посмотрел на Ральфа. В глазах Атропоса стояли слезы, слезы боли и унижения, но там было и что-то еще: ярость, такая свирепая и убийственная, что Ральф невольно отшатнулся. Все его предосторожности показались глупыми и наивными, когда он видел эту ярость. Он отступил на шаг и поднял дрожащий палец, указывая на Атропоса.
[Помни свое обещание!]
Атропос оскалился в страшной ухмылке. Лоскут кожи у него на голове болтался взад-вперед, как пиратский флаг, а плоть под кожей сильно кровоточила.
[Разумеется, его я помню… разве такое забудешь? Я вот хотел тебе еще одно обещание дать, в нагрузку. Два по цене одного, так сказать.]
Атропос сделал жест, который Ральф хорошо помнил с больничной крыши: сложил два пальца в виде буквы V и поднял их вверх, прочертив в воздухе красную арку. Внутри нее Ральф увидел человеческую фигуру, а за ней – тусклое, как будто в облаке крови, изображение магазина «Красное яблоко». Он хотел было спросить, кто это стоит там, на Харрис-авеню… но потом неожиданно понял сам. Он посмотрел на Атропоса, и его взгляд был полон ужаса.
[Господи, нет! Нет, ты не можешь!]
Атропос ухмыльнулся своей мерзкой ухмылкой.
[Ты знаешь, я думал о тебе, краткосрочник. Но я ошибся. И ты тоже. Смотри.]
Атропос шире раздвинул пальцы. Ральф увидел мужчину в бейсбольной кепке «Бостон Ред Сокс», который выходил из «Красного яблока». Ральф уже точно знал, кто это. Этот человек окликнул того, другого, а потом начало происходить что-то ужасное. Ральф отвернулся от кровавой арки будущего между маленькими пальцами Атропоса. Его тошнило.
Он слышал, когда все произошло.
[То, что я тебе показал, находится в ведении Случая, краткосрочник. Другими словами, в моем. И вот тебе мое обещание: если ты будешь и дальше путаться у меня под ногами, то, что я показал тебе, произойдет. Ты не сможешь ничего сделать, ты не сможешь никого предупредить. Но если ты уйдешь… если ты и твоя женщина перестанете мне мешать и позволите событиям идти своим чередом… тогда я смогу это остановить.]
Вся вульгарная грубость, которая раньше была отличительной чертой манеры общения Атропоса, разом исчезла, и только теперь Ральф начал понимать, какое древнее и невообразимо мудрое существо стоит перед ним.
[Знаешь, что говорят законченные наркоманы, краткосрочник? Умирать легко, жить куда тяжелее. Это очень верно. Если кто-то и знает об этом, так это я. Ну что, есть какие-нибудь рациональные соображения?]
Ральф стоял, опустив голову и сжав кулаки. Серьги Луизы горели у него в руке, словно маленькие горячие угольки. Кольцо Эда тоже, казалось, пытается прожечь ему кожу сквозь ткань брюк, и он понял, что ничто в мире его не остановит: сейчас он вытащит кольцо из кармана и зашвырнет его вслед за скальпелем. Он вспомнил рассказ, который читал в школе, тысячу лет назад. Рассказ назывался «Девушка или тигр?», и, может быть, только теперь Ральф узнал, что такое выбор, ужасный выбор, и что такое сила, ужасная сила. На первый взгляд все было очень просто: что такое одна жизнь в сравнении с двумя тысячами жизней?
