Читая эти строчки вслух, Ральф нахмурился, но Абигайль сразу же поняла, что хотел сказать Ник. Это напоминало то, о чем говорили современные проповедники, появившиеся на земле за последние двадцать лет. Они говорили, что Сатана не существует в реальности. Существует дьявол, возможно, он возник из первородного греха, но он живет во всех нас, и изгнать его так же невозможно, как и извлечь содержимое яйца, не разбив скорлупы. Согласно интерпретации этих современных проповедников, Сатана превращался в головоломку из тысячи картинок — и каждый человек, будь то мужчина, женщина или ребенок, добавляли по своему маленькому фрагменту, чтобы составить целое. Да, в этом было нечто разумное и оно звучало так современно, но проблема заключалась в том, что это было неправдой. И если позволить Нику размышлять в подобном духе, то темный человек сожрет его со всеми потрохами.
Матушка Абигайль сказала:
— Я снилась тебе. Но разве я не реальна?
Ник согласно кивнул.
— И ты снился мне. Разве ты не существуешь на самом деле? Слава Богу, ты сидишь передо мной, держа на коленях блокнот. Этот другой человек реален так же, как и ты, Ник. — Да он реален. — Она вспомнила о стае ласк и о красном глазе, открывшемся в темноте. И когда она снова заговорила, голос у нее был хриплый и глухой. — Он не Сатана, — сказала она, — но он и Сатана знают о существовании друг друга и давно уже поддерживают связь.
«Библия не говорит о том, что произошло с Ноем и его семьей после потопа. Но я не удивлюсь, если узнаю об ужасной борьбе за души этих несчастных людей — за их души, их тела, их образ мысли. И я не удивлюсь, если то же самое происходит и с нами».
— Сейчас он западнее Скалистых гор, но рано или поздно он отправится на восток. Может быть, и не в этом году, но как только все будет готово. И нам предстоит встретиться с ним.
Ник взволнованно качал головой.
— Да, — спокойно произнесла Абигайль. — Вот увидишь. Самые горькие дни еще впереди. Смерть и ужас, предательство и слезы. И не все из нас останутся в живых, чтобы узнать исход битвы.
— Мне это не нравится, — пробормотал Ральф. — Разве и без этого парня, о котором говорите вы с Ником, мало неприятностей? Разве у нас мало других проблем, ведь нет ни врачей, ни электричества, вообще ничего нет. Зачем нам вмешиваться во все это?
— Не знаю. Это дело Господа. Он ничего не объясняет таким, как Абигайль Фриментл.
— Если это Его дело, — ответил Ральф, — то почему же, хотел бы я знать, Он удаляется на покой и перекладывает свои проблемы на плечи молодых и слабых?
«Если темный человек на западе, — написал Ник, — то, может быть, нам лучше собрать свои пожитки и двинуться на восток?»
Старушка спокойно покачала головой.
— Ник, все служит Господу. Тебе не кажется, что темный мужчина тоже служит Ему? Так оно и есть, неважно, насколько таинственны могут быть Его цели. Темный мужчина будет преследовать тебя, куда бы ты ни убежал, потому что он служит целям Господа, а Господь хочет, чтобы ты проучил его. Я не вижу смысла в побеге от воли Всемогущего Бога. Мужчина или женщина, пытающиеся сделать это, заканчивают свою жизнь в пасти зверя.
Ник быстро писал. Ральф, следивший за его рукой, потер кончик носа и пожалел, что вообще прочел написанное. Таким стареньким леди не следует знать то, что написал Ник. Ей это покажется богохульством, и она раскричится так, что проснутся все вокруг.
— Что. он говорит? — спросила Абигайль.
— Он говорит… — Ральф откашлялся, перышко, заткнутое за околышек шляпы, закачалось, — Он говорит, что не вериг в Бога — Слово было сказано, он с несчастным видом разглядывал свои ботинки, ожидая взрыва.
Но старушка только рассмеялась и подошла к Нику. Она похлопала его по руке.
— Господь с тобой, Ник, ведь это не имеет никакого значения. Он верит в тебя.
Они провели в доме Абигайль Фриментл весь следующий день, и это был самый счастливый день с того времени, как бушующий супергрипп утих, словно опадающие воды с горы Арарат. К утру дождь перестал, и уже к девяти часам небо напоминало фреску, расписанную солнцем и перистыми облаками. Мокрые стебли кукурузы сверкали, как огромные изумруды. Было прохладнее, чем во все предыдущие дни.
Все утро Том Каллен бегал по кукурузному полю, раскинув руки в стороны, распугивая стайки ворон. Довольная Джина Маккон, сидя на земле рядом с качелями, играла картонными куколками, найденными матушкой Абигайль в нижнем ящике комода. Немного раньше они с Томом играли машинками, взятыми Томом в городишке Мэй в Оклахоме. Том довольно охотно выполнял все, что Джина говорила ему.
Дик Эллис, ветеринар, застенчиво подошел к матушке Абигайль и спросил ее, держал ли кто-нибудь в окрестности поросят.
— Стоунеры всегда держали свиней, — ответила она. Старушка сидела на крыльце в своем любимом кресле-качалке, перебирая струны гитары и наблюдая за тем, как Джина играет во дворе, выставив вперед ногу в гипсе.
— Как вы думаете, может быть, некоторые из них еще живы?
— Можно пойти и проверить. Все возможно, А может быть, свиньи разрушили перегородки и вырвались на свободу, — Глаза матушки Абигайль сверкали. — Возможно также, я знаю приятеля, который прошлой ночью мечтал о свиных отбивных.
— Возможно, и так, — согласился Дик.
— Ты когда-нибудь резал свинью?
— Нет, мэм, — широко улыбаясь, ответил он. — Никогда никого я не резал. Я всегда был приверженцем ненасилия.
— Думаешь, вы с Ральфом потершие над собой женщину-командующего?
— Конечно, — ответил он.
А минут через двадцать они втроем отправились в дорогу. Абигайль ехала в кабине «шевроле» между двумя мужчинами, зажав в руках палку. На ферме Стоунеров они нашли двух годовалых поросят, здоровых и вполне упитанных. Скорее всего, когда закончился корм, они принялись за своих более слабых и менее удачливых сородичей.
Ральф подвесил цепь в сарае Реджа Стоунера, а Дик, следуя указаниям Абигайль, накинул веревку на заднюю ногу одного из поросят. Визжащий и извивающийся, он был доставлен в сарай и подвешен вниз головой на цепях.
Ральф вышел из дома, держа в руках нож для разделки мяса с лезвием длиной фута в три («это не нож, это просто штык какой-то, слава Господу», — подумала Абби).
— Видите ли, я не знаю, смогу ли сделать это, — сказал он.
— Ну что ж, тогда давай его сюда, — сказала Абигайль, протягивая руку. Ральф с сомнением взглянул на Дика. Дик пожал плечами. Ральф передал нож.
— Господи, — произнесла Абигайль, — мы благодарим Тебя за щедрость даров твоих. Благодарим за эту свинью, которая накормит нас. Аминь. Отойдите подальше, мальчики, свинья забрызгает вас кровью.
