Продвигаясь шаг за шагом в сторону Овечьего Пастбища, он вспомнил, как Ник говорил, что ему повезло. Билл старался не думать о том, что обычно случается с близкими ему людьми. Да, в данном случае не приходится говорить о везении. Билл содрогнулся.
* * *
— Освещение, камера, пуск! — Ник руководил подготовкой капсулы к погружению.
Доктор Дан Бакли слабо улыбнулся ему и схватился за одну из ручек. Доктор Бакли был пожилым, седоволосым, лысеющим сотрудником геологического факультета, не моложе шестидесяти. Его видеокамера была прикреплена к одному из передних иллюминаторов. На шее болтался тридцатимиллиметровый «Никон». Бакли сильно вспотел. Ника одолевали сомнения: не случится ли у Бакли приступа паники. Капсула под названием «Тритон» напоминала маленькую душевую кабинку с низким потолком. Не самое лучшее место для страдающих клаустрофобией.
У него сердце екнуло, когда капсула стала раскачиваться над трещиной. Ник терпеть не мог парковых аттракционов, а капсула напоминала один из них. Он посмотрел в правый иллюминатор, еще раз проверяя закрепленную там лазерную установку. Все оказалось в полном порядке. Он выглянул из другого иллюминатора, глядя в ту сторону, где возвышался кран и стояла толпа рабочих, полицейские, представители городской администрации и сотрудники университета. Отец Билл тоже был здесь, протискивался вперед, махал руками и что-то кричал. Он все-таки пришел, хотя и с опозданием. Ник был рад, что Билл здесь и видит все это. Он тоже махнул рукой и приготовился к погружению.
Это было невообразимо. Это было великолепно. Это было самое волнующее событие в его жизни.
— Все готовы? — услышал Ник скрипучий голос в переговорном устройстве у них над головами.
— Все готовы, — ответил Ник. То же самое повторил Бакли.
Последовал не очень приятный момент свободного падения капсулы, и они стали плавно опускаться вниз на стальном тросе, погружаясь в глубину трещины. Скоро они пройдут участок, освещаемый солнцем, и дальше будут продвигаться в тени. Прожекторы, вмонтированные в капсулу по окружности, уже были включены, освещая ближнюю к ним и противоположную стену. Бакли приник к иллюминатору, беспрестанно щелкая затвором фотокамеры, чтобы запечатлеть пройденные ими участки.
— Как звучат наши голоса? — спросил Ник.
— Громко и отчетливо, «Тритон». А как проходит погружение?
— Спокойнее не бывает. Зрелище просто захватывающее. Городским властям стоит подумать о том, чтобы купить это снаряжение и организовать сюда увеселительные прогулки. За счет доходов от этого мероприятия можно будет снизить налоги.
Его шутку оценили — он услышал наверху смех и улыбнулся. Все это он произнес как и положено хладнокровному и собранному человеку. Во всяком случае, ему хотелось, чтобы это было именно так. Ведь Синтия Хейес вместе со всеми университетскими работниками тоже наблюдает сейчас за событиями, ожидая новостей. Хорошо, если она слышала его ответ и он произвел на нее впечатление. Эта небольшая прогулка принесет славу Николасу Квинну, ученому-физику. Пресса об этом позаботится. Толпа репортеров уже ждет наверху и, как только он поднимется на поверхность, забросает его вопросами. Его покажут во всех вечерних телепрограммах, может быть, даже по кабельному каналу новостей. Другие на его месте думали бы о том, какой замечательный это трамплин для карьеры, — по крайней мере трое с его факультета, это уж точно. Ему вдруг стало смешно: какая ерунда его сейчас занимает. А интересно, согласится ли теперь Синтия пойти к нему на свидание? Неужели откажет? Ведь он теперь знаменитый!
Селектор связи прервал его мечты:
— Вы прошли половину расстояния, «Тритон». Как дела?
— Все отлично, — ответил Ник. — Вы еще видите нас?
— Пока да, но вы превратились в маленькое пятнышко света.
Полпути. А всего у них десять тысяч футов троса. Уже спустились на милю, а дна все не видно. Непостижимо. Как могла образоваться такая трещина? Неужели она естественного происхождения? А может быть, здесь задействованы какие-то неземные силы? Да, вполне возможно. Все это похоже на искусственное образование. А что, если…
На этот раз Бакли прервал его размышления.
— Нельзя ли прибавить освещения? — спросил он через селектор.
— Освещение включено на полную мощность. У вас какие-то сложности, «Тритон»?
— Стену видно все хуже и хуже.
— Вы вышли за пределы видимости. Хотите остановиться?
Ник взглянул в иллюминатор. Сплошная темнота. Лучи фар растворяются в темноте, словно черная пустота поглощает их. В нескольких ярдах от ламп. Прожекторы тоже ничего не дают — свет виден футов на двенадцать впереди, а дальше все погружено во мрак.
— Нет, еще на десять футов в темноту. Нет…
Ник нервно сглотнул слюну. Темнота как бы обрубала лучи света, перекрывала их, пожирала.
— У нас неполадки с освещением? — Голос Бакли дрогнул.
— Не знаю, — ответил Ник.
— Лампы утратили свою мощность.
Однако Ник так не думал. Все дело было в темноте, царившей снаружи. Что-то забивало свет, пожирало его. Что-то густое и маслянистое. Казалось, за стеклом иллюминатора чернота шевелится, словно живая и прожорливая.
Он встряхнул головой. Что за мысли? И все-таки было в этой черноте что-то необычное, не из-за нее ли лазерный луч не вернулся обратно? Он улыбнулся. Она и в самом деле «бездонная». Эта проклятая трещина гораздо глубже, чем можно было предположить, но дно у нее, конечно, есть.
— Все включено на полную мощность, «Тритон» Если у вас неполадки с электроснабжением, поднимайтесь наверх, а завтра опробуете еще раз.
— Нет, хочу снять хотя бы одно показание с лазерной установки, — сказал Ник.
Он принялся щелкать переключателями лазерного управления и отметил про себя, что у него дрожат руки. Внезапно в капсуле стало холодно.
Он взглянул на Бакли, который приспосабливал к своей камере вспышку.
— Вы замерзли?
Бакли кивнул:
— Да, после того, как вы спросили об этом. — Изо рта у него шел пар. — Вы снимете показания, а я попробую сделать не сколько снимков со вспышкой через иллюминатор. После этого будем подниматься наверх.
— Договорились.
Ник вдруг почувствовал сильное желание увидеть солнечный свет. Он отрегулировал приборы лазерной установки, нажал на пуск и стал ждать показаний. Ждал долго.
Абсолютно ничего.
Пока Ник проверял приборы, Бакли пытался сделать снимки.
— Бесполезно, — сказал Бакли, с раздражением убирая камеру. — Как будто суп из фасоли разлили.
