«Скажет она тоже! Живьем оно смотрится по-другому. Там скучная анатомия, а здесь калокагатия, эстетика и эротика…»
От быстро промелькнувших волнующих воспоминаний о Настиных женственных прелестях и достопримечательностях Ваня вернулся к ее арматорским объяснениям, как и зачем неукоснительно соблюдать непреложные требования аноптического образа жизни.
— …Думаю, все неясные вопросы с твоими секулярным родичами мы быстренько и методически уладим в течение трех-четырех дней. Отныне в миру я твоя новая бонна и гувернантка.
В Америку видимым макаром полетим втроем. Рыцарь Филипп нас сопровождает и несколько дней побудет с нами в Филадельфии.
Тебя, неофит мелкочленистый, мы покамест благоразумно стреножили. Кроме распознавания языков, схематической прогностики и ясновидения, прочие твои дарования временно лимитированы. Вплоть до нужной стадии полового созревания и необходимого круга орденского посвящения ты остаешься без активной боеспособной теургии.
Разумеется, тебя будут патронировать, держать под негласной внешней охраной и прикрытием как несовершеннолетнего харизматика…
Увидя тень огорчения на лице мальчика, Настя поспешила его успокоить. Соответственно, в арматорском фривольном духе и стиле:
— Не горюй, неофитик. Возраст — дело наживное. Не успеешь оглянуться, как вырастешь умственно и физически до выдающихся мужских размерчиков… На загляденье и заговенье девушкам и женщинам…
Когда сквайр Виктория придет в норму, твое ответственное телохранение поручим ей персонально. Например, во время визитов на малую белоросскую родину. Или же еще куда-нибудь по миру, туристически.
Дело в том, что первого сентября ты пойдешь в Англии в привилегированную частную школу, находящуюся под орденским патронажем.
Скажу тебе, более половины из твоих будущих одноклассников принадлежат хорошим рыцарским фамилиям Востока и Запада. Кое-кто так же рукоположен на ясновидение и распознавание языков.
Вот еще что… — самую главную ошеломляющую новость Настя оставила на десерт. — Чтоб тебе было чем и кем гордится среди сверстников, согласно орденской традиции, мы с Филом тебе предлагаем провизиональную патримонию-усыновление до достижения совершеннолетия.
Как исполнится 21 год, сам решишь, под каким духовным именем тебе постоянно значиться в анналах гильдии арматоров.
Ну что, берешь нас в харизматические родители на время или навсегда? С ответом единым духом можешь не торопиться, хорошенько подумай что почем. До осени времени до хрена и больше…
Любое твое решение окажется правильным, Вань, по модулю. Без обид и претензий с нашей стороны. Как скажешь, так и будет…
— Чего там говорить и раздумывать?!! — перебил арматора восторженный неофит, не сразу сообразив, что ему предлагают.
— Конечно же, я тоже хочу быть Бланко-Рейес-и-Альберини, моя кавалерственная дама Анастасия!
Фил Олегыч, я взаправду могу стать вашим приемным сыном и внуком рыцаря-адепта Рандольфо? — для верности Ваня обратился за подтверждением и уточнением. Своему ясновидению он еще не совсем доверял.
— Если пожелаешь, Иван, то получится вовсе не понарошку. Но в соответствующем ритуале в ходе орденской церемонии войдешь в нашу семью. На время либо навсегда…
Усыновление юного рыцаря-неофита они предварительно отпраздновали французским шампанским и немедленно импровизированным визитом в загородную резиденцию орденского звена. Ваниному восторгу не было предела, пусть вам внешне он старался держаться по-взрослому, солидно, степенно.
«Во здоровски!!! Вместо пейнтбольного клуба для детей настоящий огнестрельный тир только для взрослых..!
Йо-хив-хо и бутылка рому! Хип-ура! Хип-ура-ура-ура!..»
Ранним утром в воскресенье Настя с Филиппом заехали за Ваней, чтобы вместе отправиться к обедне в монастырскую церковь иконы Божьей матери «Утоли моя печали». Даму Анастасию рыцари усадили пилотировать джип «с ветерком и рок-музычкой», а сами благорасположились на заднем сиденье, чтобы откровенно, с аудиозащитой, поговорить как прецептор с учеником о мужчинах и женщинах.
— …Это, Иван, куда и на что смотреть. К примеру, Настасье нашей Ярославне, нравится, когда ее обозревают и раздевают откровенные мужские взгляды. Другим женщинам, в основном с большими недостатками или чрезмерными излишествами в фигуре, этакое экспонирование далеко не по нраву.
Для того у тебя и есть ограниченное ясновидение, кабы праведно и нравственно различать suum cuique tribuens. Я имею в виду: каждому по-свойски и поделом воздавать.
То, что кому-то представляется заслуженной наградой, иным кажется несправедливым и неоправданным оскорблением. Потому стоит приноравливаться ко всяким-яким общежитейским обстоятельствам.
Понимай, Иван, нравственные установления, нормы поведения, моральная кодификация, включая гендерные взаимоотношения мужчин и женщин, обстоятельно исходят от разумной души человеческой. По большому счету, долговременно и дальновидно.
Но в малом ежеминутном расчете бихевиориальные стереотипы, социальные установки, предубеждения, поверия, суеверия шустро выскакивают из естественных потребностей людской тварной природы. Во плоти. Будто чертик из табакерки выпрыгивают, беспорядочно и случайно.
В общечеловеческой нравственности есть постоянная, неизменная часть, основанная на высоком абсолютном духе. Но присоединяется она к нестабильной, дискретно изменяющейся компоненте, выходящей из низменной относительной материи. Вчера одно, сегодня другое, послезавтра третье.
Причем у разных народов по-разному… «Отрок мой конгенитально любопытствующий…»
Приводя разнообразные образчики «относительности естественной животной морали», рыцарь Филипп пользовался дидактической теургией достаточно умеренно. Факты и примеры выбирал осмотрительно, с оглядкой. Потому как сочувствовал и соболезновал неофиту, кому еще несколько лет предстоит вынужденно, едва ли не принудительно оставаться ребенком в слабой плоти, но сильным духом без малого взрослым человеком.
«В силу харизматического возраста, патер ностер…»
Как оно происходит и каковы при оном ощущения, рыцарь Филипп доподлинно знал на примере кавалерственной дамы Прасковьи. Давеча она ему о многом исповедально рассказывала ночь напролет.
«…Ох ему, мелкому… Насилье и бессилье… Коромысло диавольско… Половое созревание и гормональные пертурбации, из рака ноги…
И потащит наш бедный Ванька тяжкое Ярмо Господне между отрочеством и зрелостью, наподобие девы моей Параскевы. Видит око, да уд промежный неймет. Поди, дождись, покуда имение вырастет…
