«Мисс Позитив», — вспомнилась Малколму характеристика, данная Тришей. Не похоже, однако, чтобы та переживала из-за смерти подруги. За всеми этими «мисс Позитив» и «мисс Непорочность» чувствовалась практически нескрываемая неприязнь. Скорее всего, вызванная завистью к чужим достоинствам и добродетелям, в которой призналась даже Памела. Но может ли такая зависть стать основанием для кровавого убийства?
— Но, с другой стороны, — принялся рассуждать вслух Малколм, — мне непонятны и мотивы Макмердон. Даже если у нее был зуб на Джессику, зачем убивать ее в своей собственной квартире, куда Джессика пришла сама и по своей воле?
— Зачем? Да потому что она была чертовой сатанисткой, вот зачем! Там это дальше есть в материалах, следствие все это раскопало, — Памела наклонилась к нему и перелистнула несколько страниц в папке. — В квартире нашли кучу книг по оккультизму, а у нее в компьютере этой дряни было еще больше… в библиотеке тоже брала, вот выписка из ее абонемента… Да достаточно просто посмотреть, как она одевалась, как красилась и какую музыку слушала! Она была помешана на теме смерти и всякой потусторонней нечисти! Я же говорю — я удивляюсь, как Джессика выдерживала ее целый год… это потому, что Джесс была такой доброй и старалась в каждом видеть хорошее, у меня бы точно терпения не хватило…
— Прямо удивляюсь, что Триша собиралась стать врачом с такими-то интересами, — усмехнулся Малколм.
— Патологоанатомом, — ответила Памела. — Это была работа ее мечты. Целыми днями потрошить трупы.
«Разрезала Тревора от ключиц до паха, а потом принялась вынимать органы», — вспомнилось Малколму. Ну да, ну да. Профессиональные навыки не пропьешь.
— Ну, в молодости многие увлекаются такими вещами, — тем не менее заметил он (таким тоном, словно ему самому было уже лет пятьдесят). — Но страшные культисты-убийцы встречаются обычно в кино, а не в реальной жизни.
— На сотню позеров всегда найдется один псих, который верит в это всерьез, — возразила Памела. — Знаешь, что нашли под ковром?
— Под каким ковром?
— На котором лежало тело Джессики! Там все было в ее крови, но когда криминалисты провели тщательную проверку, они нашли под свежей кровью следы более старой. Которую пытались смыть, но ты знаешь, сейчас у полиции такая техника, что могут засечь чуть ли не отдельные молекулы, — она перелистнула еще пару страниц. — И вот такой там был рисунок, — она ткнула пальцем в изображение пятиконечной звезды с какими-то иероглифами между лучами. Пунктирный контур обрисовывал силуэт человека, лежавшего ногами в центр звезды.
— Пентаграмма, — кивнул со знанием дела Малколм.
— Нарисованная человеческой кровью, — повторила Памела. — За несколько дней до убийства. И Джессику зарезали, когда она стояла прямо в ее середине. Хотя она, конечно, не могла этого знать — рисунок к тому времени был уже замыт, да еще и накрыт ковром.
— Чья же тогда это кровь?
— Самой Макмердон. Анализ ДНК это подтвердил.
— Но, кажется, я читал, что на ее теле не было никаких повреждений. Во всяком случае, недавних.
— Женщинам это необязательно, — неохотно пояснила Памела. — Экспертиза установила, что это менструальная кровь. Когда Макмердон допросили по этому поводу, она сказала, что у нее начались месячные, причем обильнее, чем обычно, прямо в день рожденья — хороший подарочек, да. Под утро следующего дня она притащилась домой, ну то есть на эту съемную квартиру, совершенно никакая — сама вечеринка, понятно, была в другом месте, свое двадцатилетие она отмечала с размахом, несовместимым с маленькой квартиркой. Ну и, по ее словам, когда она, наконец, проспалась где-то уже ближе к вечеру, то увидела эту картинку на полу и засохший тампон рядом. Она говорила, что совершенно не помнит, как это рисовала. Типа, наглотавшись всякой дряни на вечеринке, пыталась таким образом вызвать дьявола, — усмехнулась Памела. — А увидев свои художества на трезвую голову, конечно, попыталась их смыть. Но кровь кое-где слишком хорошо въелась в старые шершавые половицы. Поэтому она купила ковер и накрыла это дело, понимая, что квартирная хозяйка не будет в восторге, когда в очередной раз придет за арендной платой.
— Но если это был просто алкогольно-наркотический бред…
— Это она так заявила!
— А что сказала ее соседка Урсула?
— Она ушла с той вечеринки с парнем и ночевала у него. Оттуда пошла на занятия, а когда вернулась вечером, увидела только новый ковер.
— Так ты думаешь, Макмердон просто… принесла Джессику в жертву?
— Ну да.
— Почему именно ее? Почему не ту же Урсулу, с которой, наверное, это проще было проделать, раз она с ней жила?
— Да потому что Джесс была девственницей! Может быть, единственной из всех знакомых этой суки — во всяком случае, единственной, о ком она знала точно.
— Как нелепо, — потрясенно покачал головой Малколм. — В XXI веке, в самой передовой стране мира… Да еще таким идиотским способом — прямо в своей квартире, скальпелем, на котором остались отпечатки ее пальцев… не пытаясь их стереть, не пытаясь организовать даже подобие алиби типа нападения неизвестного грабителя… Она не могла надеяться, что это сойдет ей с рук!
— Но ведь сошло же, — горько напомнила Памела и добавила. — Возможно, она рассчитывала, что ее спасет Сатана.
— И ты в это веришь? Что ей помог Сатана?
— Нет, конечно. Это сделал ее адвокат. Не имевший никакого отношения к потусторонним силам и просто хорошо делавший свою гребаную работу.
— И как же ему удалось убедить присяжных? Улики имеются, мотив, пусть и идиотский, имеется, других подозреваемых нет, версия самой обвиняемой — полная ахинея…
— Ну, во-первых, — на сей раз Памела не стала отсылать его читать речь адвоката, а принялась пересказывать его тезисы сама, вероятно, чтобы тут же опровергать их, — как ты сказал, то, что Джессика пришла сама и, якобы, неожиданно. Макмердон не могла видеться с ней в университете после вечеринки, не звонила ей и не писала — ее телефон и электронную почту, разумеется, проверили. Значит, версия о заранее подготовленной ловушке, куда заманили жертву, не подтверждается. Но это же ничего не значит! — тут же запальчиво возразила Памела. — Макмердон могла договориться с ней как раз на вечеринке, после которой и нарисовала пентаграмму! Или, скажем, передать приглашение через кого-то еще — правда, никто из опрошенных студентов в этом не сознался, но, может, он просто испугался быть замешанным в деле об убийстве… Далее, скальпель, мол, Джессика тоже принесла сама. Она взяла его из анатомички, где в пятницу была практика. А Макмердон эту практику прогуляла, значит, не могла спереть там скальпель чисто физически. Не могла в эту пятницу, но могла раньше! — вновь возразила Памела. — Просто его никто не хватился!
— Логично, — кивнул Малколм.
— Потом, взаимное расположение тел, — продолжала Памела. — То есть тела Джессики и живой Макмердон. Она не двигала тело и никуда не уходила сама, так и просидела в углу до самого прихода Урсулы — это доказано, иначе остались бы кровавые следы. Значит, получается, что Джессика буквально загнала ее в угол, и Макмердон деваться было некуда — а вот если, наоборот, она угрожала Джессике, той ничто не мешало просто сделать несколько шагов назад…
— Как ничто не мешало бы убийце за ней последовать, — заметил Малколм. — Хотя тогда Джессика вышла бы из пентаграммы…
— Так или иначе, если бы Макмердон осталась на месте, убийства бы не было, а если бы погналась за Джессикой, оно произошло бы в другом месте. Но это тоже притянуто за уши! Просто Джесс не ожидала, что подруга, даже бывшая, полоснет ее скальпелем по горлу! Адвокат, правда, утверждал, что угроза не могла быть неожиданной, раз перед этим Джессика пыталась вырвать скальпель и порезала пальцы. Но пыталась вырвать — это не значит ожидала нападения! Может, Джессика боялась, что эта чертова сатанистка хочет порезать саму себя! Это было вполне в духе Джесс — она бы кинулась спасать самоубийцу, не обращая внимания на собственные порезы… Но к этим порезам он привязал следующий довод. На ручке скальпеля есть отпечатки обеих девушек, но кровавые — только Джессики. Значит, ей таки удалось его вырвать, и она держала его уже после их борьбы. Тоже не значит! Мы не знаем, сколько раз он переходил из рук в руки в процессе!
