– Вряд ли. Я видел только его глаза… Понимаю, как глупо это звучит, но… Видите ли, я смотрел только на них. У этого гада был такой взгляд…
– Какой? – уточнила Твердохлебова.
Сторож странно посмотрел на нее и тихо вымолвил:
– Пустой. Ни мысли, ни выражения. Я проходил службу во внутренних войсках, перевозил зэков. Иногда там попадались урки с такими же глазами. Их все обходили стороной.
– Почему?
– Считалась, что у них выжженная душа и что они носят в себе смерть. Паханы называли их «пустоглазыми».
Твердохлебова дернула уголком жесткого рта.
– Значит, он посмотрел на вас пустыми глазами, вы испугались и скрылись в магазине, так?
Сторож обиженно нахмурился.
– Я не трус, – сказал он. – Но и не идиот. Если вы не верите мне – поверьте видеокамере.
– У вас есть запись? – насторожилась Ольга.
– Да. А разве я об этом не говорил?
– Нет, не говорили. Мне нужно ее просмотреть. И чем скорее, тем лучше.
– Хорошо. Идемте.
Сторож повернулся и первым зашагал к двери магазина. Ольга последовала за ним.
– Что за чертовщина? – тихо произнесла Ольга. – Здесь же ничего не видно. Лицо отсвечивает!
Сторож отмотал запись назад и снова включил ее. На экране появилась молодая женщина. Посмотрела на себя, повертелась перед видеокамерой, усмехнулась и ушла. Потом к витрине подошли подростки и, уставившись в камеру, стали со смехом толкать друг друга локтями. Вскоре после того, как они ушли, к витрине подошел мужчина в красной куртке. Черты его лица были неразличимы из-за сильной подсветки.
– Видите? – сказал сторож. – Видеокамера в порядке. Она сняла всех, кроме пустоглазого. Это потому, что он уже не живой человек. Он носит в себе смерть, понимаете?
– Мы все ее в себе носим, – сухо отрезала Ольга.
В магазин вошел судмедэксперт, толстый, неуклюжий и немолодой мужчина в кепке и в черном пуховике.
Ольга повернулась к нему на вращающемся кресле и спросила:
– Есть что-нибудь интересное?
– Смотря что считать интересным, – ответил эксперт. – В целом, все так, как бывает после обычных уличных драк. Проломленный череп. Железная арматура, испачканная кровью. Отпечатков на железке нет, но это и не удивительно. В такую погоду все люди ходят в перчатках.
– Н-да… – Ольга сунула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. – Отпечатков нет… – проговорила она, закуривая. – И фоторобот мы составить не можем. При том, что свидетелей – хоть отбавляй.
– Ольга Игоревна, там нашелся еще один свидетель, – сказал оперативник.
– Что? – Ольга махнула перед лицом рукой, отгоняя дым. – Кто такой?
– Начальник службы безопасности развлекательного центра. Он видел, как злоумышленник бил парня палкой.
– Видел, говоришь? – Ольга поднялась со стула. – Поедем, поговорим с этим начальником.
– Только вы не очень на него давите. Он калач тертый. Сказал, что сам когда-то работал опером.
– У нас все равны перед законом – и бывшие полицейские в том числе, – отчеканила Твердохлебова, распахнула дверь и вышла из магазина.
Начальник службы безопасности оказался высоким, крепким мужчиной в превосходном сером костюме. С Ольгой он разговаривал снисходительным, холодноватым тоном.
– Вы разглядели лицо убийцы? – спросила Твердохлебова, стоя перед ним в холле развлекательного центра «Фазан».
Он качнул головой:
– Нет. Я видел эту сцену из окна. Фонарь на улице светит тускло, поэтому деталей было не разглядеть.
– Вы стояли у окна и смотрели, так?
– Так.
Ольга сдвинули брови:
– Это произошло в нескольких шагах от вашего офиса. Почему вы не вмешались или не послали кого-нибудь из своих людей уладить этот конфликт?
Начальник охраны хмыкнул:
– Мне что, больше всех надо?
– На ваших глазах убивали человека. Если бы вы вмешались, парень остался бы жив.
– Он – да. А вот я – вряд ли.
– Вы – здоровый мужик, – сухо произнесла Ольга.
Начальник приподнял бровь:
– И что? У этого гаденыша была железная палка. А я, как видите, не вооружен. И мои люди тоже не вооружены.
– У вас на поясе висит электрошокер, – сказала Ольга. – Думаю, у ваших людей тоже.
– У нас есть не только шокеры, но и мозги. Поэтому я и не стал нарываться. И потом, драка произошла не на территории развлекательного комплекса. Я действовал строго в рамках нашего корпоративного кодекса.
– И что написано в этом вашем кодексе?
– То, что я не имею права покидать свое рабочее место без особой причины.
Зрачки Твердохлебовой сузились:
– Значит, убийство, по-вашему, не особая причина?
Начальник осклабился:
– Послушайте, дорогуша, в Москве каждый день убивают людей. Мне что, тужить о каждом убиенном?
Губы Ольги слегка побелели. Она усмехнулась и четко и прямо проговорила, глядя начальнику в глаза:
– Вы просто трус и подонок.
На секунду начальник переменился в лице, но быстро взял себя в руки и медленно, с расстановкой произнес:
– Поосторожнее со словами, милая. Я ведь не всегда такой вежливый.
– Зато всегда трусливый.
Ольга повернулась, чтоб уйти, и в этот момент услышала, как начальник тихо обронил у нее за спиной:
– Лесбиянка хренова.
Она развернулась.
– Что вы сказали?
– Что слышала, – угрюмо прорычал начальник. – Скажи спасибо, что ты из полиции, а то бы я добавил.
Ольга сухо улыбнулась:
– А вы представьте, что я не полицейский.
Несколько секунд человек в костюме молчал, а затем тоже улыбнулся и процедил:
– Хорошо. В полиции не должно быть таких, как ты. Это мужская работа.
– Да ну?
– Вот тебе и «да ну». В тебе от силы шестьдесят кило веса, и половина из них приходится на задницу и сиськи.
Ольга прищурила холодные глаза:
– У вас проблемы с женщинами?
– Только с теми, которые косят под мужиков. – Начальник, неприязненно глядя ей в глаза, презрительно добавил: – Ваше бабское дело маленькое: лечь на диван и раздвинуть ножки пошире. Больше от вас ничего не требуется.
Он посмотрел на Ольгу снисходительным, похотливым взглядом, как бы говоря – «ну, и что ты мне сделаешь?».
Несколько мгновений Твердохлебова угрюмо смотрела охраннику в глаза, а потом, сама от себя не ожидая, стиснула пальцы правой руки в кулак и изо всех сил двинула охранника кулаком в нос.
Все это получилось как-то само собой, в следующую секунду Ольга трясла ушибленной рукой, а охранник, резко наклонившись, чтобы не закапать кровью рубашку, хрипел:
– Стерва! Ты же мне нос сломала!
– Скажите спасибо, что не голову! Еще раз обратитесь ко мне на «ты» – увезу в изолятор и продержу там всю ночь. Я ясно выражаюсь?
Охранник отнял руку от лица, посмотрел на кровь, перевел взгляд на Ольгу и с ненавистью процедил:
