«Плевать на него! Артему уже ничем не поможешь. Спасай свою шкуру!»
Как?
«Выйди на балкон и прыгай. Переломаешь ноги и руки, но останешься жить».
Оля бросилась к балкону, но остановилась, издав невнятный звук.
На подоконнике сидел ворон. Сидел абсолютно неподвижно. И сверлил Олю немигающим черным глазом.
Очевидно, недавно он дрался с одним из своих сородичей — в птичьем черепе зияла пробоина, через которую Оля увидела мозг. В драке ворон потерял часть перьев — проплешины на боках открывали взору голую кожу, отвратительную на вид и, наверное, на ощупь. С клюва ворона на подоконник капала темная — и Оле даже показалось, черная — кровь.
Ворон пошевелился — прижался клювом к оконному стеклу. Одарил Олю бездушным взглядом и, дернув крыльями, прыгнул в темное небо. Летел он тяжело и неуклюже. После него на стекле осталась кровавая точка.
Звуки ударов в коридоре стихли. Артем уже давно не кричал.
В тишине послышались шаги. Оля увидела под дверью тень убийцы.
Он начал дергать дверную ручку.
Крича, Оля подбежала к застекленной двери, дернула вниз шпингалет и выскочила на балкон. Облокотившись на перила, глянула вниз. Внизу во дворе никого не было, на детской площадке тихо, как на кладбище. Несколько секунд Оля стояла, глядя на далекий асфальт внизу. Закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
Ее полный ужаса голос прорезал глухую тишину залитого ночью двора:
— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! МЕНЯ СЕЙЧАС УБЬЮТ!
Ее дикий крик эхом раскатился вокруг, и заглох — слабый и одинокий. На шоссе за домами с призрачным ревом проносились машины. Небо над крышей противоположной многоэтажки окрасилось оранжевым, послышался треск фейерверка, а следом — полные тупой животной радости крики школьников: «У-У-У»…
За спиной Оли раздался звук отпираемого замка.
Она обернулась, не веря своим глазам: дверь открылась, и человек из ее сна вошел в спальню.
В руке он держал заляпанный кровью, осколками костей и волосами Артема деревянный молоток.
— Папа! — закричала Оля и неожиданно для себя бросилась на него, чтобы вытолкать старика из комнаты.
Он ударил ее молотком, сбив с ног. Оля упала на спину, ощущая, как по затылку разливается жар боли, а волосы мокнут от горячей крови. Череп наполнился тяжким гулом.
Убийца встал над ней, расставив ноги. Оля, с трудом приподнявшись на локте, умоляюще смотрела на него снизу вверх. Он смотрел на нее, под капюшоном Его лицо было скрыто непроницаемым, плотным мраком.
— Пожалуйста… — прохрипела Оля. Губы одеревенели и не слушались. — Не трогай меня…
Он размахнулся и опустил молоток на ее лицо. Послышался звонкий треск, будто разбилась фарфоровая статуэтка. Ее раскрошенные передние зубы посыпались на ковер, рот наполнился теплой кровью. Оля замычала и начала извиваться, царапая пальцами ковер.
Убийца сел на нее. Наклонился. Изувеченное лицо Оли обожгло ледяным холодом.
— Я тебя сейчас убью, — сказал Он. — Думаю, перед смертью ты захочешь узнать, кто я такой.
Голос Его был бесстрастен, но с нотками веселья.
Он откинул капюшон.
Остекленевшими от ужаса глазами Оля смотрела на сморщенное лицо своего отца. Глаза его были черными. Они горели безумием и бесконечной яростью.
Оля хотела закричать, но выдавила лишь несколько невнятных звуков. Из горла хлынула кровь с желчью.
Отец поднял к потолку безумное лицо, оттянул верхнюю губу, обнажив острые желтые клыки, и завыл.
А потом снова поднял молоток. И опустил его на голову жертвы. Много раз.
Инна взяла два пакета с покупками. Захлопнула дверцу машины. За спиной раздался тихий голос:
— Привет.
Она обернулась.
Павел стоял у ворот ее дома. Руки в карманах серого плаща. На печальном лице — синяки и ссадины.
— Я возьму, — Павел перехватил пакеты. Инна набрала код. Открыла ворота. Они двинулись к дому. Павел прихрамывал.
— Как ты? — Инна взглянула на его залепленное пластырями лицо.
— Неплохо. Уже три недели не был на работе. Твой дружок дал мне то, чего я давно хотел. Отдых.
Они помолчали.
— Я ушла от него.
Павел приподнял бровь.
— В самом деле?
Инна нервно рассмеялась.
— Точнее, сбежала.
— Он бил тебя?
— Нет.
— Что он сказал?
— Сказал: «Скатертью дорога». Ему все до лампочки.
— Он так просто не отстанет. Илья явится за тобой, и ты вернешься.
— Нет, — Инна покачала головой. — Все, что угодно, только не это.
Они вошли в дом.
Инна схватила повела его в гостиную. Усадила в кресло. Направилась к мини-бару. Вернулась с двумя бокалами.
— Что это? — Павел поднес бокал к носу.
— Коньяк.
Павел отпил. Поморщился. Инна осушила бокал до дна, запрокинув голову.
Павел осмотрелся.
— У этого дома плохая атмосфера.
Инна закурила.
— Знаю. Мне никогда здесь не нравилось.
Павел присмотрелся к ней.
— Ты стала спокойней. Даже похорошела, — он выдержал паузу. — Я все время думаю о тебе.
Девушка с бесстрастным любопытством посмотрела на него сквозь облако дыма.
— Я о тебе ничего не знаю. Кроме того, что ты работаешь в школе. И что у тебя была богатая жена, которая умерла и оставила тебе наследство. Кстати, что с ней случилось?
Павел сразу посуровел.
— Со временем ты все узнаешь.
Инна молча смотрела на него. Он, встретив ее взгляд, нервно рассмеялся.
— Не верится, да?
Инна взяла с журнального столика пепельницу и погасила окурок.
— Мне вообще не верится, что у тебя кто-то был. Гляжу на тебя, и просто не представляю, что у тебя могла быть нормальная жизнь, любовь. Даже сейчас мне кажется, что я сплю и тебя здесь нет. Ты как призрак.
Павел усмехнулся.
— Но тебе тоже есть, что скрывать. Правда?
Инна вздрогнула.
— Всем есть, что.
Павел повертел бокал в руках, поставил на журнальный столик.
— Вчера вечером у нас произошло новое убийство. Убили супружескую пару. Оба забиты до смерти. Я видел фотографии в Интернете. Ужасное зрелище.
Девушка равнодушно посмотрела на Павла. Взяла со столика бокал, плеснула вина. Ее рука дрожала. Откинувшись на спинку дивана, она неестественным тоном спросила:
— И что?
— То, что убийца с ними сделал, очень похоже на труп Вадима Нестерова.
— Я не хочу говорить об этом! — вскричала Инна. Лицо ее вдруг исказилось, в глазах мелькнула тень страха. — Зачем ты рассказываешь мне о такой ерунде? Какое мне дело?
Павел наклонился вперед. Взял девушку за руку.
