Отсутствие какой-либо информации и невозможность логически объяснить происходящие в этом городке события, действовали на Петра угнетающе. Он дал себе слово во что бы то ни стало попытаться выяснить причину гибели Вероники.
«Кто, если не я? – думал он, поглядывая на побелевший от газетных клочков пол, – «ведь у нее, похоже, не было ни одной подруги или друга… Нужно выяснить, в чем обвиняют Веронику горожане и постараться снять с нее все эти обвинения»
Почему-то сейчас он был абсолютно уверен, что Вероника при жизни была кристально чистым человеком.
Парадоксально, но мысль о том, что он просто обязан расследовать это странное дело, не напрягала. А ведь, вполне возможно, ему предстояло взвалить на себя огромный объем работ… Он уже представил себе многочасовое общение с правоохранительными органами и свидетелями, скрупулезное изучение материалов криминалистической экспертизы… Но нет, все это совершенно не пугало. Предстоящее расследование вдруг окончательно успокоило Петра, ведь оно давало хоть какую-то надежду на прояснение во всей этой запутанной истории.
Петр откинулся на спину и немного полежал, обдумывая свои первоочередные шаги в расследовании «темного дела Вероники», а потом, чувствуя, что вот-вот заснет, поставил будильник в своем мобильнике на 13.30…
Глава 5-я. Вечер страшных открытий
Тот же день.
Петру приснилась Лера.
В своем сне Петр сейчас лежал не в темном номере н-бургской гостиницы, а в просторной спальне своей московской квартиры, рядом с Лерой. Она все так же крепко спала, в той же самой уютной позе, поджав коленки к животу и накрывшись одеялом по самую голову, в какой Петр видел ее в последний раз – перед самым своим отъездом в аэропорт, чуть больше суток назад.
Подсознание погрузившегося в глубокий сон Петра, по всей видимости, решило самостоятельно расставить все по полочкам и разобраться с кое-какими проблемами личного толка, беспокоящими его в последнее время.
Заложив руки за голову и посматривая на свернувшуюся калачиком Леру, Петр лежал и в хронологическом порядке вспоминал отдельные эпизоды последнего года, в течение которого Лера работала в своем журнале.
Самой первой в его памяти появилась та деловая встреча, состоявшаяся почти год назад, когда Петр, поддавшись на уговоры Леры, познакомил ее с главным редактором одного крупного глянцевого журнала, своим очень дальним знакомым. Он отчетливо вспомнил, как в тот вечер они втроем ужинали в итальянском ресторане, и Лера с несвойственным ей деловитым блеском в глазах рассказывала своему будущему шефу о своих творческих планах и взглядах на современную журналистику. Слушая свою жену, Петр был преисполнен двумя чувствами. Во-первых, он был очень удивлен, ведь он еще никогда не слышал от Леры столь умных и, самое главное, столь продолжительных речей. Во-вторых, в его душе вдруг поселилась обида.
«Неужели», – думал он тогда, во все глаза рассматривая свою собственную жену, которая с каждым своим новым словом становилась все более незнакомым для него человеком, открывая все новые и новые грани своих глобальных познаний, скорострельной эрудированности и искрометного чувства юмора, – «я кажусь ей настолько ограниченным, что она еще ни разу за всю нашу совместную жизнь вот так со мной не поговорила? Со мной она почему-то общается только очень короткими фразами и междометиями… Поразительно, но Лерка-то, оказывается, совсем другая… Как будто это вообще не она…»
Уже тогда Петр почувствовал, что у этих двух людей, встретившихся друг с другом впервые в жизни, оказывается, очень похожее мировоззрение. Они разговаривали на одном языке, понимали друг друга с полуслова, с полунамека. Петр, всегда считавший себя довольно неглупым человеком, в глубине души даже чувствовал какую-то зависть, ведь, несмотря на все свои усилия, он почему-то никак не мог вклиниться в их очень душевную беседу, каждый раз явно попадая впросак со своим взглядом на ту или иную мировую проблему. В конце концов, он перестал вмешиваться в их разговор и, обиженный, замолчал, смирившись с тем, что сегодня он, просто-напросто, третий лишний.
Петр вспоминал и вспоминал…
Все эти ее многочасовые исчезновения из дома, под предлогом напряженной и кропотливой работы в редакции… Все эти мимолетные улыбки, которыми Лера сопровождала свою, якобы деловую, СМС переписку с главным редактором… И еще много-много чего вспомнил сейчас Петр. Все те мелочи, на которые он раньше не обращал никакого внимания, постепенно выстраивались в один стройный ряд, не давая никаких шансов на сомнения, и неуклонно подталкивая его к одной-единственной мысли – отношения у Леры и ее шефа давно вышли на уровень, очень далекий от просто деловых…
«Пришла пора расставить, наконец, все точки над i. Поговорю с ней прямо сейчас, разберусь во всем, а там – будь что будет! Лучше горькая правда, чем неизвестность и мучительные сомнения!», – Петр повернулся на левый бок и решительно потянулся к Лере, чтобы разбудить ее, однако его рука вдруг провалилась сквозь ее плечо вниз, до самой кровати.
В следующую секунду он проснулся. Под рукой, которую он во сне протянул к Лере, шелестела толстая федеральная газета.
Лежа в очень темном номере н-бургской гостиницы, Петр постепенно возвращался от своего сна к реальности. Он вспомнил, что заснул, вернувшись в гостиницу после стремительных похорон Вероники… Что на два часа у него назначена встреча с Катей… Вглядываясь в серую темень, Петр прищурился – кажется, настенные часы показывали двадцать минут второго. Он нащупал рукой телефон и поднес его к глазам. От Леры по-прежнему не было ни одного звонка и ни одного сообщения.
Петр отключил будильник и зло отбросил телефон на самый край широченной кровати.
«Странный сон… Сон подсказка?.. Не хотелось бы… Но, пора вставать… Вроде бы сейчас середина светового дня. Почему же так темно?»
Он встал, подошел к окну, рывком распахнул шторы и обомлел. На улице, так же, как и утром, было очень темно. Ну, может быть, стало чуть-чуть светлее. Пребывая в тревожном недоумении, Петр отодвинул щеколду и открыл одну створку окна. Высунув голову наружу, он посмотрел наверх.
Оцепенев от неожиданности, он простоял в таком положении пару минут, а затем медленно закрыл окно и с очень растерянным видом сел на кровать. Он был просто шокирован, ведь, несмотря на довольно сильный ветер, по-прежнему срывавший с прохожих кепки, и гонявший по городу обрывки газет, над Центральной улицей Н-бурга висела все та же странная овальная туча, не сдвинувшись за все это время ни на сантиметр.
Необычное природное явление напомнило ему о шепчущихся в пригородном автобусе бабушках, которых он безуспешно пытался подслушать сегодня утром:
