Час от часу не легче. Зачем бандиту, разгуливающему в черной коже и увешанному оружием, прикрываться дешевой фальшивкой?
Итак, Фриц Пелматтер с Уоллес-авеню — единственная зацепка.
В архивах «Колдуэллского курьера» Бэт обнаружила несколько статей о доме. Особняк входил в государственный реестр исторических памятников как редкий образец федерального стиля. Судя по редакционным заметкам, сразу после его приобретения мистер Пелматтер провел ряд отделочных работ. И вот уже несколько десятков лет представители местной исторической ассоциации мечтают попасть внутрь дома, чтобы оценить обновленные интерьеры. Но их просьбы остаются без ответа. В письмах любителей истории главному редактору разочарование перемежалось с восторгами по поводу отменного качества реставрации фасада.
Перечитывая комментарии редактора, Бэт грызла леденцы. Они прилипали к зубам, как цемент… Почувствовала изжогу, желудок побаливал от голода. Отличный набор ощущений.
Виной всему разочарование. По сути, изыскания так ни к чему и не привели.
Номер мобильника, который дал ей незнакомец, не поддавался идентификации.
Информационный вакуум не располагал к визитам, от Уоллес-авеню хотелось держаться подальше, и вообще — срочно исповедоваться.
Она взглянула на часы. Почти семь вечера.
Хватит истязать себя, время перекусить. Святая Дева как-нибудь переждет, а изнуренный желудок — вряд ли.
Бэт выглянула за перегородку. Тони уже ушел.
Ей совершенно не хотелось оставаться одной.
Следуя безумному порыву, она схватила трубку и позвонила в участок.
— Рики? Это Бэт. Детектив О'Нил рядом? Хорошо, спасибо. Нет. Ничего не нужно передавать. Нет, я… пожалуйста, не нужно его вызывать. Ничего срочного.
Тем лучше. Свинцовый Зад — не тот собеседник, какой был бы ей сейчас нужен.
Бэт уставилась на часы; секундная стрелка успела описать несколько кругов. Нужно дотянуть до конца дня. Убить время. И — с минимальными потерями.
Пообедать в ресторанчике и сходить в кино. Оттянуть любым способом возвращение домой. А если поразмыслить, то и заночевать в каком-нибудь мотеле.
На тот случай, если незнакомец опять надумает навестить.
Она уже выключила компьютер, когда зазвонил телефон. Бэт взяла трубку со второго звонка.
— Ты меня искала?
В хриплом голосе Буча О Нила звучали стальные нотки, но сейчас Бэт это даже нравилось.
— Нуда.
Она откинула волосы назад.
— Ты все еще приглашаешь меня на ужин?
В трубке зарокотало:
— Заеду за тобой через пятнадцать минут.
Он отключился, прежде чем она успела равнодушно бросить:
— Мы только поедим.
После захода солнца Рэт решил выбраться наружу и вернуть Фрицу серебряный поднос с остатками ужина. Как и все в доме Дариуса, кухня была произведением искусства. Стильные шкафы и полки, гранитная столешница, техника с панелями из нержавеющей стали, широкие окна.
Миллион разнообразных светильников. Фриц стоял у раковины и что-то усердно полировал. Обернувшись на звук, он покачал головой.
— Господин, не нужно было приносить это самому.
— Ну вот, а я взял и принес…
Рэт поставил поднос и облокотился о столешницу.
Фриц выключил воду.
— Вам что-нибудь угодно?
Что ж, для начала угодно не быть неблагодарной скотиной.
— Фриц, я хочу, чтобы ты усвоил: твоей работе ничто не грозит.
— Спасибо, господин.
Голос был еле слышен.
— Не знаю, что бы я делал, если бы перестал здесь служить. Я считаю это место своим домом.
— Так и есть. Это твой дом, служи, пока самому не наскучит.
Развернувшись, Рэт собрался уходить. Он был уже в дверях, когда Фриц пробормотал:
— Это и ваш дом, господин.
Рэт покачал головой:
— Хватит с меня и спального места.
Он вышел в холл, подавляя очередной приступ ярости. Черт: или Бэт цела-невредима, или — помоги Бог тому, кто посмеет ее обидеть.
Если она попросту избегает встреч — не особо страшно. Скоро ее телу потребуется то, что сможет дать только он. Рано или поздно сама объявится. Или погибнет.
Он вспомнил, какая нежная у нее кожа там, на шее. Ощущение тепла на языке, ласкающем вену, вскружило голову.
Клыки удлинились, словно Бэт уже была рядом и он мог пронзить ее плоть и ощутить вкус крови.
Рэт закрыл глаза, по телу пронеслась дрожь. Переполненный желудок, казалось, вмиг опустел, и под ложечкой засосало от голода.
Он попытался вспомнить, когда пил кровь в последний раз. Неужели с тех пор минуло столько времени?
Попытка успокоиться и взять себя в руки имела столько же шансов на успех, как остановка поезда ручным тормозом; тем не менее холодный рассудок приглушил безумную жажду.
Вернувшись в реальность, он ощутил тревогу. Инстинкты рвались наружу, ими становилось все труднее управлять.
Эта женщина опасна. Если она так заводит его даже на расстоянии, то вполне может оказаться пирокантом.
Персональным детонатором, если можно так выразиться. Пропуском на скоростное шоссе, ведущее прямиком в ад.
Рэт запустил руки в волосы. Смешно: он хочет ее, как никогда не хотел ни одну женщину.
Хотя — что тут смешного? Именно так и действуют пироканты. Завлекают любыми способами и мягко подталкивают к краю бездны.
В конце же концов, радость ли — жить без риска и не ходить по краю?
Черт. Нужно поскорее ее сплавить. Помочь с превращением и пристроить в хорошие руки. Найти приличного гражданского мужа.
И в тот же миг перед глазами встало изуродованное тело молодого вампира.
Ну и чем этакий герой поможет Бэт?
Неплохой вопрос.
А варианты? Себе-то он точно ее не оставит. Сосватать кому-то из братьев?
Ну и кому? Рэйджу? Этот орел будет путать ее со своими шлюхами и, чего доброго, сожрет по ошибке. Ви, со всеми его закидонами? Зетисту?
И он — смирится ли с тем, что один из его воинов спит с Бэт? Верится с трудом.
Господи, до чего же он устал.
Вишу явился внезапно, материализовавшись нос к носу. Сегодня — без любимой бейсболки.
Рэт, хоть и с трудом, различил затейливую татуировку вокруг левого глаза.
— Нашел Билли Риддла.
Ви прикурил самокрутку. Рука в перчатке была совершенно спокойна. Он выдохнул облачко ароматного турецкого дыма.
— Сорок восемь часов назад арестован за попытку изнасилования. Живет с папочкой, который у нас не кто-нибудь, а сенатор.
— Краткая биография.
— Я копнул поглубже, плюнув, так сказать, на условности. И нарыл кое-что из закрытой информации. Малютка Билли с детства был не подарок. Насилие. Сексуальные домогательства. Нетрудно представить радость менеджера папочкиной предвыборной кампании, когда подонку стукнуло восемнадцать. Сейчас проще: все подвиги взрослого Билли попадают в полицейскую базу.
