— Паш.
Бутик оскорблённо щурится.
— Ну, Паш. Прости. Забудь, я не хотел.
Мхов через стол протягивает раскрытую ладонь.
Лицо Василевского постепенно разглаживается.
— Ладно.
Он хлопает своей ладонью о ладонь Мхова и в знак окончательного примирения возвращается к прерванной теме.
— Я ж говорю. Иной раз так классно напишут, что аж, бля…
— М-м-м? — Мхов изображает искреннюю заинтересованность.
— А вот, — Бутик тычет пальцем в раскрытую книгу, — зацени.
Сейчас… Как это будет-то?
И медленно, словно пробуя слова на ощупь, читает: «Гарленд спокойно, как будто собрался пойти погулять, снял с вешалки свой э-э-э, блин… элегантный плащ и завернул в него автомат».
С дивана слышатся звуки, сравнимые с тихим частым кашлем. Мхов сначала не понимает, а когда догадывается, то удивлённо поднимает брови; впервые за годы совместной работы он видит смеющегося Срамного. Собственно это не похоже на смех не только по звуку, но и по мимике: застывшее лицо, чуть растянутые губы, полуприкрытые неподвижные глаза, но генерал смеётся, это точно.
«Что сейчас будет», — думает Мхов. И правда, смысл реакции Срамного доходит, наконец, до Василевского. Сразу побледневший Бутик трясущимися руками захлопывает книгу, медленно встаёт, поворачивается к Срамному. Генерал, оскалившись, откладывает в сторону папку и с каким-то медицинским интересом смотрит на Пашу. (Так, наверное, прозектор глядит на любопытный материал, прежде чем приступить к разделке). Мхов, напружинившись, приподнимается из-за стола, готовый не дать случиться непоправимому. Бутик делает крадущийся шаг, Срамной, не вставая с дивана, как-то по-особому подбирается, становится вроде как меньше, нет, не меньше, а тоньше, или даже острее, короче, в тысячу раз опаснее, и тут начинает часто-часто пищать рация.
Генерал цепко хватает аппарат, скорым движением подносит к уху. Секунду слушает, вскакивает с дивана, отрывисто командует:
— Выходим.
«Слава аллаху, гейм овер», — вздыхает Мхов. Проходя мимо того места, где сидел Бутик, он бросает взгляд на обложку книги. Подчёркнуто культурное оформление, очень качественное издание. Ну да, Чейз. «В лабиринте смерти». На английском языке, а то как же. Спускаясь вслед за Срамным и Бутиком в игровой зал, Мхов думает о том, что гений обязательно в чём-то должен быть дурак.
А Паша Василевский гений, это все знают. Выпускник Итона, финансист и бухгалтер от бога, вот так-то.
Человеку, купившему 500-долларовую фишку, на вид лет тридцать. Среднего роста, блондин, одет неброско, скорее, скромно, но на шее болтается какой-то нелепый цветастый галстук. Он только что подошёл к столу с рулеткой и лениво наблюдает, как дилер сгребает фишки с проигранных полей и, покончив с этим, распределяет выигрыши. Мхов, Срамной и Василевский стоят сбоку в ожидании дальнейшего. Игроки, столпившиеся вокруг стола, начинают делать ставки на следующий круг. Блондин не трогается с места. «Ну да, — думает Мхов, — они делают ставку, когда колесо уже крутится, в последний момент».
Дилер привычным движением запускает колесо, вбрасывает шар. Тот начинает своё движение в верхнем секторе, сухо щёлкает, преодолевая препятствия в виде отражателей-«каноэ». Игроки продолжают ставить, напряжение нарастает. Блондин по-прежнему недвижим, его правая ладонь собрана в кулак с зажатой в нём фишкой. Шар понемногу теряет скорость, постепенно опускается из верхнего сектора колеса в нижний, начинает финальный бег вдоль красно-чёрной окружности из ячеек. Секунда, две, пять, ну! Человек в цветастом галстуке делает падающее движение к столу и быстро кладёт фишку с цифрой «500» точно по центру одного из незанятых полей. Четырнадцать, красное. («Поставил! Поставил!», — проносится по казино). Дилер (все они должным образом проинструктированы) реагирует немедленно:
— Больше нет ставок!
И вовремя. Сразу с десяток игроков, отталкивая друг друга, пытаются сунуть свои фишки туда, куда легла заветная, 500-долларовая. Такая сцена происходит каждый раз. «Ушлый народ, — усмехается Мхов, — просекли момент, приходят половить за хвост чужую удачу». Но каждый раз все они оказываются на полпути остановлены своевременной командой дилера.
А с разных сторон зала уже спешат любопытные — посмотреть, как в очередной раз кто-то выиграет на 500-долларовую прямую ставку. Сам герой этого представления ведёт себя спокойно, он даже не глядит на вращающееся колесо, и Мхов вдруг осознаёт, что блондин в нелепом галстуке смотрит прямо на него. В его глазах нет ничего особенного, лицо тоже ничего такого не выражает, но снова, как тогда в подвале театра, Мхову чудится, что человек хочет что-то сказать лишь ему одному.
Но ему некогда об этом подумать, потому что шар на колесе стукается о металлические лады, последний раз подскакивает и успокаивается в одной из ячеек.
— Вот так, — ни к кому не обращаясь, хмуро говорит Бутик.
— Четырнадцать, красное, — бесстрастно возвещает дилер.
Соглядатаи вокруг стола разражаются аплодисментами, одобрительно-завистливыми выкриками. Дальше всё происходит по заведённому порядку. Выигравший собирает фишки, направляется к кассе и обменивает пластик на деньги. Но не уходит, а подсаживается к стойке бара и заказывает чашку зелёного чая.
— Ладно, я пошёл, — говорит Бутик, жмёт руку Мхову и, не попрощавшись со Срамным, покидает казино.
Генерал, не сводя глаз с человека у стойки, отдаёт по рации указания своим людям. Закончив, обращается к Мхову:
— Кирилл Олегович, на когда с магом договариваться?
— Что нашли? Кто такой?
— Гэбист на пенсии. Спец по этой части.
— Что, есть у них и такие? — удивляется Мхов.
— А как же. Так на когда?
— Давайте на завтра, на вечер, — подумав, решает Мхов.
На день у него уже запланированы несколько встреч, две из которых — с детским психологом и следователем прокуратуры.
— Есть. Я тогда ближе к вечеру позвоню, уточню время и место.
Срамной прощается и уходит, чтобы расставить людей по местам в виду очередной операции по взятию «языка».
Мхов в последний раз смотрит в сторону бара (блондин сидит на высоком табурете к нему спиной, пьёт чай, склонившись над стойкой), достаёт телефон, звонит Кларе и договаривается о встрече через час в принадлежащем ему ночном клубе «Зажигай!» многолюдно, несмотря на середину недели, вроде бы не самое удобное время для ночного времяпрепровождения. Но, в основном, здешние посетители — не те, кому с утра на работу. Сюда тянутся люди свободных профессий: бизнесмены, богема, хорошо зарабатывающие интеллектуалы, музыкальные продюсеры, офисная полуэлита, проститутки; люди приходят, чтобы выпить, поужинать, поговорить, послушать музыку, оторваться в танце, обзавестись подругой на остаток ночи.
