– Твоя жена сейчас там?
– Да, именно там. Она приняла послушание.
– Хорошо, так и сделаю. Ты явился в совершенно идеальный момент. Видимо, поэтому вас и называют совершенными. – Чувство юмора еще не совсем покинуло Тормонда. – Здесь моя сестра, – кивнул герцог на собравшихся в стороне дворян, с которыми разговаривал перед приходом монаха.
Возле окна стояла красивая женщина лет тридцати с небольшим.
– Простите мои поспешные слова, ваша светлость, но ваша сестра стала настоящей красавицей.
Изабет была на двадцать один год младше Тормонда и походила скорее на его дочь, чем на сестру.
– Я не знал, что она гостит у вас.
– Это неофициальный визит. Она должна сейчас быть в Оранье и управлять страной, пока король Питер осаждает Камаргару. Пожалуйста, не говори никому, что видел ее здесь.
– Конечно. Если такова ваша воля.
– Да. Пойдем, нам надо многое обсудить.
Вместе с герцогом монах подошел к столу, за который только что уселись королева Навайская и шестеро ее собеседников. Среди них были дейншо и двое дэвов – один, судя по наряду, прибыл вместе с Изабет из Диреции, а другой, Микаэль Кархарт, был видным богословом и старейшиной дэвов в Каурене.
Еще там сидели двое церковников и какой-то мужчина, очень похожий на солдата. Их брат Свечка не знал.
Монах и герцог присоединились к остальным, усевшись в два последних свободных кресла.
– Вижу, я прибыл последним, – сказал Свечка. – Для чего же созвано столь почетное общество?
– Мы получили послание от патриарха, – отозвался Тормонд. – От Безупречного, не от Непорочного.
Монах внимательно вгляделся в лица сидящих за столом. Интересно, как же Изабет удалось так быстро сюда добраться?
– Изабет уже гостила у меня, когда до нас дошли эти вести. Она приехала, потому что король Питер получил от патриарха похожее послание.
– Понятно.
– Безупречный приказывает мне, герцогу, очистить Коннек от еретиков и неверных. Он не впервые отдает подобный приказ, но в этот раз сопроводил его угрозами. И, как всегда, не пишет, кого именно, с его точки зрения, мы должны считать врагами.
– Круглый дурак, – пробормотал себе под нос один из священнослужителей, второй церковник при этом сверкнул на него глазами. – Неужели он надеется, что Йоханнес это стерпит?
– Послание патриарха, – заметил незнакомец с военной выправкой, – явно должно было попасть к нам уже после покушения на Непорочного. Но покушение сорвалось. Его угрозы пусты.
– Безупречный слишком много о себе возомнил, – вмешалась королева Изабет. – Поверил в собственные проповеди и не понимает, как на самом деле обстоят дела.
Брат Свечка вопросительно посмотрел на герцога.
– Этот глупец, – пояснил Тормонд, – приказал Питеру собрать армию для вторжения в Коннек.
– Питеру Навайскому?
Да уж, значит, патриарх действительно не понимает, как на самом деле обстоят дела. Думает, Питер по его приказу забудет о Чалдарянской Реконкисте и нападет на брата собственной жены? К тому же король, хоть и ярый чалдарянин, проявлял достаточную терпимость и не притеснял в своих владениях иноверцев (даже праман), если те ему подчинялись. Ходили слухи, что его жена сама была мейсалянкой. И в королевстве Питера жило много мейсалян, бо́льшим количеством еретиков мог похвастаться разве что Коннек да, может, еще праманская недореспублика Платадура – крупный портовый город на побережье Диреции рядом с восточной оконечностью Версейских гор.
– Наверное, король Питер теперь жалеет, – предположил монах, – что его отец решил переметнуться от Вискесмента к Броту.
– Ему пришлось так поступить лишь потому, – сказала королева, – что этого требовали некоторые важные вассалы. И они по-прежнему настаивают на союзе с Бротом.
– Пойдет ли ваша армия войной на собратьев-чалдарян? – спросил военный.
– Нет, сэр Эарделей. Наши военачальники думают лишь о Реконкисте. Они не подчинятся Безупречному. К тому же у большинства родня в Коннеке. Но он найдет себе другое войско.
– Где? – спросил герцог.
– В Арнгенде, брат, среди тамошних воров.
– Но Арнгенду сейчас не до нас, они погрязли в своих распрях с Сантерином.
– Но только там наберется достаточно продажных солдат. Надо как-то поспособствовать тому, чтобы их вражда с Сантерином не утихала.
– Но зачем же нас собрали здесь? – спросил Свечка.
– Потому что именно на ваших людей обрушатся силы Безупречного. Отец Клейто порицает Брот, хотя и подчиняется бротскому патриарху. А вот епископ Лекро колеблется.
Какая глупость! Свечка не знал епископа в лицо, но имя его слышал. Лекро был кауренским епископом вискесментского патриарха, ведь в этом городе поддерживали именно Непорочного.
Отец Клейто осуждал Брот и планы бротского патриарха относительно Коннека. За это его сослали в самый бедный приход Каурена и назначили помощником пастора.
Правое дело никогда не остается безнаказанным.
– Я хочу знать, – сказал Тормонд, – что каждый из вас намерен делать, если Безупречный все же нападет на нас?
– Этому человеку нет дела до еретиков, – отозвался Микаэль Кархарт. – Им движет алчность. Патриарх хочет ограбить Коннек, на эти средства развязать войну с Кальзиром и устроить очередной поход на Суриет. Он пытался силой вынудить дэвов из епископальных государств ссудить его деньгами. В Сонсе Братство Войны чуть не разграбило и не уничтожило целый дэвский квартал.
Там, где торжествовала бротская церковь, ужесточались законы, касающиеся тех, кто не исповедовал чалдарянскую веру. Из-за чего, в свою очередь, в конечном итоге страдали и сами чалдаряне.
Чаще всего в чалдарянских государствах образованные люди не были чалдарянами. Чалдарянская знать презирала учение. Если какому-нибудь дворянину или церковнику нужно было что-нибудь написать, прочитать или сосчитать, он нанимал коварного и алчного пройдоху-дэва.
– До вас уже дошли слухи о том, что весной прошел собор совершенных? – спросил монах.
Кое-кто из сидевших за столом кивнул, лорд Эарделей покачал головой.
– На этом соборе совершенные решили, что все, кто вступил на путь, обязаны противостоять злу и, если понадобится, даже применить силу в ответ на силу. Если патриарх или кто-либо еще нападет на ищущего свет только за то, что тот вступил на путь, ищущий может противостоять ему, на нем не будет греха.
– Вы объявляете церкви войну? – спросил Клейто.
– Святой отец, не говорите глупостей и не искажайте мои слова. Собор лишь решил, что мы обязаны защищаться, если на нас нападут. Никто не станет благословлять походы на Брот, чтобы свергнуть Безупречного и вздернуть его на виселице.
– Вполне разумный подход, – вставил Микаэль Кархарт. – Дэвы займут такую же позицию.
– Полагаю, дэвы из Сонсы, – отрезал отец Клейто, – заявляли нечто подобное, перед тем как учинить там свои непотребства.
– А сколькие из этих непотребств, – спокойно отозвался Кархарт, – произошли за пределами дэвского квартала, святой отец? Ответьте мне. Сколько сожгли чалдарянских домов? Объясните, как так получается: мы всего лишь защищаемся, когда наших дочерей насилуют, а сыновей грабят и убивают, а ваши люди при этом всегда ухитряются доказать, что этим самым мы совершаем преступление против вашего бога?
– Довольно, – вмешался герцог. – Я просто хотел выяснить, собираетесь ли вы что-нибудь предпринять, если Безупречный перейдет от слов к делу. Я отправил посланников в Брот. В который уже раз. Хотя после первого посольства ничего не изменилось и епископ Серифс продолжал творить что хотел, а после второго мне привезли абсурдные требования патриарха. В последний раз в Брот ездил сэр Эарделей. Он произвел хорошее впечатление в Фиральдии, епископальных государствах и Броте.
Брат Свечка слышал имя Эарделея, но видел его сегодня впервые. Сэр Эарделей Данн был родом из Сантерина. Этого мелкопоместного дворянина изгнали оттуда по неким причинам, известным лишь ему самому, его королю и, по всей видимости, герцогу Тормонду. Он возглавлял герцогское ополчение вот уже двадцать лет, но ни разу за это время не принимал участия в сражениях. Имя его мало кто знал за пределами Метрелье.
– Безупречный вообразил, – сказал сэр Эарделей, – что сможет устроить поход на Коннек, но у него ничего не выйдет. Он верит в собственные обличения и проповеди. Господь якобы на его стороне лишь потому, что он патриарх. У него нет армии. Все те солдаты, которым он еще в состоянии платить, со дня на день ждут нападения Йоханнеса Черные Сапоги. Спят не разуваясь и не раздеваясь, чтобы в случае чего успеть унести ноги. Не буду вас обманывать, император интересуется Кальзиром. Его аламеддинская марионетка Вондера Котерба вербует войска.
Брат Свечка стал припоминать, что ему известно о Фиральдии. Аламеддин – это, по всей видимости, чалдарянское королевство, граничащее с праманским Кальзиром к северу от Вейлларентиглийских гор.
