Люди понимали, что бой будет тяжелым, но не дрогнули, когда по рыку вожака, крупного самца с черной отметиной на лбу, банда кошачьих кинулась в бой, рассчитывая на свои клыки и когти. Стражники отбили первый удар врага. Около десятка человеко-леопардов рухнуло на землю. Некоторые из них были еще живы и сейчас жалобно мяукали, как обычные домашние кошки, сидящие под дверями квартиры, когда им не открывает хозяин. Но остальные, не обращая внимания на потери, вновь лавиной бросились на стражников. Валентин Валентинович понимал, что враг сейчас прорвет жидкую цепочку стражников и сомнет тех, кто находится внутри круга. Вдруг он почувствовал, как чьи-то пальцы мягко, но, в то же время, уверенно, разжав его кулак, что-то вкладывают ему в руку. Это Борхес отдал ему свой хорк (длинный и тяжелый меч). В руках он держал такое же оружие. Указывая рукой на вершину Холма, он через шум битвы крикнул:
— Птица Флокс улетела, — и счастливо улыбнулся.
Затем Борхес указал глазами на остальных старейшин. Все они, как и Олег, были также вооружены. А в это время под натиском человеко-леопардов упал один стражник, затем другой. В их шеи вонзились длинные белые клыки. Затем упал еще один воин, и в образовавшийся промежуток в рядах людей попытались прорваться звери. Но не тут-то было. На место упавших тут же встали Рог и Гор. Они ловко орудовали своими мечами-кинжалами. Мощные, сильные, они убивали своих врагов прямым ударом в сердце. А иногда, изловчившись, хватали человеко-леопардов за холку, и… Думаю, не стоит рассказывать, что они с ними дальше делали.
Бой затягивался. Уже около двадцати стражников лежали на когда-то высокой, а сейчас истоптанной траве. Часть из них была убита, а часть тяжело ранена. Вперемешку с ними лежали и их враги. Некоторые из них также еще были живы. Они жалобно урчали на своем языке, не понятном обычному человеку. Валентин Валентинович и Олег уже давно обагрили свое оружие кровью этих зверей. Им самим также досталось от зубов и когтей человеко-леопардов. У Олега была прокушена нога, так что сейчас он с трудом оборонялся, стоя на одной. У целителя когтем разодрано плечо. Большинство их союзников тоже были покрыты свежими ранами. И, несмотря на все их мужество, вскоре люди почувствовали, что битву они проигрывают.
В живых оставалось около десяти израненных стражников. Ими теперь руководили Рог и Гор. Борхес, Сук, Грааль к этому моменту были уже мертвы. А против людей сражалось еще около сорока человеко-леопардов. Но вдруг бой на какое-то время приостановился. По зову вожака кошки отошли в сторону, перегруппировались, а затем с диким воем вновь бросились на людей. А те также не теряли время даром — по приказу Рога стражники подняли копья убитых друзей. И когда до врага оставалось меньше пяти метров, они дружно бросили копья в их ряды. В результате около десяти зверей рухнуло у ног защищающихся. Но, несмотря на этот удачный выпад, нападающих было больше.
И наступил последний бой. Падали люди. Падали звери. Гор отбивался сразу от двух человеко-леопардов. Олег, поваленный врагом на землю, все-таки заколол его своим хорком, но так и остался лежать под мертвым врагом, истекая кровью. Валентин Валентинович, несмотря на свой немолодой возраст, успешно отбивался от врага, прижавшись спиной к двум остававшимся в живых стражникам. Они оборонялись с трех сторон. Над ним вместе с вожаком нависло сразу семь зверей. Рог тоже не давал зверям убить себя, сам при этом уничтожив двух человеко-леопардов. Отбиваясь, он кричал своим товарищам: «Живыми им не давайтесь. Замучат в своих пещерах. Лучше уж умереть!»
И в тот момент, когда бой людьми, можно сказать, уже был проигран, раздались выстрелы. Один, второй, третий. Стреляли из пистолета. Теряющий сознание от ран и потери крови Олег сразу определил, что это ментовская пушка. Неожиданное вмешательство сбило с толку человеко-леопардов. На землю убитыми упали трое из них. Растерянность же людей прошла быстро. Как только Рог заметил, что эти гремящие звуки убивают его врагов (двое из убитых упали у его ног), он с еще большим ожесточением стал колоть зверей. А те, ничего не понимая, продолжали вертеть по сторонам своими мордами, пытаясь разглядеть, откуда летели убивающие их щелчки. Через несколько минут Рог заколол еще двух человеко-леопардов, а последний бросился бежать. Тогда Рог развернулся и бросился на помощь целителю и последнему из оставшихся в живых стражников. Их в это время обступили сразу шесть врагов. Туда же бежал и Гор, расправившись со своим соперником (второй был убит выстрелом). В это время из-за кустов, откуда-то от подножья Холма, выбежал не знакомый для этих мест зверь. Он двигался на четырех лапах, был совершенно черного окраса, с вытянутой вперед мордой, и глаза его горели дикой злобой.
Растерянный Рог хотел кинуть в него копье, но остановился на взмахе. А незнакомый зверь неожиданно с разбега бросился на главаря человеко-леопардов, завалил его и вцепился своими клыками в горло. Главарь попытался вырваться и сбросить с себя этого незнакомого врага, но безрезультатно. Тот держал его мертвой хваткой.
— Фу, Тимур, фу! — закричал псу Валентин Валентинович (как вы, наверное, уже догадались, это была немецкая овчарка бабки Ульяны).
К этому времени старейшины и последний из стражников добивали оставшихся в живых кошек.
Собака послушалась, разомкнула челюсти и, рыча, отошла в сторону. Вожак человеко-леопардов остался лежать с открытыми глазами на земле и тихонечко постанывал. Валентин Валентинович присел около собаки и погладил ее по голове:
— Как же ты сюда попал, Тимур?..
А в это время далеко-далеко от места сражения, на холодном Севере, в своем дворце, который мрачно возвышался над не менее мрачным городом, Свирон зло выговаривал своему помощнику Лярве:
— Как ты мог доверить такое дело этим жалким зверям? Я же тебе говорил, к Холму нужно было посылать несколько десятков ламуров. Они бы все сделали намного лучше. У нас сейчас не было бы проблем с целителем и этим новоиспеченным «посвященным». Они бы уже были мертвы…
— Хозяин, я все исправлю. Эти двое, как и все остальные, будут мертвы, — заюлил Лярва, закатывая глаза.
Свирону было противно смотреть на это существо с огромным животом, совершенно лысой головой и шевелящимися по приказу ушами. Свирон давно бы утопил его в Черном болоте, но Лярва хороший исполнитель, и после каждой своей неудачи за дело брался с удвоенной энергией.
— Слушай Лярва, ты бы это… поменьше ел, а то превратился в неведомо кого, — Свирон брезгливо поднес черный платок к носу, а Лярва, подобострастно улыбаясь, в ответ закрутился, как юла, при этом противненько хихикая.
