«Да, — тогда ответил он. — Можешь не сомневаться. И ударю снова, если ты не заткнешься. Больше ты не будешь сечь меня своим язычком. Лучше повесь на него замок. Говорю это для твоего же блага. Больше такого не повторится. Хочешь кого-то пинать в доме — заводи собаку».
Четыре месяца они еще прожили вместе, но семейная жизнь закончилась в тот момент, когда ладонь Брайана соприкоснулась с губами Энн. Его спровоцировали. Господь знает, что спровоцировали, но Брайан все равно многое отдал бы за то, чтобы того, что случилось, не произошло.
На борт поднимались последние пассажиры, и Брайан почему-то подумал о духах Энн. Запах он помнил, а вот название — нет. Как же они назывались? «Лиссам»? «Литсам»? Может, «Литиум»? Тепло, тепло. Но название вспомнить ему так и не удалось.
«Мне ее недостает, — мрачно решил Брайан. — Теперь, когда она ушла навсегда, мне ее недостает. Это же надо!»
«Лаунбой»? Чушь собачья!
«А может, хватит? — спросил он у внутреннего голоса. — Поставь точку, а?»
Ладно, легко согласился внутренний голос. Нет проблем. Могу поставить точку. Как захочу, так и поставлю. Или «Лафбью»? Нет, это мыло. Извини. «Лавбайт»? «Лавлорн»?
Брайан застегнул ремень безопасности, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и вдохнул запах духов, название которых никак не мог вспомнить.
Именно в этот момент к нему обратилась стюардесса. Конечно же! Брайан Энгл точно знал, что именно этому девушек и обучали на спецкурсе после получения удостоверения об окончании учебного заведения: подождать, пока пассажир закроет глаза, и тут же предложить ему какую-нибудь незначительную услугу К примеру, как только пассажир заснул, осведомиться, не нужны ли ему одеяло и подушка?
— Простите, пожалуйста… — начала она и замолчала. Брайан увидел, как ее взгляд сместился с его погонов на форменную фуражку, что лежала рядом на пустом сиденье.
Стюардесса, однако, быстро оправилась от удивления и предприняла вторую попытку.
— Извините меня, капитан, но не хотите ли выпить кофе или апельсинового сока? — Брайан заметил, что его взгляд заставил девушку чуть покраснеть. Она указала на маленький столик под телевизором. На нем стояли два ведерка со льдом, из которых выглядывали зеленые горлышки бутылок. — Разумеется, у нас есть и шампанское.
Энгл подумал, а не выпить ли ему шампанского, но тут же отмел эту мысль.
— Ничего не надо, благодарю. И в полете мне ничего не потребуется. Думаю, буду спать до самого Бостона. Как с погодой?
— Облака на высоте двадцати тысяч футов над Великими равнинами до самого Бостона, но это не проблема. Мы полетим на высоте тридцать шесть тысяч. Да, нам сообщили о северном полярном сиянии над пустыней Мохаве. Возможно, вы захотите на него посмотреть.
— Вы шутите! Северное полярное сияние над Калифорнией? В это время года? — Брови Брайана взлетели вверх.
— Так нам сказали.
— Кто-то перебрал дешевых наркотиков. — Стюардесса рассмеялась. — Нет уж, я, пожалуй, посплю.
— Очень хорошо, капитан. — Она замялась. — Вы тот самый капитан, только что потерявший жену, так?
Боль пульсировала в висках, но он заставил себя улыбнуться. Эта женщина, вернее девушка, явно ему сочувствовала.
— Бывшую жену. Но это я.
— Примите мои соболезнования.
— Благодарю.
— Я летала с вами?
— Вроде бы нет. — Вновь его лицо осветила улыбка. — Последние четыре года я летал только за рубеж. — Он протянул руку, полагая, что пора и познакомиться. — Брайан Энгл.
Стюардесса почтительно пожала ее.
— Мелани Тревор.
Энгл снова улыбнулся ей, откинулся назад и закрыл глаза. Задремал, но не заснул: предполетные объявления тут же разбудили бы его. Он решил, что времени выспаться ему хватит.
Рейс 29, как и все «красноглазые рейсы», взлетел вовремя: эти рейсы привлекали еще и точностью. В салонах «Боинга-767» пустовало меньше половины мест. Первым классом, помимо Брайана, летело человек шесть. Пьяниц и любителей поскандалить Брайан среди них не углядел. А потому надежда выспаться только укрепилась.
Он слушал, как Мелани Тревор показывает аварийные выходы, объясняет как пользоваться маской в случае падения давления (эту процедуру Брайан совсем недавно прокручивал в своем мозгу), как доставать из-под сиденья спасательный жилет и как надувать его. Самолет оторвался от взлетной полосы, и Мелани снова подошла к нему и спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Брайан отрицательно покачал головой, поблагодарил ее, а затем нажал кнопку, отклоняющую кресло назад. В какой уж раз закрыл глаза и тут же заснул.
Мелани Тревор он больше не увидел.
Через три часа после взлета маленькая девочка, Дайна Беллман, проснулась и спросила тетю Викки, можно ли ей попить.
Тетя Викки не ответила, и Дайна повторила вопрос. Ответа не последовало, и девочка протянула руку, чтобы коснуться плеча тети, но она уже знала, что нащупает только спинку пустого кресла. Так и произошло. Доктор Фелдман говорил ей, что дети, от рождения слепые, часто развивают в себе особое чувство, позволяющее определять — вроде радара — присутствие или отсутствие людей поблизости. Дайне эти сведения и не требовались. Девочка знала, что такое чувство есть. Оно срабатывало не всегда, но в большинстве случаев… особенно когда речь шла о ее поводыре.
«Тетя, наверное, пошла в туалет и сейчас вернется», — подумала Дайна, но ее все равно охватила безотчетная тревога. Проснулась она не внезапно, как от толчка; наоборот, просыпалась постепенно, как пловец, медленно поднимающийся из глубины на поверхность. Если бы тетя Викки, которая сидела у окна, протискивалась мимо нее в последние две или три минуты, Дайна бы это почувствовала.
«Значит, она ушла раньше, — сказала себе Дайна. — Возможно, по большой нужде… ничего в этом нет особенного. Или остановилась с кем-то поговорить».
Только Дайна не слышала, чтобы кто-то разговаривал в салоне самолета. Лишь мерно гудели двигатели. Чувство тревоги нарастало.
И тут в голове девочки послышался голос мисс Ли, ее психоаналитика (только Дайна всегда принимала ее за свою слепую учительницу): «Ты не должна бояться того, что боишься. Дайна. Все дети время от времени испытывают испуг, особенно в новых для них ситуациях. Тем более слепые дети. Поверь мне, я знаю. — И Дайна ей верила, потому что, как и девочка, мисс Ли была слепой от рождения. — Не подавляй свой страх… но и не поддавайся ему. Посиди и постарайся разобраться, что к чему. Очень помогает, уверяю тебя».
Особенно в новой для ребенка ситуации.
