– Но как же так? – изумился Жора. – Они что, еще раньше поумирали?
– А кто их знает. Вполне возможно.
– А разве у этого, как ты его назвал?..
– Недоспас.
– Да, у Недоспаса не спрашивали?
– Спрашивали, наверное. Но это еще до меня произошло...
– Странная история.
– Согласен с тобой. Но в этом городе вообще полно странностей. Ты еще в этом убедишься. Однако хватит таращиться на руины. Вперед, мой друг. Уже недалеко.
По чести говоря, если в первую встречу Жора разговаривал с директором музея несколько свысока, то с течением времени он словно стал слегка робеть перед ним. В чем тут была причина, он и сам не мог себе ответить. Вначале Сергей показался ему провинциальным олухом. И водку пить толком не умеет, и косноязычен. Потом оказалось, что говорит он очень даже неплохо. И ведет себя достаточно уверенно, скорее даже напористо. Но почему это вдруг он проникся к нему, Жоре, симпатией? Ведь тех, других, в частности Сэма и его команду, он явно не любит. А ведь и у Сэма, и у Жоры цель, в общем-то, одна – клад.
Кроме того, Жора понимал: Сергей говорит ему значительно меньше, чем мог бы. Он, например, ни словом не обмолвился о своем ночном госте. Хотя бы намекнул, кто к нему приходил. Но раз не считает нужным рассказывать, сам расспрашивать Жора не собирается.
– Пришли, – сообщил директор музея, остановившись перед одним из подъездов. Он взглянул на железную дверь, надежно перекрывающую вход. – От воров спасаются.
Сергей поднял палку и постучал ею об решетку окна первого этажа. Молчание было ответом ему. Тогда он забарабанил по подоконнику. За задернутыми шторами обнаружилось шевеление, потом появилось сердитое лицо. Старик, судя по гримасам, произносил что-то в высшей степени непристойное, однако, разглядев, кто же нарушает его покой, похоже, подобрел. Дверной замок щелкнул. Они вошли сначала в подъезд, а потом и в квартиру.
– Здорово, Каковенко, – приветствовал старца Сергей. – Пришел вот навестить...
– Рад, коли не шутишь. Ну, проходи, Серега. А это кто с тобой? Рожа вроде незнакомая.
– Ученый из Москвы.
– Так-таки из самой Первопрестольной? – Старец придирчиво оглядел Жору. Тот протянул ему визитку.
– Ага-ага. Значит, научный сотрудник Исторического музея, кандидат... И чего по нашу душу?
– Клад он ищет, – сообщил за Жору директор.
– Клад! Ага-ага... Интересно, братцы. Клад – это круто!
– Погоди с расспросами, Николай Яковлевич. Дай маленько отдышаться.
– Ну конечно, ребята. Пожалуйте в дом. Я сей момент кофеек сварганю. Или, может, чего покрепче желаете?
, – Оставь свои замашки, старик, – строго одернул Каковенко директор музея. – Мы по делу пришли, а не водку жрать.
– Тогда чаек, – нисколько не обидевшись, заявил старец и убежал на кухню.
Жора огляделся. Обстановка комнаты, куда он попал, представляла собой помесь обычной жилой квартиры и морского музея. Из атрибутов квартиры здесь присутствовали: недорогая стенка, диван, ковер и телевизор. Морская же атрибутика придавала комнате довольно экзотический вид. Имелся, например, огромный, очень красивый, подсвеченный изнутри аквариум, в котором плавали не виданные Жорой рыбки. Кроме того, на одной из стен висел самый настоящий рулевой штурвал из какого-то благородного дерева, украшенный медными накладками. На телевизоре стояла модель старинного парусного судна, а в стенке вместо хрустальной рухляди имелась весьма приличная коллекция причудливых тропических раковин. На другой стене, напротив штурвала, экспонировался нос меч-рыбы. Тут же висел малайский кинжал-крис с тускло поблескивающим волнистым лезвием.
– Он что, отставной моряк? .– с интересом спросил Жора. Но директор не успел ответить. В комнату вернулся хозяин.
– Отставной, отставной... – усмехаясь, подтвердил он. – Совсем отставной.
Каковенко извлек здоровенную сигару, не торопясь, обрезал специальной машинкой кончик и, словно выполняя священный обряд, торжественно раскурил ее. Только сейчас Жора внимательно рассмотрел этого человека.
Каковенко оказался весьма немолод, коренаст, совершенно лыс. Физиономия его, продубленная, похоже, всеми ветрами семи морей, видом и цветом напоминала увеличенный во много раз грецкий орех.
Он подвинул к гостям журнальный столик, положил перед ними две салфетки из плетеной соломки, на которые поставил кофейные чашечки, и, наконец, принес из кухни медную джезву с шапкой коричневой пены над горлышком. Все это он проделал, не выпуская изо рта сигары.
– Наливайте, ребята, сами. Вот сахарница... Прошу вас, не стесняйтесь.
Жора наполнил свою чашку, положил четыре ложки сахара (он любил очень сладкий кофе), сделал глоток. Напиток был сварен превосходно.
– Ну как, москвич? – с любопытством спросил Каковенко.
– Супер!
Довольная улыбка расплылась по морщинистой физиономии старого морского волка.
—В Коста-Рике научился варить, – гордо сообщил он. – Интересная страна, между прочим...
– Послушай, Николай Яковлевич, – перебил воспоминания Каковенко Сергей. – Мы к тебе по делу пришли.
– Я так и понял.
– Не организуешь ли... э-э... экскурсию?
– Какую экскурсию?
– Прогулку, так сказать, по подземным лабиринтам.
Каковенко заметно вздрогнул и открыл рот. Сигара выпала, но старый мореход неуловимым движением подхватил ее и водрузил на место.
Напряженное молчание повисло в комнате. Лишь клубы дыма вырывались изо рта Каковенко.
– Давненько там бывать не приходилось, – наконец изрек Николай Яковлевич.
– Вот и хорошо. Освежишь воспоминания.
– Не дай бог! Не дай бог! Хороши воспоминания! Приятнее вспомнить, как тонул у атолла Муруроа.
– Неужто струхнул?
– Не нужно подъелдыкивать, Сергей Александрович. Не нужно! Коля Каковенко не из таковских. А чего это вас в подземелья потянуло?
– Я же говорил: он клад ищет... А я помогаю.
– Вон даже как! Но насчет клада я как-то сомневаюсь.
– Я ему то же самое говорю.
– Однако чего не бывает.
– И знаешь: не только он клад-то ищет.
– А кто еще?
– Приехала целая экспедиция. И раскопки уже начали.
– Это где же?
– Возле тринадцатого дома.
Каковенко вытащил изо рта сигару и задумчиво оглядел гостей.
– Ничего себе! Как же им разрешили?
– Нынче это быстро устраивается. Сунул, кому нужно, барашка в бумажке и делай что хочешь.
– А на когда ты, Саныч, прогулку-то планируешь?
– Да сегодня и двинем.
– Тю, какой скорый!
– А чего тянуть. Вечерком и отправимся. Каковенко пожевал губами, что-то обдумывая.
– Значит, ты тоже идешь? – наконец спросил он.
– Ну конечно.
