Но едва огромный нубиец двинулся вперёд, как неподвижность Амакиса закончилась. Вытянув руки и издав то ли стон, то ли вздох, он пошёл прямо на стоявшего ближе всего к нему человека. Это был галл по имени Скавирис. Он попытался отскочить, но плотная толпа вокруг не позволила это сделать. Амакис вцепился руками в правое предплечье галла. Тот, взвыл и попытался оттолкнуть соглядатая. Из этого ничего не вышло, Амакис вцепился мертвой хваткой. Мало того, он вдруг быстро наклонился и вонзил в предплечье Скавириса зубы. Хлынула кровь. Галл оглушительно заорал от боли. Подбежавший Марумба, что есть сил, ударил Амакиса по спине. Но это не произвело никакого действия. Соглядатай, крепко вцепившись в свою жертву, рвал его плоть. Рвал жадно и яростно, словно голодный хищник, вгрызаясь зубами в мышцы и связки. Скавирис истошно вопя, наносил свободной рукой иступленные, беспорядочные удары по голове Амакиса. Они вертелись и топтались на месте в самом центре расступающейся в ужасе толпы.
Марумба, видя, что его удары бесполезны, схватил Амакиса за плечи и оторвал его от Скавириса. Затем, что есть силы, пнул соглядатая ногой в грудь. Тот упал, но снова поднялся и двинулся на негра.
Марумба ударил снова. Кулаком в лицо. Голова Амакиса резко дернулась и он, пошатнувшись, отступил на шаг. Воодушевленный этим нубиец начал наступать. Его удары сыпались один за другим, пока он не загнал Амакиса к стене. Здесь, Марумба ухватил соглядатая за слипшиеся от крови волосы и принялся бить его головой о стену. Послышался приглушенный хруст. Но вопреки всем ожиданиям Амакис оставался жив. Он не кричал от боли, как любой нормальный человек и даже, не стонал. Из его горла, лишь вырывались булькающие хрипы, да изо рта брызгала черная кровь.
- Сдохнешь ты, наконец! – заорал Марумба. – Ну же, сдохни! Сдохни!
Он бил и молотил Амакиса о стенку с диким исступлением, пока совершенно не выбился из сил. Тяжело дыша от усталости, нубиец отступил. Голова Амакиса превратилась в сплошное кровавое месиво, но он был жив. И едва, Марумба отпустил его, снова двинулся на негра.
Нубиец, в ужасе отступил ещё на несколько шагов. Всё тело его покрылось липким холодным потом.
- Он, ведь мертв, – прошептал Марумба. – Это какое-то злое колдовство.
- Амакис одержим! - завопил кто-то, - Слуга Аида!
Этот истошный крик, словно послужил сигналом. Многие, прибывавшие от увиденного в ступоре и в шоке, теперь ударились в панику. Люди ринулись кто куда, в разные стороны, или наверх. Большинство, крича от страха, побежали к выходу.
Сильнейшим ударом ноги, Марумба вновь отбросил ожившего мертвеца. С глухим стуком, тот ударился о стену, но, обретя равновесие, опять, с упорством бездушного механизма двинулся вперед. Негр отскочил, взбежал на лестницу и сорвал со стены факел. Затем, подбежав к Амакису, ткнул факелом ему в лицо. Но огонь не остановил мертвеца. Раздалось громкое шипение, какое случается, когда поджаривают кусок сырого мяса, то тут, то там на застывшем лице Амакиса появились ожоги, а сгустки крови спеклись, став черными корками.
Размахивая факелом, Марумба, тоже начал отступать. На стенах и потолке метались отблески и чудовищные тени. Вся эта чудовищная фантасмагория, ещё больше усилила панику. У выхода, возле решётки собралась огромная толпа, все напирали вперёд, давя друг друга и истошно крича.
Амакис двинулся в сторону толпы. Марумба же убрался с его дороги, отбежав вправо. Живой мертвец не преследовал его, похоже ему было всё равно на кого нападать. Он шёл туда, где были живые и выбор жертвы, скорее всего, носил случайный характер. Кто оказывался ближе, на того и нападал.
Людям, столпившимся у решётки деваться было некуда. Амакис вцепился в шею одного из ближайших к нему рабов. Тот закричал на высокой ноте и начал крутиться на месте. Ему удалось вырваться довольно легко. Но рана была рваная и глубокая, несчастный, просто обливался кровью. Зажимая шею рукой, человек побежал вверх по лестнице. Амакис не стал его преследовать, а напал на другого. Он впился зубами в правое плечо очередной жертвы. Это был смуглокожий худой, жилистый нумидиец. Зарычав от боли, тот обернулся и тут же, Амакис вцепился нумидийцу прямо в лицо. Зубы живого мертвеца погрузились в правую щёку нумидийца. Тот, вопя от боли и ужаса, пытался оттолкнуть от себя Амакиса. Мертвец отлетел в сторону, сжимая в зубах здоровенный, кровоточащий кусок мяса.
- Помогите! - кричал нумидиец – Сука! Укусил меня!
Вся правая сторона лица нумидийца, была залита кровью, на щеке зияла ужасная рана. Пошатываясь, он побрел вдоль стены, воя от нестерпимой боли.
Стражники, прибежавшие к решетке, орали на рабов и наносили через проемы удары древками копий.
- Назад подонки! Отошли прочь! Назад, кому сказано.
Кто-то побежал за начальником надсмотрщиков Главкием. Когда тот явился в сопровождении ещё двоих надсмотрщиков, глаза всех троих полезли на лоб от изумления. Рабы, словно посходили с ума. Перекошенные ужасом лица, руки, вытянутые через решетку, крики и мольбы о помощи.
Что же там случилось такое, отчего сотни человек так испугались? Изнутри помещения до Главкия доносились крики ужаса и боли. Люди метались по зданию. Кто-то, даже выпрыгнул из окна. Упав, он не смог подняться и начал кататься на спине воя и плача от боли. Бедняга, похоже, сломал обе ноги.
- Откройте – приказал Главкий дрогнувшим голосом.
Солдаты отомкнули запоры на решетке. Рабы хлынули на свободу.
- Стоять! – орали солдаты, раздавая удары древками копий. – Стоять на месте!
- Мертвые оживают! – крикнул кто-то. – Боги прогневались! Мы все прокляты!
Более трех сотен рабов солдаты заставили лечь, или сесть на землю возле выхода из здания. Их взяли в кольцо. Несчастные были объяты таким страхом, что сочли за благо оказаться под защитой вооруженных либурнариев. Рабы, бросали затравленные взгляды в сторону открытой двери здания, их лица были искажены сильнейшим страхом, многие, стучали зубами, словно от холода. Довольно много рабов разбежалось, кто-то вниз по тропе в сторону пляжа, а кто-то затаился среди валунов здесь, на скальной террасе. Их следовало разыскать, но на это сейчас не было времени.
Из здания донесся приглушенный стон. Главкий сделал знак двум своим людям следовать за ним. Либурнарии остались снаружи, присматривать за рабами, но центурион Марцелиан Аквилл готов был в случае чего отправить на выручку с десяток человек.
Надсмотрщики вошли и сразу же, недалеко от входа наткнулись на три трупа. Главкий приблизил факел, освещая их. У двоих белые, как мел лица, наполненные ужасом глаза. У обоих рваные раны на горле, третий лежал лицом вниз. От каких ран он погиб, было неизвестно, но по телом растеклась изрядная лужа крови. Чуть дальше обнаружили двоих раненых. Один держался за окровавленную шею, другой – худощавый нумидиец с изуродованным окровавленным лицом и разорванным плечом был очень плох. Смерть уже витала над ним. Нумидиец лежал ничком возле стены и тяжело дышал, и изо рта его текли кроваво-зеленые слюни. Все раны, как на мертвых, так и на раненых были похожи, но непонятно каким оружием нанесены.
