Длинная струйка дыма, змеей извиваясь вдоль края костра вверх, вползла сквозь прутья плетеного короба. У Джека защипало глаза, запершило в носу.
Он услышал скандирование толпы:
…На костер, на костер,
На костер ведем тебя,
Джек, Джек, Джек — в-Зелени!
— И что теперь? — спросил Том.
— Теперь надо найти кого — нибудь, кто не совсем спятил, — ответила Риган. — И рассказать ему, что здесь творится!
Они уже выбрались из — под брезента, прикрывающего колодец, и стояли в нерешительности возле задней стены паба.
— Отличная мысль. Только скажи, кому здесь можно доверять?
Риган посмотрела на Тома. И досадливо поморщилась.
— Ты хочешь сказать, в это замешаны и другие, не только Лавджой и его дружки? Черт, я об этом не подумала.
Вдруг она щелкнула пальцами:
— Знаю! Конечно же, надо отыскать телефон! Даже если у всей этой деревни крыша поехала, полицейские наведут в ней порядок! Том, нам надо найти телефон!
Риган подбежала к торцу дома и осторожно заглянула за угол. По главной улице шли немногочисленные прохожие. У некоторых в руках были воздушные шарики, на головах красно — желтые бумажные шапочки. Все они, казалось, двигались в одном направлении. Где — то вдали слышались звуки духового оркестра. Все это производило впечатление безмятежного веселья. Поблизости даже расположился фургон с мороженым, и к нему тянулась очередь ребятишек.
— Я нигде здесь не видел неподалеку телефонных будок, — сказал Том за спиной у Риган. — Как думаешь, может, позвонить из паба?
— Ты на это решишься? А если Лавджой все еще торчит там?
— Тогда мы убежим.
— Ну ладно, давай рискнем.
Они крадучись прошли вдоль стены паба до бокового входа. Дверь была отперта. Риган удовлетворенно подняла оттопыренный большой палец и проскользнула внутрь. Том не отставал от нее. Он был уже в темном коридоре, когда что — то заставило его остановиться и оглянуться.
Над крышами деревни поднимался легкий белый дым.
— Риган! Надо действовать! Похоже, они уже __
разожгли костер, — прошептал он, поворачиваясь.
Коридор раздваивался, расходясь прямо и влево. Риган уже скрылась из вида за углом. Том последовал за ней. Риган, словно окаменев, стояла у самого поворота.
Впереди, загораживая коридор, медленно покачивалась на волнах своего невидимого океана жуткая фигура «деревянной лошадки». Голова ее касалась потолка. Черная бахрома висела над ковром. Под ней было пустое пространство.
Длинные деревянные зубы, клацнув, сомкнулись.
Риган медленно повернула голову.
— Давай назад, — шепнула она чуть слышно уголком рта.
Том попятился.
— Ба — бах.
От громкого стука душа у него ушла в пятки. Входная дверь с размаху захлопнулась. Звякнув, сел на место тяжелый засов.
«Лошадка» устремилась вперед, клацая зубами.
Ребята, пятясь, отступали назад по коридору, пока Том не натолкнулся на запертую дверь. Он принялся лихорадочно шарить рукой, ища засов.
— Надо отсюда сматываться, — выдохнула Риган, наступив Тому на ногу, в то время как чудище продолжало надвигаться на них.
Засов не поддавался.
Неизвестно, какая сила заперла дверь, но Том был бессилен что — либо с этим поделать.
«Лошадка» взметнулась на дыбы, нависнув над ними. Вскрикнув, Риган закрыла глаза. Том обнаружил, что смотрит вверх, под колышащуюся бахрому огромного существа. Там кипело и бурлило красно — черное безумие.
Том вскинул руку, защищая лицо. «Лошадка» обрушилась на них, как черная лавина, заслонив собой мир.
Глаза нестерпимо щипало. Дым был повсюду. Его струи спиралями взмывали в небо. Плотные белые сгустки дыма расползались по траве. Невидимая Джеку толпа отступала от костра, кашляя и задыхаясь. Тут внезапно налетевший порыв ветра все нарушил. Спотыкаясь, люди устремились вниз по склону, подхватывая на бегу своих детей, прикрывая руками слезящиеся глаза, натыкаясь друг на друга.
Джек слышал треск, будто кто — то беспрестанно ломал и ломал прутья. Это были звуки набирающего силу огня. Любое сопротивление казалось бесполезным.
А чуть ниже победно покачивалась на белых клубах дыма мумифицированная голова.
Послышалось дикое ржание.
Дымное облако спиралью обволокло Джека. Он различил цокот копыт.
И тут покачивающаяся голова упала вперед и исчезла, будто в конце концов ее засосала дымная лавина.
Донесся одинокий крик.
Треск пламени усилился, поглотив все остальные звуки.
Страх и отчаяние придали Фрэнки сил, чтобы вырваться из лап мистера Лавджоя. Ее пальцы вцепились в подоконник, и она рванулась вперед. Лодыжки проскребли по подоконнику, и панорама долгого полета закружилась у нее перед глазами.
Почти инстинктивно Фрэнки втянула голову и взбрыкнула ногами. Мир перевернулся. Она подогнула ноги и сгруппировалась, насколько это было возможно, готовясь к удару. Тыльная сторона церковного зала выходила на небольшой склон. Фрэнки тяжело приземлилась на ноги и покатилась вниз по травянистому склону.
Не оглядываясь, она вскочила и понеслась быстрее ветра. Через какое — то время накидка из ярких лент свалилась с ее плеч, но юбка и повязка на голове все еще держались. Красные и желтые полоски развевались за спиной.
Фрэнки молнией промчалась по подстриженным газонам кладбища, смутно слыша за собой крик ярости, унесенный ветром.
Погода успела перемениться. Ветер гулял по улицам, рассеивая тяжелый, плотный колдовской воздух, душивший деревню, прохладный освежающий ветер, напоенный ароматом весенних цветов.
Фрэнки летела по проулкам, словно верхом на крылатом коне. Тупики и повороты, которые раньше сбивали с толку Тома и Риган, сейчас словно раскрывались перед ней, как расступаются морские волны.
Она увидела белый дым, поднимающийся на зеленом склоне холма. Люди толпой валили ей навстречу, спасаясь от удушливого дыма, который волнами скатывался вниз.
Дымовая завеса отдернулась в сторону, и Фрэнки увидела на вершине костра силуэт короба, сплетенного в форме колокола.
— Джек!
Люди вокруг были слишком озабочены тем, чтобы выбраться из дыма, поэтому не обращали внимания на Фрэнки, бегущую вверх, к костру.
Худая, похожая на паука фигура появилась из — за густой завесы дыма. Ее темный силуэт выделялся на фоне яростного красно — желтого пламени. Человек стоял у самого края костра, словно не ощущая его жара. Он был одет в шутовской костюм, расписанный красными и желтыми ромбами. Держа в высоко поднятой руке какой — то продолговатый предмет, он бормотал себе под нос:
