Мальчик отбросил все сомнения и решительно направился в подвал. С каждым шагом его сердце стучало все громче, а у той ненавистной скамьи чуть было не выскочило из груди.
Почему оно так бешено колотилось? От страха или от предвкушения?
Он очень хорошо знал эту скамью. Она стала частью его жизни, частью его самого и всегда стояла здесь, на этом месте.
Теперь она находилась в его полном распоряжении.
Поместив свою жертву в клетку, он приступил к работе.
Все, что ему требовалось, было под рукой. Отец всегда любил порядок и бережно хранил свои вещи.
Набор тряпок, эфир.
Мальчик пребывал в хорошем настроении, так как знал, что непременно проявит доброту к своей жертве. Разложив на скамье тряпки, он откупорил бутылку с эфиром и обильно побрызгал их. Затем вытащил из клетки отчаянно сопротивлявшуюся кошку. Она вцепилась когтями в его руку, но он не чувствовал боли.
Крепко держа животное одной рукой, другой он схватил пропитанные эфиром тряпки и прижал их к мордочке кошки. Какое-то время та еще дергалась, но вскоре затихла. Мальчик решил, что пора приступать к работе.
Он положил кошку на скамью, растянул ее лапы и привязал их примерно так, как лилипуты привязывали Гулливера. Но если кошка была Гулливером, то мальчик отнюдь не являлся лилипутом.
Когда все была готово, он стал аккуратно прикреплять к телу кошки электроды, стараясь все делать так, как делал его отец. Теперь оставалось лишь немного подождать, пока кошка проснется.
Ждать пришлось недолго. Как только мальчик почувствовал, что животное очнулось и способно в полной мере ощутить воздействие тока, его тоненький палец потянулся к кнопке, с помощью которой подавался ток к электродам...
Гленн забился в судорогах и широко открыл глаза.
Сердечный приступ! У него начался новый сердечный приступ! Он протянул дрожащую руку к кнопке звонка и сильно нажал на нее. В этот момент его сознание слегка прояснилось и он понял, что ошибся. Это был не сердечный приступ, а очередной кошмарный сон.
Что же ему приснилось?
Всего лишь секунду назад все было так ясно и четко.
Кошка.
Да, это было связано с кошкой.
Кумкват?
Он попытался вспомнить, как выглядела приснившаяся ему кошка, но все детали сна уже успели развеяться как утренний туман. Секунду спустя резко распахнулась дверь и в палату вбежала встревоженная медсестра. Сегодня дежурила Эннет Брейди. Она понравилась Гленну с той самой минуты, когда он пришел в себя и вновь начал узнавать людей. Правда, сегодня утром на лице Эннет не было привычной очаровательной улыбки.
– Да? – спросила она с поразительной краткостью, весьма необычной для нее.
И тут Гленн понял, что Эннет уже работала вторую смену подряд и, вероятно, просто валилась с ног.
– Прошу прощения за ложный вызов, – сказал Гленн, виновато потупив глаза. – Мне снова приснился кошмарный сон, и когда я проснулся, мне показалось, что начался новый сердечный приступ.
Сестра быстро взглянула на экран стоявшего у изголовья кровати монитора.
– Нет, у вас все нормально, – сдержанно сказала она и собралась уходить.
– У вас сегодня долгое дежурство? – сочувственно спросил Гленн.
– Не дольше обычного, – сухо ответила Эннет, повернувшись к нему от двери.
Он нахмурился и посмотрел на часы. Половина восьмого?
Как может быть сейчас половина восьмого? Он даже не проснулся, когда...
Не дольше обычного?
Гленн медленно перевел взгляд на окно. Там уже вовсю горели уличные фонари и быстро исчезали последние проблески заката. Неужели он проспал весь день?
Почему же никто не разбудил его на ужин? Это ведь больница, черт возьми! Иногда его будили только для того, чтобы сунуть в рот таблетку снотворного! Он хотел было спросить об этом сестру, но вдруг понял, что совершенно не испытывает чувства голода. Последнее обстоятельство заставило его вконец растеряться. Возможно, он просто забыл весь этот день? Нет, такого не может быть. Скорее всего они дали ему возможность хорошенько отоспаться.
– Я подумал, – неуверенно начал он, – что, пожалуй, мне стоит слегка перекусить...
Эннет Брейди изумленно вытаращила на него глаза.
– Вы хотите есть? После столь сытного ужина? – она недоумевающе покачала головой. – Ну хорошо, я попробую вам помочь. Но если мне удастся хоть что-нибудь отыскать в столь поздний час, то, я надеюсь, вы не будете слишком привередничать?
Когда сестра вышла из палаты, Гленн попытался привести в порядок свои сумбурные мысли. Очевидно, он все же ужинал и столь же очевидно то, что он выразил свое недовольство едой. Но почему же данный факт выпал из его памяти, как, впрочем, и весь этот день?
Он растерянно оглядел палату, словно желая отыскать ключ к разгадке тайны. Неожиданно его взгляд упал на толстую папку с бумагами, лежавшую на его столике. Раскрыв ее, он недоуменно просмотрел содержимое и насупился. Досье его жены на Ричарда Крэйвена! Почему эта папка лежит у него на столе?
Энн, должно быть, приходила к нему, когда он спал, и оставила здесь свои бумаги. Недолго думая, он набрал свой домашний номер, но в тот момент, когда Энн ответила, его поразила неожиданная мысль: ведь его должны через несколько дней выписать из больницы. Не оставят ли его здесь еще на какое-то, время, если выяснится, что он потерял память?
Разумеется, оставят. Они не выпустят его отсюда до тех пор, пока не выяснят причину подобных явлений. Услышав в трубке голос жены, Гленн замялся, не зная, что сказать.
– Значит, ты все-таки решил позвонить и извиниться? – спросила она, нарушая неловкое молчание. – С кого же ты хочешь начать? С меня или с Кевина?
Гленн лихорадочно перебирал в памяти все события последнего времени, но так и не смог вспомнить последней встречи с женой. Правда, он припомнил, что утром разговаривал с Кевином по телефону и просил его принести некоторые журналы – те, которые сейчас лежали под папкой.
Ну, по крайней мере, он знает, что к нему приходил сын. Значит, и жена тоже могла навестить его.
– Знаешь, мне кажется, что у меня сегодня был далеко не лучший день, – откровенно признался он, все еще отказываясь верить в потерю памяти. – Я очень сожалею и готов принести свои извинения.
Через секунду он повторил те же слова Кевину, после чего трубку снова взяла Энн.
– Как долго ты намерен держать у себя мои бумаги? – полюбопытствовала она.
Он снова посмотрел на толстую папку. Значит, он попросил принести сюда все эти документы. Но с какой целью?
– Я не знаю, – совершенно искренне ответил Гленн, не понимая, зачем ему все это понадобилось. Ведь он всегда упрекал жену в том, что она занимается черт знает чем. – Я просто подумал: пролистаю-ка от нечего делать твои бумаги и, может быть, пойму, почему тебя так заинтересовало это дело.
