– Вот о чем нам нужно сегодня поговорить, – начал Стью ровно и сдержанно, и его голос, лишь немного усиленный, разнесся по притихшему залу. – Как я понимаю, здесь нет никого, кто не знает о взрыве, унесшем жизни Ника, Сью и других, и всем присутствующим известно о возвращении матушки Абагейл. Нам необходимо поговорить об этом, но сначала я хочу, чтобы вы услышали хорошие новости. Их вам сообщит Брэд Китчнер. Брэд?
Брэд направился к трибуне, почти такой же нервный, как и позапрошлым вечером, на собрании постоянного комитета. Его приветствовали жидкими аплодисментами. Дойдя до трибуны, он повернулся лицом к аудитории и безо всяких предисловий объявил:
– Электричество мы собираемся подать завтра.
На этот раз аплодисменты прозвучали куда искреннее. Брэд поднял руки, призывая к тишине, но аплодисменты продолжались. Секунд тридцать, а то и дольше. И если бы не события двух последних дней, как потом сказал Стью Фрэнни, толпа, вероятно, стащила бы Брэда с трибуны и на руках носила бы по аудитории, совсем как футболиста, принесшего команде победные очки в последние тридцать секунд финальной игры. Лето заканчивалось.
Но наконец аплодисменты стихли.
– Мы собираемся повернуть рубильник ровно в полдень, поэтому я бы хотел, чтобы все находились дома и были наготове. Наготове к чему? Слушайте внимательно, это важно. Первое: выключите в своем доме все лампы и электрические приборы, которыми вы не пользуетесь. Второе: сделайте то же самое в соседних с вами домах, в которых никто не живет. Третье: если почувствуете запах газа, найдите источник и заверните кран. Четвертое: если услышите пожарную сирену, поезжайте на звук… но не неситесь сломя голову. Давайте обойдемся без сломанных шей. А теперь… есть вопросы?
Несколько заданных вопросов касались четырех основных моментов, перечисленных Брэдом. На каждый он терпеливо ответил. Его нервозность выдавали только руки, теребившие блокнотик в черной обложке.
Когда вопросы иссякли, Брэд продолжил:
– Я хочу поблагодарить всех, кто гнул спины, помогая на электростанции. И напомнить, что энергетическая команда не распускается. Нам надо восстанавливать линии электропередач, проводить ремонт, доставлять мазут из Денвера. Я надеюсь, вы все продолжите работу. Мистер Глен Бейтман говорит, что к тому времени, когда выпадет снег, нас, возможно, станет десять тысяч, а к следующей весне – еще больше. Поэтому мы должны запустить электростанции в Лонгмонте и Денвере до конца следующего года…
– Не должны, если сюда придет этот крутой парень! – донесся из глубины зала чей-то грубый голос.
На мгновение повисла мертвая тишина. Брэд стоял, схватившись обеими руками за трибуну, с мертвенно-бледным лицом. «Он не сможет закончить», – подумал Стью, но тут Брэд продолжил, на удивление ровным голосом:
– Мое дело – электричество, но вот что я отвечу тому, кто это сказал. Я думаю, мы переживем того парня. Иначе я бы ремонтировал генераторы на его стороне. Да и кому до него есть дело?
Брэд уже сошел с трибуны, когда кто-то еще проорал:
– Ты чертовски прав!
Громыхнули аплодисменты, продолжительные, даже свирепые, и что-то в них не понравилось Стью. Ему пришлось долго стучать молотком, чтобы восстановить порядок и продолжить собрание.
– Следующий вопрос повестки дня…
– На хрен твою повестку дня! – пронзительно прокричала какая-то молодая женщина. – Давайте поговорим о темном человеке! Давайте поговорим о Флэгге! Я считаю, нам давно следовало об этом поговорить!
Рев одобрения. Отдельные крики: «Так нельзя!» Осуждение грубых слов. Посторонние разговоры.
Стью так сильно застучал молотком, что головка отлетела от ручки.
– У нас собрание! – проорал он. – У всех будет возможность поговорить обо всем, что вас тревожит, но пока я веду это собрание, я требую… соблюдения… хоть какого-то ПОРЯДКА! – Последнее слово он проревел так громко, что микрофон взвыл, зато присутствующие все-таки успокоились. – А теперь, – Стью говорил нарочито тихо и спокойно, – следующий вопрос повестки дня – информация о том, что произошло в доме Ральфа вечером второго сентября, и я полагаю, что докладывать следует мне, избранному вами начальнику полиции.
Он помолчал, и тишина в зале не понравилась ему точно так же, как не понравились громовые аплодисменты после заключительных слов Брэда. Они наклонились вперед, пристально смотрели на него, алчно ожидая подробностей. Он ощутил тревогу и недоумение, словно за последние сорок восемь часов Свободная зона изменилась до неузнаваемости, превратилась во что-то незнакомое. У него возникло такое же чувство, как и в Стовингтонском противоэпидемическом центре, когда он пытался выбраться наружу: Стью казался себе мухой, бьющейся в невидимой паутине. Слишком многие лица он видел впервые, здесь собралось слишком много незнакомцев…
Но сейчас думать об этом времени не было.
Он описал события, предшествовавшие взрыву, опустив предчувствие Фрэн, возникшее у нее в последние минуты перед катастрофой. Они находились в таком настроении, что вполне могли без этого обойтись.
– Вчера утром Брэд, Ральф и я копались в руинах более трех часов. Нашли остатки бомбы из динамитных шашек, подсоединенных к «уоки-токи». Эту бомбу спрятали в стенном шкафу в гостиной. Билл Скэнлон и Тед Фрэмптон нашли точно такую же рацию в Рассветном амфитеатре, и мы предполагаем, что бомбу подорвали оттуда. Это…
– Предполагаем, чтоб я сдох! – прокричал Тед Фрэмптон из третьего ряда. – Это сделал мерзавец Лаудер и его маленькая шлюха!
По залу пробежал глухой ропот.
И это – хорошие люди? Им плевать на Ника, и Сью, и Чэда, и остальных. Они – толпа, жаждущая самосуда, они хотят только одного: поймать Гарольда и Надин и повесить их… как амулет против темного человека.
Он поймал взгляд Глена, и Глен лишь цинично пожал плечами.
– Если кто-нибудь еще выкрикнет с места, не получив слова, я объявлю собрание закрытым, и вы сможете поговорить друг с другом, – отчеканил Стью. – У нас не посиделки. Если мы не будем придерживаться правил, то к чему придем?
Тед Фрэмптон, не садясь, зло смотрел на него. Стью встретился с ним взглядом. Через несколько мгновений Тед опустил глаза.
– Мы подозреваем Гарольда Лаудера и Надин Кросс. У нас есть веские основания и убедительные косвенные улики. Но прямых доказательств нет, и я прошу всех иметь это в виду.
Шепот вспыхнул в нескольких местах зала и смолк.
– И я хочу сказать следующее, – продолжил Стью. – Если они вернутся в Зону, я хочу, чтобы их привели ко мне. Я посажу их под замок, и Эл Банделл проследит за тем, чтобы их судили… а суд предполагает, что они смогут высказаться в свою защиту, если им будет что сказать. Мы… здесь мы должны быть хорошими парнями. Полагаю, вы все знаете, где находятся плохие парни. А хорошие парни по определению должны подходить к таким проблемам цивилизованно.
