— Тема закрыта.
— Ты же хочешь меня.
— Ты хоть понимаешь, на что нарываешься?
Белла впилась руками в подушку. Зет подлил масла в огонь.
— Я и секс — адская смесь. Вряд ли тебе полезно ее отведать.
— Мне понравилось, как ты меня целовал. Я хочу делить с тобой постель. Заниматься с тобой любовью.
— Любовью?
Он развел руками:
— Белла… Я могу только трахнуть. И тебе это вряд ли понравится, как и мне — вытворять такое с тобой. Ты достойна лучшего.
— Твои губы были такими нежными…
— Не заводи…
— Заткнись и дай мне договорить!
Рот Зета раззявился, как от удара. Никто раньше в таком тоне с ним не говорил. Это было впервые, и поразительно, что это сделала именно она.
Белла откинула с лица волосы.
— Не хочешь, так и скажи. Переживу. Но — при чем тут все остальное? Думаешь, я не представляю, что секс с тобой — это не сахар?
— Поэтому я тебе и нужен? — спросил он мертвым голосом. — Решила, что после лессера заслуживаешь только боль?
Она нахмурилась.
— Нет. Просто, если по-другому нельзя, я готова пойти и на это.
Он в замешательстве провел ладонью по коротко стриженым волосам и опустил взгляд.
— Боюсь, у тебя поехала крыша. Соображала бы, что несешь.
— Заносчивый уродец! — отрезала она.
Зет вскинул голову, как будто получил второй удар, но уже по заднице.
— Как-как, извиняюсь?
— Сделай одолжение: не пытайся за меня думать. У тебя это плохо получается.
С этими словами она прошла в ванную и захлопнула дверь.
Зет ответно захлопал глазами. Какого черта?
Беспомощно оглядел комнату, словно пытаясь найти ответ. Потом острый слух различил приглушенный звук. Плач?
Чертыхаясь, он даже не стал стучать, а просто повернул ручку и вошел. Белла стояла возле душа. В сапфировых глазах блестели слезы.
Ну, и что мужику делать в такой ситуации?
— Прости, если задел твои чувства… Или как там еще говорят?
Она глянула на него.
— Ты ничего не задел. Я просто разозлилась, что обломилось с сексом.
Его голова опять дернулась. «Ах, вот оно что…»
Похоже, после этого разговора ему понадобится фиксирующий воротник.
— Повторяю, Зетист. Не хочешь спать со мной — не надо, переживу. Только не смей говорить, что я не знаю, чего хочу.
Вампир уперся руками в бедра и посмотрел на мраморный пол. «Лучше заткнись, кретин. Держи рот на замке…»
— Это не так…
Когда слова вырвались наружу, он чертыхнулся. Болтовня точно до добра не доводит.
— Не так? Значит, ты меня хочешь?
Зет подумал, что штаны все еще стоят дыбом. Белла не слепая. Такое бревно сложно не заметить.
— Сама знаешь, что хочу.
— Так если я согласна на… грубость…
Девушка замолчала, и Зетист почувствовал, что она краснеет.
— Почему мы не можем быть вместе?
Дыхание сбилось, легкие опалило огнем, сердце заколотилось. Казалось, он стоит на краю бездны. Боже правый, неужели он сейчас все расскажет?
Нутро свело от ужаса, когда слова вырвались наружу:
— Хозяйка всегда была сверху. Когда она… приходила. А ты легла мне на грудь, и… я не смог…
Он потер лоб, старательно пряча глаза.
Белла громко вздохнула.
— Прости. Я не знала…
— Да ладно… Забудь.
Нужно было срочно мотать, пока не сболтнул еще чего-нибудь…
— Знаешь, я пойду…
— Что она с тобой делала?
Голос Беллы был еле слышен.
Он бросил тяжелый взгляд. «Ну уж нет».
Она шагнула к нему.
— Зетист, она… брала тебя против воли?
Он развернулся.
— Ну, пока. Я пошел в спортзал.
— Подожди…
— Потом, Белла. Не сейчас.
По пути к двери он схватил кроссовки и МРЗ-плеер.
Хороший пробег — вот что сейчас нужно. Чем длиннее — тем лучше. Плевать, что он никуда не приведет. Поможет убежать от себя самого.
Глава 21
Фури раздраженно смотрел на Буча, склонившегося над бильярдным столом. С копом что-то происходило… Но когда тот загнал три шара в лузу одним ударом, стало ясно, что игре это не мешает.
— Побойся бога, Буч. Выигрываешь четвертый раз подряд. Зачем я с тобой связался?
— Затем, что надежда умирает последней.
Коп допил скотч.
— Еще партию?
— Почему нет? Терять мне уже нечего.
— Собери шары, пока я наливаю.
Выворачивая лузы, Фури наконец понял, в чем дело: стоило отвернуться, как Буч принимался его разглядывать.
— Что у тебя на уме, коп?
Буч налил себе в стакан на два пальца «Лагавулина» [2] и отхлебнул.
— Ничего.
— Врешь. Ты таращишься на меня, едва мы вышли из клуба. Вали начистоту.
Карие глаза выстрелили в упор.
— Дружище, ты гей?
Фури уронил восьмой шар себе на ногу.
— Что за…
— По слухам, ты подружился с Преподобным.
Когда Фури чертыхнулся, Буч поднял черный шар и бросил на зеленое сукно.
— Слушай, лично мне наплевать, с кем ты спишь. Но все же хочется знать.
«Доехали», — подумал Фури. Мало того, что он сохнет по женщине, которая хочет Зетиста, так его еще сосватали с этим чертовым симпатом.
Похоже, блондинка, что застукала их с Преподобным, не удержала язык за зубами. Теперь Буч проболтается Вишу — эти две старые кумушки секретов один от другого не таят. Ви донесет Рэйджу. А что знает братец — знает и свинья.
— Фури?
— Нет, я не гей.
— Этого не стоит стесняться…
— Чего мне стесняться, если я не гей.
— Значит, бисексуал?
— Буч, кончай. Если кто и падок на разнообразие, так это твой сосед.
Заметив удивленный взгляд копа, он пробормотал:
— Да ладно, хватит строить невинность. Ты ведь живешь с ним бок о бок.
— И готов поклясться, что ничего такого нет… Привет, Белла.
Вампир обернулся и потерял дар речи. Девушка в дверях светилась здоровьем. От синяков — ни следа. Красота стала просто… ослепительной.
— Привет, — сказала она. — Фури, мы можем поговорить? Когда вы доиграете?
— Буч, не возражаешь, если мы прервемся?
— Без проблем. Пока, Белла.
Когда коп ушел, Фури сосредоточенно засунул кий в стойку.
— Неплохо выглядишь. А как самочувствие?
— Намного лучше.
Конечно же — ведь она пила кровь братца.
— Ну, и… как дела? — спросил Фури, стараясь не думать, как Зет и Белла смотрелись вдвоем.
Девушка молча подошла к застекленной двери. Полы халата тенью скользнули по мраморному полу. Длинные волосы колыхались в такт шагам. Голод скрутил все внутри, и Фури взмолился о том, чтобы запах его не выдал.
— Смотри, луна почти полная.
Ее рука прижалась к стеклу.
— Жалко, что нельзя…
— Хочешь прогуляться? Я принесу куртку.
Белла улыбнулась через плечо.
— Я босая.
— Минутку.
Вернулся он быстро с парою меховых ботинок и старомодной бархатной накидкой, которую запасливый Фриц откопал где-то в шкафу.
— Вот это скорость, — сказала Белла, накидывая кроваво-красную пелеринку.
Фури опустился на колени.
— Давай помогу.
Девушка подняла ногу, он надел ботинок, стараясь не обращать внимания на нежную лодыжку. Игнорировать аромат тела было сложнее. Не думать о том, что достаточно откинуть халат, и…
— Другую ногу, — хрипло скомандовал воин.
Обув Беллу, Фури открыл дверь, и они вышли на хрустящий снег. На краю лужайки девушка закуталась плотнее и подняла глаза. Дыхание вырывалось изо рта белым паром. Ветер играл полами накидки.
— Скоро рассвет.
— Да, недолго осталось, — кивнул Фури, гадая, о чем пойдет речь.
Но когда ее лицо стало серьезным, понял. О Зетисте. Ясное дело.
— Я хочу спросить тебя о нем, — прошептала девушка. — О твоем близнеце.
— Что именно?
— Как он стал рабом?
Черт. Зачем ворошить прошлое?
— Расскажи, Фури. Я бы спросила его, но…
А, чего уж теперь скрывать…
— Когда Зету исполнилось семь месяцев, нянька утащила его из дома. Их так и не нашли; потом выяснилось, что она умерла, а его продали в рабство.
