Несмотря на довольно молодой — не больше тридцати пяти, определила Мардж — возраст, за ним закрепился авторитет отличного, очень грамотного специалиста, разбирающегося во многих тонкостях процесса сновидений.
Сейчас он перебирал длинную бумажную ленту, выползающую из чрева энцефаллографа.
— Ну, что я могу вам сказать, миссис Томпсон. Ваша дочь вполне здорова, вполне. Незначительные психологические отклонения показал тест, но учитывая то, что ей пришлось пережить, это в порядке вещей. Более того, я мог бы сказать, у вашей дочери эти отклонения достаточно низки. Едва ли четверо из пяти обследованных имели бы подобный результат при аналогичной психологической атаке. Так что, в этом отношении не вижу повода для волнений. Энцефаллограмма мозга не показывает отклонений, когда девушка бодрствует. Есть небольшое увеличение мозговой активности, но это скорее результат усталости и возбуждения, чем болезнь.
Мужчина взглянул на Мардж и тут же перевел взгляд на большое, похожее на стену аквариума, окно, за которым на специальной широкой кровати лежала Нэнси. Молодая сестра приклеивала к лицу девушки миниатюрные датчики.
— Я думаю, будет лучше, если мы сейчас пойдем к вашей дочери. Это успокоит ее и даст наиболее объективные результаты анализов.
— Да, конечно, — они прошли из кабинета в палату.
Услышав шаги, Нэнси повернула голову и, увидев доктора возбужденно спросила:
— Почему вы просто не дадите мне таблетку, чтобы я не видела сны?!
Кинг мягко улыбнулся.
— Всем снятся сны. Они бывают разными, но если тебе СОВСЕМ не снятся сны, ты, рано или поздно, сойдешь с ума.
— Все готово, — тихо сказала сестра.
— Хорошо, — кивнул доктор.
— Теперь тебе нужно заснуть. — Кинг положил теплую ладонь на плечо девушки.
— Нет!
Он взглянул на Мардж, как бы говоря: «Все нормально, не стоит волноваться».
— Пожалуйста, Нэнси, доверься нам.
Нэнси несколько секунд смотрела на доктора, а затем обреченно кивнула.
— Да я верю вам, просто… Ну ладно, — она опустила голову на подушку и прикрыла глаза. — Давайте начинать.
— Вот и отлично, — улыбнулся доктор.
Сестра опустила жалюзи на окнах и повернула держатель кровати так, чтобы между двумя половинками получился небольшой угол.
— Это оптимальное положение для нормального, полноценного сна, — объяснил Кинг Мардж. — Пойдемте.
Он предупредительно пропустил женщину в просторную лабораторию, заставленную самой современной аппаратурой.
— Ваша дочь не слышит того, что мы здесь говорим, — на всякий случай предупредил Кинг. — Давно это у нее продолжается?
— Четыре дня. С того убийства, о котором я вам рассказывала.
— Да, да. Я понимаю. — Кинг щелкнул тумблерами, включая какие-то датчики, экраны, индикаторы.
Мардж показалось, что врач совершенно ее не слышит, полностью поглощенный своими делами.
— До этого все было в порядке. А теперь она считает, что все сны происходят наяву. Ну, или что-то в этом духе.
— Очень любопытный случай. — Кинг усадил женщину в кресло, а сам сел рядом таким образом, чтобы видеть спящую в палате Нэнси и все показания приборов. — Так, посмотрим, посмотрим.
Энцефаллограф плел тонкие нити черной ровной паутины. Мерно попискивал в углу электрокардиограф, отмеряя пульс девушки. Над столом стоял небольшой монитор, на котором крупным планом застыло лицо спящей. Рядом замер еще один странный прибор, экран которого был густо покрыт столбиками цифр.
— Ну, что же, — задумчиво протянул врач, читая показания. — Нет. Никакой патологии нет. Видите, — он кивнул на длинную бумажную ленту. — Энцефаллограф показывает норму. Обычная здоровая девочка. Скорее всего, переходный возраст. Иногда такое случается. Дети становятся раздражительными, учащаются приступы бессонницы.
— Да нет, — вздохнула Мардж, доставая сигарету. — Она как раз специально не спит. Все время говорит о каком-то человеке, который якобы убил ее подругу, а теперь стал являться к ней во сне.
— Посмотрим, посмотрим. — Кинг взглянул на монитор. — Ага. Так. Она заснула.
Нэнси открыла глаза. Ничего не произошло. Было уже темно.
НОЧЬ? СКОЛЬКО Я СПАЛА?
Сквозь щелки жалюзи не проникало ни единого луча света. Если бы не яркая полоса, пробивающаяся из-под двери, в палате была бы полная темнота.
— Мама? Доктор?
Тишина. Казалось, институт вымер. Ни одной живой души. Ни шороха, ни звука.
Нэнси откинула одеяло, сорвала с лица тонкие проводки датчиков и опустила ноги на пол. Подошвы коснулись неожиданно холодного, почти ледяного линолеума. Однако ощущения сквозняка не было. Скорее всего, они открывали форточку.
— Мама? Доктор Кинг?
Ответом ей была все та же глубокая бездонная тишина. Нащупав босыми ногами больничные тапочки, Нэнси надела их и направилась к двери, ведущей в коридор.
Проходя мимо лаборатории, она заглянула через стекло внутрь.
На столе стояла маленькая пепельница, в которой дымилась прикуренная сигарета со следами губной помады. Такой пользовалась Мардж.
ОНИ ТОЛЬКО ЧТО БЫЛИ ЗДЕСЬ. НЕСКОЛЬКО СЕКУНД НАЗАД.
— Мама?! — снова крикнула Нэнси.
Тишина.
— Ну, слава богу, — облегченно улыбнулась женщина, глядя на спокойно спящую дочь.
— Она сейчас может видеть сон. Да, скорее всего, ей уже снится сон. Так. Посмотрим. Да, совершенно верно. Вашей дочери снится сон. И я бы даже сказал, очень хороший сон.
— А что такое сон? — спросила Мардж и быстро пояснила: — Я не имею ввиду физиологию. Это мне более-менее известно. А в целом?
В коридоре было совершенно безлюдно. Бежевые стены, казалось, излучают тепло, но сквозь толстую подошву тапочек Нэнси ощущала могильный холод линолеума.
— Мама? Доктор? Кто-нибудь?
«Нибудь, нибудь,» — передразнило эхо, затухая в гулком пустынном тоннеле.
— Эй, здесь есть кто-нибудь?
Молчание.
Девушка огляделась и медленно пошла вдоль коридора.
Нужно найти кого-нибудь, кто поможет ей выйти на улицу. Скорее всего, мама ждет у машины. Но почему же здесь так тихо?
— Тайна, — пожал плечами Кинг. — Все знают, как работает мозг, когда человек спит, но никто не может сказать точно, откуда берутся сновидения и что они из себя представляют. На этот счет существует множество версий, догадок и различных предположений. Хотя никому еще не удалось подтвердить их. Как, впрочем, и опровергнуть.
— Чем же тогда занимаетесь вы?
— Вы имеете в виду меня лично или институт в целом?
— Институт, — коротко ответила Мардж.
