— Что с твоей рукой?
Девушка опустила глаза. Чуть ниже локтя темнели четыре коротких, сочащихся кровью пореза.
— Боже, ее рука!
Кинг обернулся к застывшей в удивлении медсестре.
— Сделайте что-нибудь. Перевяжите руку, наложите тампон.
Мардж продолжала истерично ощупывать дочь.
— С тобой все в порядке, милая?
Нэнси кивнула и хрипло выдавила:
— Я притащила что-то из своего сна…
Женщина замерла. Ее охватил панический ужас. Если бы в палате не было Кинга и сестры, она бы начала орать.
Ей казалось, что разум отказался повиноваться и отправился в бесконечное путешествие по лабиринтам ночи, безумия и вечного страха.
Потому что Нэнси вытащила из-под одеяла нечто. Это была грязная, бесформенная серо-болотная шляпа.
— Откуда это у тебя? — растерянно спросил Кинг, глядя на возникшее из ниоткуда темное пятно.
— Я сорвала это у него с головы.
* * *
Подкладка шляпы была вырвана с мясом. Остались лишь длинные черные нитки.
Откинувшись на широкое сиденье «вольво», Нэнси тупо разглядывала серо-болотный фетр. Она уже раньше заметила надпись, сделанную химическим карандашом на тулье:
«Фред Крюгер.»
Значит, убийцу из сна звали Фред Крюгер. Что с ним случилось?
Со стороны могло показаться, что девушка в трансе, хотя на самом деле мозг ее напряженно работал.
Пока она бодрствует — все в порядке. Крюгер может действовать ТОЛЬКО в ее сне. Он каким-то образом проник в него, и существовать может только там.
Эта мысль немного успокоила Нэнси. Это так… По крайне мере, она хотела в это верить.
Еще… Что еще?..
Ронсоны приехали сюда одиннадцать лет назад. Значит то, что так старательно прячет этот город, лежит где-то между одиннадцатью — пятнадцатью годами. Но на улице Вязов живут дети, которым исполнилось тринадцать…
Значит, остается два года. ЭТО случилось примерно тогда. Стоп! Газеты! Несомненно, это было что-то очень страшное, а следовательно, должно было просочиться в газеты. Надо сходить в библиотеку и посмотреть газеты за этот срок. Два года.
* * *
Билл Вудворт, настороженно озираясь, вышел из дома в сад.
Мать ее. Эта девка напугала его. Черт. Честное слово, он видел Джанет. Да-да. Прямо за спиной этой чертовой девки. Она стояла и страшно улыбалась. И грозила ему пальцем! Чертова девка! Вечно эти сопляки суют свой нос в чужие дела! Мать их!
Убедившись, что ни в саду, ни за забором его никто не поджидает, Вудворт медленно побрел к сараю.
Даже лейка осталась валяться в траве. Он так перепугался, что не смог заставить себя выйти во двор. Да. Даже закрыть сарай. Эта чертова маленькая сука. Какого дьявола ей понадобилось лезть к нему? На месте ее родителей, он бы вздрючил дочь как следует, чтобы не шлялась где попало, и не совала свой чертов нос не в свои дела, мать ее так! Она, наверное, специально хотела напугать его. Тварь. Ну ладно. Если эта дрянь сунет еще раз сюда свой нос, — хоть только подумает сунуть сюда свой греба-ный нос! — он ей сразу глотку перережет! Сразу! Пусть попробует сунуться сюда, мать ее!
Старик опустил руку в карман и, нащупав бумеранг опасной бритвы, злобно ухмыльнулся.
Эта маленькая стерва небось думает, что ей все сойдет с рук! Хрена лысого! Пусть заходит, пусть. Он знает, как ему поступить. Да. Будьте уверены.
— Ты знаешь, да? — вдруг отчетливо спросил чей-то голос.
Вудворт подозрительно обернулся.
— Мать твою…
За его спиной, посреди клумбы с любимыми гладиолусами, стоял Бобби. Такой же, как и тогда…. Давно. Он спокойно смотрел на старика темными провалами глазниц, прижимая к груди красно-зеленый мяч.
— Ты поиграешь со мной, папочка? — равнодушно спросил малыш.
Ветер шевелил его волосы. И светлая прядка то и дело попадала в рану, зиявшую вместо правого глаза.
— Бобби-бой, сынок, ты пришел к своему папочке? Хочешь поиграться, да?
Малыш ощерился в страшном довольном оскале.
— Конечно, папа… — хрипло ответил он.
В душу Вудворта закралось сомнение.
Это не Бобби! Конечно, как же он сразу не догадался! Это все эта сука. Она притворяется! Но… тихо, тихо, тихо. Не подавай виду, что ты догадался. Конечно, эта маленькая вонючая тварь — не его сын. Бобби красивенький, красивенький… А это — та самая сука. Сейчас, сейчас, он покажет ей. Она узнает, как совать нос в чужие дела. Узнает.
— Ну, иди сюда, мой хороший… — жутко промурлыкал старик, вглядываясь в мертвое лицо призрака. — Иди к своему папочке. У папочки кое-что припасено для тебя.
Малыш прошел прямо по клумбе, сминая маленькими ножками высокие крепкие стебли гладиолусов.
Она все цветы поломала, эта дрянь! Ну ладно же…
— Иди сюда, иди… — продолжал бормотать Вудворт, вытаскивая из кармана бритву и медленно раскрывая ее. — Иди к своему папочке, засранец. Я приготовил для тебя подарочек. Да. От-тличный подарочек! Ты будешь доволен.
Старик подождал, пока мальчик приблизится, и бросился на него.
Бритва поднималась в воздух все быстрее и быстрее, покрываясь бордовыми каплями. Кровью было залито все! Трава, лейка, клумбы. И — синяя одежда мальчика. Бритва полоснула по пальцам, сжимающим мяч.
БАХ! — Резина лопнула, а в воздух поднялось густое зловонное облако.
— Я достал тебя, сука! — безумно орал старик. — Достал тебя, мать твою! Тварь гребаная! На, жри!
Бритва поднялась в воздух и наискосок, сверху вниз, вонзилась в — жилистую? — тонкую шею жертвы.
— Сука!!! Маленькая гребаная сука!!!
Старик выпустил скользкую от крови ручку бритвы и, довольный собственной работой, направился к дому.
— Так тебе! Теперь ты будешь знать, будешь знать! Будешь знать!!!
Он зашел в дом, с грохотом захлопнув дверь. Оставив на густой зеленой, покрытой дымящейся жижей траве, изрезанное тело… местного почтальона.
* * *
Кинг наблюдал за — удивительно! — спокойным и решительным лицом сидящей в кабине «вольво» девушки.
— То, что произошло, лежит за пределами человеческого понимания, — задумчиво сказал он. — Я не собираюсь докапываться до сути этого и вам, кстати, тоже не советую. Вы ничего не поймете, только сойдете с ума. Сам по себе случай кошмара обычен, но невероятные показания приборов я склонен отнести за счет резких перепадов напряжения в электросети. А по поводу шляпы… Представьте, что нам троим это просто почудилось. Померещилось. Усталость. Нервное напряжение.
— Спасибо за совет. — Мардж холодно взглянула на врача и пошла вниз по ступенькам.
— Миссис Томпсон, — окликнул ее Кинг.
Женщина обернулась.
