– Это испытание, – вдруг осенило Ральфа. – Вот что это такое.
– Возможно, испытание на здравомыслие, – ответил Ларри.
– Голосуем, – заговорил Стью с земли. – Я за то, чтобы вы шли дальше.
– Я этого не сделаю, – упорствовал Ларри.
– Ты думаешь не о Стью, – возразил Глен. – Ты хочешь спасти что-то в себе. Но на этот раз правильное решение – идти дальше. Мы должны.
Ларри медленно вытер рот тыльной стороной ладони.
– Давайте останемся здесь на ночь. Хорошенько все обдумаем.
– Нет, – возразил Стью.
Ральф кивнул. Они с Гленом переглянулись, а потом Глен вытащил из кармана пузырек с «артритными таблетками» и вложил в руку Стью.
– Они на основе морфина. Больше трех или четырех за раз, возможно, приведут к летальному исходу. – Он встретился взглядом со Стью. – Ты меня понимаешь, Восточный Техас?
– Да. Я тебя понял.
– О чем вы говорите? – крикнул Ларри. – Что, черт побери, ты предлагаешь?
– Разве ты не знаешь? – спросил Ральф с таким презрением, что на мгновение Ларри не нашелся с ответом. А потом все пронеслось перед его мысленным взором, как проносится множество незнакомых лиц, когда мчишься на карусели: таблетки, красные, синие, желтые. Рита. Вот он поворачивает ее в спальном мешке и видит, что она мертва и уже окоченела, а ее рот забит зеленой блевотой.
– Нет! – крикнул он и попытался выхватить пузырек из руки Стью.
Ральф схватил его за плечи. Ларри принялся вырываться.
– Отпусти его, – сказал Стью. – Я хочу с ним поговорить. – Ральф не убирал рук, вопросительно глядя на Стью. – Нет, отпусти, все хорошо.
Ральф послушался, но, похоже, был готов в любой момент снова броситься на Ларри.
– Подойди сюда, Ларри. Присядь.
Ларри подошел, присел рядом со Стью. С тоской посмотрел ему в глаза.
– Это неправильно, мужик. Когда кто-то падает и ломает ногу, нельзя… нельзя просто уйти и оставить упавшего человека умирать. Разве ты этого не знаешь? Эй… – Он коснулся лица Стью. – Пожалуйста. Подумай.
Стью взял руку Ларри, сжал в своей.
– Ты думаешь, я рехнулся?
– Нет! Нет, но…
– И как по-твоему, люди в здравом уме не имеют права решать за себя, что им делать?
– Ох!.. – выдохнул Ларри и заплакал.
– Ларри, спорить тут не о чем. Я хочу, чтобы вы шли дальше. Если сможешь выбраться из Вегаса, возвращайся этим путем. Может, Бог пошлет ворона, чтобы он кормил меня, кто знает. Однажды я прочитал в каком-то таблоиде, что человек может прожить без пищи семьдесят дней, если у него будет вода.
– Зима здесь наступит гораздо раньше. Ты умрешь от холода в три дня, даже если не наглотаешься таблеток.
– Это решать не тебе. Ты к этому отношения не имеешь.
– Не прогоняй меня, Стью.
– Я прогоняю тебя, – мрачно ответил Стью.
– Это паршиво. – Ларри поднялся. – И что скажет Фрэнни? Когда выяснит, что мы оставили тебя сусликам и стервятникам?
– Она ничего не скажет, если вы не сможете вернуться и вытащить меня отсюда. Как и Люси. Как и Дик Эллис. Как и Брэд. Или кто-либо еще.
– Ладно, – кивнул Ларри. – Мы уйдем, но завтра. Сегодня встанем лагерем здесь, и, может, нам приснится сон… или что-то…
– Никаких снов. – Стью покачал головой. – Никаких знамений. Так не бывает. Вы останетесь на одну ночь, а если ничего не произойдет, останетесь на вторую… и третью… Вы должны уйти немедленно.
Ларри отошел, опустив голову, застыл спиной к ним.
– Хорошо, – произнес он так тихо, что они едва его услышали. – Мы сделаем по-твоему. Да спасет Бог наши души.
Ральф шагнул к Стью, опустился на колени.
– Можем ли мы что-нибудь для тебя сделать, Стью?
Стью улыбнулся:
– Да. Принесите мне все, что написал Гор Видал. Книги о Линкольне, об Аароне Бэрре, всех этих людях. Я всегда хотел почитать об этих бедолагах. Теперь, похоже, у меня появился шанс.
Ральф криво усмехнулся:
– Извини, Стью. Похоже, я сейчас заплачу.
Стью сжал его руку, и Ральф отошел. Его место занял Глен. Он уже плакал. А когда сел рядом со Стью, слезы полились с новой силой.
– Да перестань! – попытался ободрить его Стью. – Все у меня будет хорошо.
– Ларри прав. Это ужасно. Мы бросаем тебя, словно лошадь.
– Ты знаешь, что другого не дано.
– Вероятно, но кто знает наверняка? Как нога?
– Сейчас не болит.
– Ладно, таблетки у тебя. – Глен вытер глаза. – Прощай, Восточный Техас. Я чертовски рад нашему знакомству.
Стью отвернулся.
– Не говори «прощай», Глен. Скажи «пока» – это к удаче. Возможно, ты свалишься с этого трехнутого склона, и мы проведем здесь зиму, играя в криббидж.
– Так долго не получится. Я это чувствую. А ты?
И поскольку Стью тоже это чувствовал, он повернулся к Глену.
– Да. – Он чуть улыбнулся. – Но я не убоюсь зла, верно?
– Верно! – Голос Глена упал до хриплого шепота. – Прими таблетки, если почувствуешь, что больше не можешь. Не мучай себя.
– Не буду.
– Тогда… до встречи.
– До встречи, Глен.
Втроем они подошли к склону провала, и, раз оглянувшись, Глен начал подъем. Стью следил за ним с нарастающей тревогой. Социолог двигался легко, даже небрежно, практически не глядя, куда ставит ноги. Земля посыпалась вниз один раз, потом другой. Глен попытался зацепиться руками, и дважды ему это удалось. Когда он выбрался на шоссе, Стью с облегчением выдохнул.
Ральф последовал за ним, и когда он присоединился к Глену, Стью в последний раз позвал Ларри. Глядя снизу вверх на его лицо, подумал, что оно очень похоже на лицо погибшего Гарольда Лаудера – застывшее, с наблюдающими, чуть настороженными глазами. Лицо, которое ничего не выдавало, за исключением того, что хотело выдать.
– Ты теперь главный. Справишься?
– Не знаю. Попробую.
– Решения придется принимать тебе.
– Правда? Похоже, первое уже отклонили. – Теперь в глазах появилось чувство: упрек.
– Да, но только первое. Послушай… его люди схватят вас.
– Да. Я тоже так думаю. Или схватят, или расстреляют из засады, словно собак.
– Нет, думаю, они схватят вас и отвезут к нему. Это произойдет в ближайшие дни. Когда вас привезут в Вегас, будь настороже. Жди. Что-то случится.
– Что, Стью? Что случится?
– Не знаю. То, ради чего нас послали. Будь наготове. Не пропусти.
– Мы вернемся за тобой, если сможем. Ты знаешь.
– Да, конечно.
Ларри быстро поднялся по склону и присоединился к остальным. Все трое помахали Стью руками. Он в ответ поднял руку. Они ушли. И больше никогда не видели Стью Редмана.
