Сердце колотится вовсю, и меня снова посещает навязчивая мысль о сбрасывании одежды. Я наваливаюсь на Люка, и мы, не размыкая губ, пятимся назад, пока он не упирается спиной в закрытую входную дверь. Теперь я изо всех сил прижимаюсь к его груди, похожей на теплый мрамор. Люк запускает руки в мои волосы, я дышу все чаще и чаще, но продолжаю целовать, целовать, целовать…
Пять трубок одного стационарного телефона надрываются в унисон, и мы с Люком отпрыгиваем друг от друга, словно застигнутые на месте преступления какой-то целомудренной сигнализацией; Обнаружив источник звука, мне вдруг становится ужасно стыдно и за этот внезапный страх, и за выброс гормонов, поэтому я нервно смеюсь, а Люк подхватывает.
Я отступаю от него на два шага назад, спотыкаюсь на каблуках и падаю на пол, отчего у меня начинается истерика. Задыхаясь от хохота, я сжимаюсь в тугой комок стыда, но Люк присоединяется ко мне — сначала сидит рядом на полу, а потом ложится навзничь и смотрит в потолок.
Телефоны наконец замолкают. Я потихоньку успокаиваюсь.
— Я люблю, когда ты смеешься, — говорит Люк, когда я стихаю.
— Спасибо, я люблю смеяться, — отвечаю я.
— Я знаю. И это одно из моих самых любимых твоих качеств. Помнишь, как ты покатывалась со смеху на нашем первом свидании? Это было так мило.
«Спасибо, что рассказал», — думаю я про себя.
— Расскажи еще, — говорю я. Оказывается, валяться на персидском коврике у двери ничуть не хуже, чем на диване или в кровати. Мы лежим голова к голове, раскинув тела под углом — если бы кто-нибудь взглянул на нас сверху, он увидел бы букву V.
— Мммм, ты хочешь знать, за что я тебя люблю? — без всякого смущения спрашивает Люк, словно уже не раз говорил мне эти слова раньше. Но если я правильно помню свои записки, то сегодня он говорит это впервые.
Сердце бьется так, словно хочет выскочить наружу, но я сохраняю внешнее спокойствие.
— Да. Огласи весь список, пожалуйста.
Он тихонько хихикает.
— Весь список получился бы слишком длинным, но я попробую назвать несколько пунктов.
— Будь так любезен, — говорю я, пытаясь оставаться невозмутимой, хотя внутри у меня все дрожит. Замираю, затаив дыхание.
— Тогда начнем с очевидного. Ты красивая.
— Да, это очевидно, — отвечаю я, не подавая виду, что в животе у меня все пляшет от счастья.
— Я люблю твои волосы. Не считай меня сумасшедшим, но когда я впервые увидел тебя в той идиотской футболке, с развевающимися рыжими волосами, мне сразу же захотелось дотронуться до них. Твои волосы мягкие и всегда сказочно пахнут. Постой-ка… — Люк наклоняется и зарывается носом в мои волосы. Глубоко вдыхает и снова перекатывается на спину.
— Просто чудо! — шепчет он.
— Ты извращенец, — шучу я. Люк даже не оборачивается.
— Так, давай посмотрим, что у нас есть еще. Я люблю тебя за то, что ты можешь подружиться с новичком в первый же день его появления в школе. И — кстати, о дружбе — я люблю тебя за то, что ты не поставила крест на Джейми, хотя она насмерть разругалась с тобой.
— Она этого стоит! — бросаюсь я на защиту подруги.
— Ну да, я об этом и говорю. Ты не принадлежишь ни к одной группировке, к тебе не липнет вся эта школьная зараза. Ты взрослая.
— Ох, ну конечно! Не напомнишь, что ты недавно говорил про мой смех?
— Да, тут ты права. Скажем так, большую часть времени ты взрослая. — Люк шутливо тыкает меня пальцем в ребра и, ослепительно улыбнувшись, снова устремляет взгляд в потолок.
— А еще? — не отстаю я. — Мне нравится, как ты перечисляешь!
— Дай подумать, — говорит Люк, подпирая левой рукой голову. Его взгляд падает на стену, к которой я прислонила его картину. — Мне нравится, что ты не считаешь меня странным за то, что я рисую уши.
— Вообще-то считаю. Немножко, — признаюсь я. — Но мне нравятся странные люди. Что еще?
— Не знаю, Лондон, — отвечает Люк, перекатываясь на бок и глядя мне в глаза. — Наверное, я люблю тебя в полной комплектации. Я не могу разделить тебя на кусочки. Я просто люблю тебя всю. И мне кажется, всегда любил.
Я не понимаю, что он хочет сказать этим «всегда», но тут Люк нежно гладит меня пальцами по лицу, и мы какое-то время лежим молча. Вспомнив свои записи, я предполагаю, что Люк имеет в виду свою любимую теорию реинкарнации. Вообще-то я не вполне в этом уверена, но мне не хочется портить эти мгновения, поэтому я просто говорю:
— Я тоже люблю тебя целиком.
Это очень важные слова, но я абсолютно в них уверена и надеюсь, что Люк тоже. И еще странно, что при всей весомости этих слов я чувствую необыкновенную легкость. Кто бы мог подумать, что это так просто!
Какое-то время с Люком молча лежим на полу, образовав букву V на персидском коврике в прихожей, пьем дыхание друг друга и слушаем тиканье часов на стене, и вдруг где-то внутри меня раздается очень неприятное булькающее урчание.
— Это твой желудок? — осведомляется Люк, глядя на мой живот.
— Да! — выкрикиваю я, пока меня не накрыло новой волной истерического хохота. — Я же… говорила… тебе… что… проголодалась! — выдавливаю я в промежутках между приступами смеха. Какое-то время Люк веселится вместе со мной, а потом не спеша встает с пола. Когда я вижу, как он возвышается надо мной во всем своем великолепии, смех застывает у меня в горле.
— Давай-ка поджарим сыр, — предлагает Люк, протягивая мне руку.
— Ну, наконец-то! — поспешно восклицаю я и с помощью Люка поднимаюсь с пола. Очутившись на ногах, я вздрагиваю — холод керамической напольной плитки все-таки добрался до меня сквозь ковер.
— Замерзла? — спрашивает Люк.
— Да, пойду свитер надену. Утраивайся на кухне, я сейчас.
Взбежав по ступенькам, я влетаю в свою спальню и принимаюсь за поиски чего-нибудь теплого и уютного. Поскольку на виду ничего такого не обнаруживается, я зажигаю свет в стенном шкафу и начинаю перерывать стопки на полках. Произведя строгий отбор, останавливаюсь на коричневой толстовке с капюшоном, которая, несомненно, принадлежит Люку.
Посмотрев на себя в зеркало, я решаю задержаться еще на минуточку и собрать волосы в хвост. Присаживаюсь на краешек стула, подбираю волосы со спины, потом собираю с боков и прихватываю то, что осталось снизу. Держа всю копну левой рукой, правой шарю по заваленному туалетному столику в поисках мягкой коричневой резинки для волос. Нащупав искомое, правой рукой приглаживаю все выпавшие прядки и начинаю собирать волосы в хвост.
Закручивая резинку вокруг основания хвоста, я рассеянно рассматриваю в зеркало свою комнату, пытаясь увидеть ее глазами Люка.
Если бы я позволила ему войти сюда сегодня.
