- Прорываемся! – заорал Севериан, размахивая окровавленным мечом. – Все с тропы и за мной!
Привычные к дисциплине солдаты последовали за трибуном, вошедшим в болото. Севериан двинулся через жижу в обход первой толпы мертвецов. От своего плана, по спасению людей в лагере у водопада, он не собирался отказываться. Мертвецы последовали за живыми. Но не все. Кто-то устремился за либурнариями, поддавшимися панике и теперь уходящими все дальше в болота, а кто-то, в основном ожившие из второй толпы, начали смыкаться вокруг двух десятков солдат, всё еще сражающихся на тропе. Как ни странно, когда людей стало меньше и строй распался, они начали работать мечами гораздо эффективнее. Во все стороны полетели отсеченные головы. Но солдаты были обречены. Кольцо мертвых вокруг них, почти сомкнулось. Шестеро, успели прорваться и по примеру Севериана начали отступать через болота, обходя первую толпу. Правда, теперь, когда ожившие заполонили почти все пространство вдоль тропы, им пришлось делать более длинный крюк, нежели сделали солдаты, без промедления последовавшие за Северианом. Но двенадцать человек, в том числе центурион Тиберий продолжали сражаться. Прорваться к ним на помощь, уже было невозможно, разве что ценою больших потерь. И сами они, могли отступить лишь в сторону болота, пока кольцо вокруг них не сомкнулось окончательно.
- Уходите оттуда! Отступайте! – закричал трибун, на минуту остановившись.
До сухого места – пологого, заросшего травой берега оставалась пара шагов.
Тиберий, с рычанием обрушивал удары щитом направо и на лево, дробил черепа и отсекал мечом головы.
- Мы задержим их! – крикнул он. – Выручайте наших в лагере!
Тит Севериан кусал губы и судорожно сжимал рукоять меча. Он не мог уйти и оставить своих воинов умирать здесь. Но и идти сейчас на помощь, когда его отряд уже выбрался из болота, тоже не мог, ибо это означало бросить отряд Марка Сабина у водопада. Прорваться туда, уже не будет шанса. Мертвецы заполонили всё вокруг. Даже, отступить тем же путём, Севериан уже не мог.
- Отходите! Спасайтесь! – крикнул он центуриону Тиберию и с тяжёлым сердцем поспешил к своим людям, толпившимся на берегу. Десятка два мертвецов медленно брели к ним через болото. Севериан не стал ждать, когда они приблизятся.
- В лагерь! – крикнул он. – Поможем Сабину!
Римляне устремились в восточном направлении. Они уже слышали шум речки и водопада.
Яростный бой на тропе всё продолжался. Тиберий, увидев, что основная часть их отряда и трибун благополучно выбрались из болота, крикнул:
- Всё ребята, мы свое дело сделали! Теперь отходим! За мной!
Развернувшись и подняв щит, он с силой обрушил его на голову мертвецу, подходившему со спины. Череп с приглушенным хрустом треснул и мертвый каннибал рухнул, подняв фонтан грязных брызг. Конечно, сейчас он снова поднимется, но кольцо окружения, ещё не такое плотное со стороны болот, было разорвано. Отрубив голову ещё одному ожившему, Тиберий расширил свободное пространство. За ним устремилось трое солдат, но троим другим не повезло. Вместо того, чтобы пятиться и всё время следить за нападавшими, они допустили ошибку, повернувшись к напирающей толпе спинами. Да ещё и тропа стала скользкой от крови, так что вязли ноги. В солдат мгновенно вцепились десятки рук. Они отчаянно кричали и вырывались, но были подмяты и опрокинуты. Сверху на каждого из них навалилось сразу несколько мертвецов. С голодным урчанием они начали жрать солдат живьём. Их зубы клацкали по железным пластинам панцирей, впивались в открытые участки тела, особенно в руки и ноги.
- Суки! – заорал Тиберий, бросаясь вперёд. Ярость затмила его разум. Его ребят убивали на его глазах! Поедали живьём! Разрывали на куски! - Всех изрублю! Всех, ублюдки!
Его меч вонзался в окровавленные лица, отсекал головы, но даже огромный, могучий Тиберий не смог бы сдержать сотни озверевших от голода мертвых каннибалов. Они напирали со всех сторон, этот поток мертвечины начал обтекать центуриона слева и справа. Он рисковал оказаться в окружении в одиночку.
- Тиберий, бежим! – крикнул один из либурнариев Фабий. – Нашим уже не помочь! Их нет! Их больше нет!
Центурион начал пятиться, но при этом продолжал наносить иступленные удары направо и налево. Вот только, они были, уже не так точны и выверены. Начала сказываться усталость.
Тиберий прорвал кольцо окружения со стороны болот. И продолжал биться, отходя, медленно пятясь последним. Его руки были покусаны, до локтей измазаны в крови своей и чужой. Он знал, что обречен. Но продолжал сражаться. На него, уже начали нападать его товарищи, успевшие ожить только что. И даже с отсеченными головами, мертвецы продолжали лезть вперёд. И хотя, движения их были хаотичными, беспорядочными, они здорово мешали, если вцеплялись руками со всех сторон. Кромсать каждый труп на более мелкие куски времени не было.
Наконец, отбросив щит, центурион начал отступать вглубь болота. Руки словно налилась свинцом. Он задыхался от усталости и обливался потом. Толпа оживших с кровожадным упорством, не выказывая ни малейших признаков утомления последовала за ним.
Впереди всех шел один из его товарищей Марк Лебан. Они служили вместе уже десять лет. Чего только не довелось пережить. Чего только они не повидали. Но только не такое. Нет больше Марка. Как горько, что не довелось ему пасть в честном бою с достойным противником. Как горько самому окончить жизнь здесь в вонючих болотах в окружении смердящей нечести.
Центурион сорвал с головы шлем. Хоть вздохнуть перед смертью, ощутить, как воздух, пусть даже болотный коснется волос, слипшихся от пота. Он шагнул вперёд, одним ударом снёс голову Марку Лебану и после, без колебаний вонзил меч себе в сердце.
Тело центуриона упало в жижу. Толпа мертвецов, кровожадно протягивая руки, сомкнулась вокруг него.
Дальнейший путь к лагерю более всего походил на отступление. Уставшие солдаты, в забрызганных кровью доспехах, прокладывали себе путь через кустарник. В ходе боя и отступления через болота, отряд отошел далеко от тропы и теперь на неё следовало поскорее вернуться. Время от времени то справа, то слева появлялись мертвецы. В основном это были островитяне. На теле каждого из них были характерные отметены от оружия: копий, мечей, топоров, во многих торчали стрелы, но ни один из дикарей не был покусан. Как они погибли, было понятно, но вот отчего ожили? Или от укусов оживали лишь римляне?
Один раз из-за дерева на Тита Севериана довольно шустро бросился погибший велит[36]. Левая рука ожившего была обглодана почти до кости, на другой, тоже имелись следы укусов и не хватало двух пальцев, оторванных по среднюю фалангу. Издавая утробные звуки, похожие на рычание, велит вцепился в край щита Севериана. Трибун снёс мертвецу голову одним ударом и отпихнул тело ногой. Кромсать его на куски не было времени.
