- Мне непонятно поведение дикарей, - задумчиво произнес Тит Севериан. – С чего они вдруг стали так враждебны? Я ведь договорился с их старейшиной Арубалом о мире. – И он показался мне человеком весьма разумным, не ставшим бы совершать безрассудных поступков, как например, приказать напасть на нас. Так почему же островитяне убили наших людей?
- Может они думают, что мы виноваты в том, что мертвецы оживают? – предположил Самхет.
- Да, вполне может быть, - согласился трибун. – Надо бы встретиться с Арубалом и поговорить. Как думаешь, он еще в деревне?
Египтянин пожал плечами.
- Кто знает, где этот старик? И жив ли он ещё?
Отряд продолжал двигаться на восток. Миновав очередную группу холмов, римляне вышли к болотам. Разведчики, все также опережавшие либурнариев на сотню шагов доложили, что впереди на тропе стоит один из либурнариев. Стоит неподвижно, ни щита, ни оружия при нем нет. Но он в доспехах и шлеме. Доспехи измазаны кровью.
Римляне остановились в том месте где тропа начинала идти через болота. Их товарищ повернулся и направился к ним. Судя по его походке, свисающим вниз рукам, он тоже был оживший.
- Это Гай Мамерк из третьей манипулы![33] – крикнул кто-то из либурнариев, узнав товарища. – О боги, ну и досталось же ему!
Солдат, когда-то бывший Гаем Мамерком приблизился. Его горло и шея были разодраны в клочья, сгустки засохшей крови тут и там покрывали пластинчатый доспех. Остекленевшие глаза, затянутые мутной поволокой смотрели, не мигая прямо и в то же время в никуда. Но шел он целенаправленно. Шел к живым людям.
- Избавьтесь от него, - приказал Тит Севериан.
Солдаты медлили. Нерешительно переминались с ноги на ногу. Перед ними был их товарищ, которого очень многие отлично знали.
- Вы что, скоты не слышали приказа трибуна? – взревел центурион Тиберий. – Марий, Юнцин, - он уставился на двух ближайших солдат, - Выполнять!
С мрачными, перекошенными лицами солдаты направились навстречу мертвецу. Грязная кровавая работа не заняла много времени. Когда куски тела столкнули в вонючую жижу и тропа стала свободной, отряд направился дальше.
Разведчики бегом вырвались вперёд. Вот, впереди показался храм. Ещё при приближении до слуха римлян донеслись странные звуки: какой-то шелест, протяжное басовитое «Ооооонх! Ооооонха!»
Солдаты замерли, скованные страхом. Ничего подобного никому из них не приходилось слышать. В доносящихся из развалин храма звуках таилась какая-то неподвластная человеческому пониманию угроза. Звуки, были настолько чуждые, что могли исходить лишь от существа, не принадлежащего этому миру.
Римляне остановились в десяти или пятнадцати шагах от входа в храм. Что там находится, внутри видно не было. Севериан отправил вперед троих разведчиков. Они осторожно приблизились к зданию, вошли и тут же, с криками выбежали обратно. Двое успели, но третьего что-то подхватило, что-то длинное и гибкое, словно стебель или змея. Оно стремительно обвернулось кольцами вокруг тела разведчика и рывком втащило внутрь. Всё произошло настолько стремительно, что никто не успел, даже двинутся с места. Двое уцелевших, с белыми от ужаса лицами начали кричать:
- Не подходите! Там огромное чудовище, похожее на цветок!
Тит Севериан решил сам посмотреть. В сопровождении десяти либурнариев, он и осторожно приблизился ко входу в храм.
- Вокруг меня! И сомкнуть щиты! – приказал он. Солдаты быстро выполнили, образовав небольшое построение «черепахой». Севериан оказался в центре построения, надежно закрытый щитами со всех сторон, в том числе сверху. Отряд медленно направился внутрь храма. Щупальца мгновенно учуяли людей. То одно, то другое вырывалось вперед и с силой хлестало по щитам. С каждой секундой, удары становились все яростнее и злее. Похоже, чудовище, притаившееся во мраке здания не ожидало, что приближающаяся добыча, вдруг окажется неуязвимой и это привело тварь в бешенство.
Севериан приказал впередистоящему солдату приподнять краешек щита и выглянул в образовавшуюся щель. Глазам его предстало ужасное зрелище. Из каменного постамента в центре зала вверх поднималось нечто, напоминающее толстый мясистый стебель толщиною с мачту. Венчало его огромная голова в виде бутона. Он был раскрыт и всю его внутреннюю поверхность усеивали длинные острые шипы. То тут , то там на разной высоте из стебля отходили гибкие, как щупальца побеги, усеянные колючками и заканчивающиеся клешнями, напоминающими крабьи.
Пьедестал и все вокруг было забрызгано кровью. Валялись обрывки одежды. Но тел или кусков плоти видно не было, похоже, чудовище пожирало свои жертвы целиком.
- Отходим, - приказал Севериан.
Отряд начал медленно продвигаться в сторону выхода. Чудовище заволновалось, чувствовало, что добыча ускользает. Два последних воина оказались неосторожны и приоткрылись. Щупальца, тут же настигли их. Солдаты заорали и яростно принялись рубить мечами гибкие, пульсирующие отростки. Остальные пришли им на помощь. Севериан, тоже взялся за меч. После короткой, но яростной схватки, товарищей удалось спасти. Прежде, чем на римлян набросились новые щупальца, которые, уже десятками тянулись из глубины храма, солдаты успели отбежать на порядочное расстояние.
- Надо притащить сюда катапульты и расстрелять это! – зарычал центурион.
- Или сжечь! – крикнул кто-то из солдат. Все зашумели, начались споры и перебранка.
- Молчать! – гаркнул трибун. - Сперва, надо помочь Марку Сабину. Сюда мы вернемся позже. И придумаем, как расправиться с этой тварью.
Угомонившись, солдаты снова построились. Разведчики пошли вперед.
Тропа тянулась через болота, слегка изгибаясь к востоку. Постепенно она становилась шире, а вокруг становилось суше. Через несколько минут разведчики, уже рассчитывали выйти к холмам, за которыми будет речка. А там уже и до лагеря рукой подать.
Либурнарии, вытянувшись в колонну по двое, двигались вслед за центурионом и трибуном. Проклятые болота, сумрак вокруг, вонь испарений действовали угнетающе. Куда не посмотри, повсюду, только пучки пожухлой травы, да черные, корявые стволы деревьев, похожие на кости мертвецов. Смрад разложения удушал, а монотонное жужжание насекомых навевало тревогу. Всем хотелось поскорее выйти на сухое место и под свет солнца.
Предостерегающий крик, раздавшийся впереди, заставил центуриона резко остановиться. Он вскинул руку вверх, давая сигнал центурии замереть на месте. Шорох и треск впереди становился громче. Кто-то бежал к ним, ломясь через высокую траву и кусты. Вот, на тропу выскочил германец Тават. Глаза вытаращены, лицо искажено страхом и отвращением.
