Доргэн развернулся, чтобы посмотреть на них.
– Я не понимаю, зачем вы шли. Если честно, я не понимаю, зачем вы вообще явились. Вы не могли не знать, чем все закончится.
– Нас послали, – ответил Ларри. – Думаю, убить Флэгга.
– Шансы невелики, дружище. Ты и твои друзья прямиком отправитесь в окружную тюрьму Лас-Вегаса. Никакого пропуска в казино, никаких бонусных двухсот долларов. Он проявляет к вам особый интерес. Знал о том, что вы идете. – Доргэн помолчал. – Вам остается только надеяться, что он покончит с вами быстро. Но я бы на это не рассчитывал. В последнее время настроение у него не самое радужное.
– Это почему? – спросил Ларри.
Однако Доргэн, казалось, почувствовал, что и так сказал достаточно – может, даже сболтнул лишнего. Он отвернулся, не отвечая, и Ларри и Ральфу оставалось только смотреть на проплывающую мимо пустыню. За какие-то три недели скорость вновь стала для них в диковинку.
До Вегаса они добирались шесть часов. Город лежал посреди пустыни, как огромный драгоценный камень. На улицах было много людей. Рабочий день закончился, и они наслаждались прохладой раннего вечера, сидели на лужайках, на скамьях автобусных остановок, на ступенях, которые вели в оставшиеся в прошлом свадебные часовни и ювелирные магазины. Люди провожали взглядами патрульные автомобили дорожной полиции штата Юта, а потом возвращались к прерванным разговорам.
Ларри задумчиво оглядывался. Электричество работает, улицы чистые, никаких следов грабежей и погромов.
– Глен прав, – нарушил он затянувшееся молчание. – Поезда у него приходят вовремя. Но я все-таки не уверен, что управлять железной дорогой надо именно так. Ваши люди неважно выглядят, Доргэн, будто все они на грани нервного срыва.
Тот не ответил.
Они прибыли к окружной тюрьме и заехали во двор. Остановились. Когда Ларри вышел, морщась от боли в затекшем теле, он увидел, что Доргэн держит две пары наручников.
– Да перестань! – отмахнулся он. – Зачем?
– Извини. Его приказ.
– На меня за всю жизнь ни разу не надевали наручники, – заговорил Ральф. – В «обезьянник» я по пьяни пару раз попадал, прежде чем женился, но обходилось без наручников. – Ральф тянул каждое слово, оклахомский выговор стал намного заметнее, и Ларри понял, что тот в дикой ярости.
– У меня приказ, – ответил Доргэн. – Давайте обойдемся без лишнего насилия.
– У тебя приказ! – фыркнул Ральф. – Я знаю, кто отдает тебе приказы. Он убил моего друга Ника. Как получилось, что ты стал его верным псом? Вроде бы ты неплохой парень. – Он так пристально всмотрелся в Доргэна, что тот покачал головой и отвернулся.
– Это моя работа, и я ее выполняю. Ничего больше. Вытяните руки, иначе кто-то поможет вам это сделать.
Ларри вытянул руки, и Доргэн защелкнул на его запястьях наручники.
– Кем ты был? – спросил Ларри. Его это действительно интересовало. – Прежде?
– Полиция Санта-Моники. Помощник детектива.
– И теперь ты с ним. Это… ты уж извини, что я так говорю, но это действительно странно.
К ним подвели Глена Бейтмана, как следует толкнув напоследок.
– Почему вы его толкаете? – зло спросил Доргэн.
– Если бы тебе пришлось шесть часов кряду слушать его болтовню, ты бы тоже начал толкаться, – ответил один из мужчин.
– Мне плевать, что вы там слушали, руки нечего распускать. – Доргэн повернулся к Ларри. – Что странного в том, что я с ним? До «Капитана Торча» я десять лет служил в полиции. Я видел, что происходит, когда начинают рулить такие, как вы.
– Молодой человек, – ответил ему Глен, – общение с избитыми подростками и наркоманами никак не оправдывает ваше служение монстру.
– Уведите их отсюда, – распорядился Доргэн. – Разные камеры, разные крылья.
– Я не думаю, что вы сможете жить с вашим выбором, молодой человек, – добавил Глен. – В вас слишком мало от нациста.
На этот раз Доргэн сам толкнул Глена.
Ларри отделили от Глена и Ральфа и повели по пустому коридору с табличками на стенах: «НЕ ПЛЕВАТЬ», «К ДУШУ И ДЕЗИНФЕКЦИИ». Одну он выделил особо: «ТЫ ЗДЕСЬ НЕ ГОСТЬ».
– Я бы не возражал против душа, – сказал он.
– Возможно, – ответил Доргэн. – Мы посмотрим.
– Посмотрим на что?
– Как ты будешь нам помогать.
Доргэн открыл дверь в камеру в конце коридора и завел туда Ларри.
– Как насчет браслетов? – Ларри протянул руки.
– Конечно. – Доргэн расстегнул наручники и забрал. – Лучше?
– Гораздо.
– Все еще хочешь принять душ?
– Само собой. – Если на то пошло, Ларри не хотел оставаться в одиночестве, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Если б он остался один, начал бы нарастать страх.
Доргэн достал маленький блокнот.
– Сколько у вас людей? В Зоне?
– Шесть тысяч, – ответил Ларри. – По четвергам мы играем в бинго, и победитель получает двадцатифунтовую индейку.
– Ты хочешь помыться в душе или нет?
– Хочу. – Но он уже понимал, что без душа придется обойтись.
– Сколько там человек?
– Двадцать пять тысяч, но четыре тысячи моложе двенадцати и в автокинотеатрах смотрят фильмы бесплатно. С точки зрения экономики – полная жопа.
Доргэн захлопнул блокнот и посмотрел на него.
– Я не могу, чел, – объяснил ему Ларри. – Поставь себя на мое место.
Доргэн покачал головой:
– Не могу этого сделать, потому что я не псих. Почему вы здесь? Какой вам от этого прок? Он собирается убить вас, если не завтра, то днем позже. Вы станете куском собачьего дерьма. И если он захочет, чтобы вы заговорили, так и будет. Если он захочет, чтобы вы одновременно выбивали чечетку и дрочили, вы и это сделаете. Вы просто рехнулись!..
– Нам велела идти сюда старая женщина, матушка Абагейл. Вероятно, она тебе снилась.
Доргэн покачал головой, но на Ларри больше не смотрел.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Тогда давай поставим на этом точку.
– Ты точно не хочешь поговорить со мной? Принять душ?
Ларри рассмеялся:
– Меня так дешево не купишь. Отправьте своего шпиона на нашу сторону. Если сможете найти хоть одного, у кого душа не уйдет в пятки при одном лишь упоминании матушки Абагейл.
– Как скажешь. – Доргэн вышел из камеры и зашагал по коридору под лампами, прикрытыми металлической сеткой. Миновал сдвижную решетчатую дверь в конце коридора, закрыл ее. Послышался глухой стук.
Ларри огляделся. Как и Ральф, он пару раз попадал в тюрьму – за пребывание на публике в пьяном виде и за владение унцией марихуаны. Бурная юность.
