– Идите вы с такими играми… – пробормотал Зигфрид.
Теперь Артемию стало действительно страшно. Он не понимал, о чем разговор, но то, что стал заложником свихнувшегося отморозка с пушкой, сомнения не вызывало. Независимо от того, кто находится по ту сторону темноты – его дело швах…
– Зигфрид, – настойчиво продолжал голос. – Бросай оружие и выходи. Я не хочу стрельбы. И не хочу трупов. Зачем ты накручиваешь ситуацию?
– Не хочешь трупов? – деревянно рассмеялся Зигфирид. – А как же Сергей?
– Брось, – сказал голос. – Ты же прекрасно понимаешь, что это случайность. Несчастный случай…
Воздух сотряс совершенно неестественный смех – будто расхохоталась гиена. Артемий почувствовал каждый вставший дыбом волосок на теле.
Долбанный коридор событий…
– Кому ты это впариваешь, Рустам?! – крикнул Зигфрид. – Мы же с тобой все знаем про несчастные случаи!..
– Зигфрид!
– Это же ясно, как божий день!
– Перестань!
– Вы убили его!
– Что за бред! Зачем нам его убивать!
– Да, брось! У меня здесь ваш человек! Он мне все рассказал!
– Какой еще человек?!
– Артемий! Что, скажешь не слышал про такого?
– Конечно, нет! Ты же знаешь всех наших! Кого ты там притащил?! Зачем усложнять ситуацию?
– Уходите, или я его пристрелю!
– Расслабься, Зигфрид. Мне кажется, у тебя просто нервное расстройство. Тебе бы отдохнуть…
– Кто псих?! Это ты назвал меня психом?!
– Я ничего такого не говорил… Послушай…
Бах!
Бах! Бах! И-и-и…
Как интересно звучат на чердаке звуки выстрелов из пистолета с глушителем. Совсем не так тихо, как в кино…
И режущий свет фонарей в глаза…
– Стой! Прекрати!
Бах! Бах!
И-и-и! Бах!
– Не двигаться! Руки в стороны! Кто такой?!
– Вот, у него паспорт с собой. И никаких «корочек».
– Что за фигура?
– А, кто его знает…
Несколько крепких молодых людей мрачно изучали Артемия. Он стоял на коленях, раскинув руки – будто молился им, новоявленным божествам с пистолетами.
– Бред какой-то… – проговорил тот, кого Артемий сразу же принял за главного. – Нормального парня кокнули…
– А какие были варианты? Он бы не одного нашего здесь положил…
– Ладно, чего уж тут. Дело сделано.
Все выглядели подавленно – будто только что завалили собственного брата. И готовы свалить всю вину на Артемия.
– Рустам, что с телом делать?
– В мешок, – дрогнувшим голосом сказал тот, кого назвали Рустамом. – Все следы убрать.
– А от пуль? – поинтересовался кто-то.
Рустам наградил умника испепеляющим взглядом, и тот спешно бросился к телу. Зигфрида застрелили аккуратно – в висок. Видимо, подкравшись сбоку, пока тот был увлечен пальбой на звук.
Что-то в происходящем было не то. Словно эта смерть была результатом нагромождения недоразумений и нелепостей.
Коридор событий – это когда от тебя ничего не зависит. Бывает светлый коридор, бывает темный. И Артемий чувствовал, что лучик света в конце своего коридора он увидит не скоро.
– Что с этим делать будем? – спросил кто-то, и даже не требовалось уточнять – с кем именно.
– Отпускать нельзя… – угрюмо сказал кто-то еще.
Артемий судорожно сглотнул.
Вот и все, Иван Сусанин, допутешествовался…
– С собой заберем, – решительно сказал Рустам. – Там разберемся. Обездвижьте его.
– Как Зигфрида собирались?
– Да.
Боковое зрение уловило приблизившуюся сбоку тень. Острая, но терпимая боль в бедре.
И быстро наваливающаяся слабость.
– Бери его под руки. Понесли.
Нагромождение случайностей.
Хаос. Бесформенная куча событий.
Ломаный кривой путь. Который с неизбежностью ведет к цели.
Любой путь куда-то ведет…
Вспышка.
Тьма.
Тьма.
Неровное дыхание. Чужое.
Кто-то смотрит сверху.
Холодно.
Почему ничего не видно? Может, ослеп?
– Живой…
– Пьяный, что ли?
– Да, не похоже, запаха нет.
– Может, наркоман?
– Да кто его знает. Принесли, бросили – и все… Дышит ровно. Вроде, как спит…
– Знаю я эти штучки: обкололи какой-нибудь дрянью. Чтоб не дрыгался. Как Хромого тогда притащили, помнишь?
– Тихо, Седой, староста услышит… И про камеры не забудь.
– Пусть, суки, слышат! Буду я еще таиться…
– О, смотри, никак просыпается.,,
Вот, значит, почему тьма: невозможно открыть глаза. Прямо наваждение – веки будто чужие. Как странно… А если еще раз?..
Вроде получается… Но… Кажется, это не веки дрогнули, это раздвинулись ворота в иной мир. Искаженный, изломанный, темный со своими холодными светилами и мрачными обитателями.
Мир постепенно обретает четкость. Он действительно мрачен. Светила превращаются в лампочки, мрачные существа – в людей в полосатой одежде. Почему – полосатой? Какое странное место – еще более непонятное, чем туманный мир образов, рожденный тяжелым болезненным сном.
– Очнулся, – тихонько сказал кто-то.
– Значит, живой, – заметил другой.
– Эй-эй! Парень, ты кто?
– Да он не слышит тебя!
Как это неприятно, когда тебя, беспомощного, шлепают по щеке. Дуэль, только дуэль. Я требую удовлетворения. Драться сейчас, немедленно, на скрюченных пальцах, сдавив вражью шею… Боже, что я несу?..
– Что он там лопочет?
– Наверно, пить просит.
– А, сейчас…
Артемий застонал и приподнялся на локте. Голова еще кружилась, пальцы на руках и ногах кололо миллионами иголок, но сознание прояснялось. Он понял, что лежит на полу, на грубых досках посреди обширного темного помещения. Перед ним на корточках сидят худые, заросшие щетиной, люди в полосатых робах. Смотрят с любопытством, словно он, а не они сами выглядят персонажами, сбежавшими из полузабытого, страшного кино. Артемий глянул на свою руку и вздрогнул: на нем была такая же полосатая роба. Быстро сунул руку за пазуху: шнур с оберегами на месте. Как ни странно, это несколько успокаивало.
Седой протянул мятую железную кружку. Артемий принял ее и сделал пару глотков.
– Спасибо, – сказал он, возвращая кружку. – Где это я?
– На этом свете пока что, – сказал седой мужчина, что был ближе всех к Артемию. Видимо, Седым называли именно его. – Добро пожаловать в Лагерь Правды.
– Что это еще за хрень такая? – поинтересовался Артемий.
– Первый совет, – сказал Седой. – Будь аккуратнее со словами. Здесь стены с ушами – в самом буквальном смысле.
– И за свои слова приходится отвечать, – сказал другой – настолько худой, что в свое полосатой робе вызывал просто пугающие ассоциации. – В натуре отвечать. Так что, думай, о чем базаришь…
– Это что же, зона? – неуверенно произнес Артемий.
– Можно и так сказать, – кивнул Седой. – Только мы не зэки. Мы – массовка. Чувствуешь разницу?
