Он ответил, как мне показалось, даже не мрачно, а обреченно:
– Если это повторится, я расскажу вам все.
Потом я попытался отвлечь его от тягостных мыслей. Достал из сумки ужин и предложил разделить со мной трапезу, не забыв и про содержимое фляги. Через какое-то время он успокоился, и когда я предложил ему выкурить со мной по сигаре, с радостью согласился. Мы курили целый час, разговаривая на самые разные темы. Мало-помалу его разморило, сон возложил свои нежные руки ему на веки. Он и сам понял, что засыпает, поэтому сказал мне, что теперь с ним уже все хорошо и я могу оставить его одного. Однако я возразил, что намерен дождаться дня, чтобы убедиться, действительно ли ему уже нечего бояться. Я зажег вторую свечу и взялся за книгу, а он лег спать.
Постепенно книга увлекла меня, я так углубился в чтение, что встрепенулся, лишь когда она выпала у меня из рук. Бросив взгляд на Джейкоба, я убедился, что он спит, к тому же для меня было большим удовольствием увидеть на его спокойном лице безмятежную улыбку. Его губы беззвучно шевелились. Я вернулся к книге и в следующий раз проснулся уже оттого, что со стороны кровати послышался голос, от которого у меня мурашки пошли по коже:
– Нет, только не с красными руками! Нет! Нет!
Я посмотрел на него, он все еще спал, однако в следующую секунду глаза его раскрылись и он повернулся ко мне, на лице давешнее выражение полного безразличия по отношению ко всему окружающему. Я сказал:
– Успокойтесь, расскажите, что вам приснилось. Можете говорить спокойно, я обещаю, что до конца своих дней сохраню в тайне все, что услышу от вас.
Вот что он ответил:
– Раз уж я обещал, я так и сделаю, однако, чтобы вам было все понятно, начать нужно с того, что было задолго до сна. Когда я был еще совсем молод, я работал учителем в школе. Это была обычная церковно-приходская школа в небольшой деревушке в западной части страны. Нет надобности упоминать ее название. Лучше будет вообще не называть никаких имен. Я был обручен с одной девушкой, которую любил всем сердцем, почти боготворил. Но… Старая история! Пока мы дожидались, когда сможем позволить себе обзавестись собственным домом, появился другой мужчина. Он был почти так же молод, как я. Красив. Джентльмен. В общем, обладал всеми теми качествами, которые так притягивают женщин нашего сословия. Пока я работал в школе, он ходил на рыбалку, а она уже поджидала его там. Я взывал к ее разуму, убеждал выбросить заезжего красавца из головы, даже предложил сыграть свадьбу немедленно, уехать за границу и начать новую жизнь. Но она ничего не хотела слышать, я видел, что она совершенно потеряла голову. Тогда я решил сам встретиться с ним и просить его обращаться с девушкой великодушно. Я думал, что у него серьезные намерения, и не хотел, чтобы по деревне поползли слухи. В условленное место я пришел один, мы встретились… – Тут Джейкоб Сэттл замолчал, как будто подавился словами. Ему даже пришлось откашляться. Переведя дыхание, он продолжил:
– Сэр, Господь свидетель, в тот день у меня не было ни единой мысли о своей выгоде. Я слишком любил Мейбл, чтобы довольствоваться лишь частью ее сердца, к тому же я слишком часто думал о собственном невезении, чтобы не понимать, что надеяться мне уже было не на что. Он держался высокомерно… Вы, сэр, джентльмен и поэтому, должно быть, не знаете, как унизительно чувствовать на себе надменный взгляд того, кто выше вас по положению… но с этим я как-то справился. Стал умолять его пощадить девушку, так как то, что для него всего лишь приятное времяпрепровождение, помогающее избавиться от скуки, ей может разбить сердце. Я не задумывался о том, что какая-то беда может приключиться с ней. Меня беспокоило только ее разбитое сердце. Потом я спросил, когда он собирается жениться на ней, и в ответ услышал хохот. Это разозлило меня до такой степени, что я сказал, что не собираюсь стоять в стороне и наблюдать, как летит под откос жизнь моей любимой. Он тоже вышел из себя и наговорил про нее таких ужасных вещей, что я тогда же решил: этот человек не должен жить, я не допущу, чтобы из-за этого негодяя страдала Мейбл. Я не помню, что произошло потом. В подобные моменты человеку трудно запомнить, каким образом разговор перерастает в драку. Очнулся я, стоя над его бездыханным телом, мои руки были в крови, которая толчками била из его разорванного горла. Кроме нас вокруг никого не было, в деревне его никто не знал, и здесь у него не было родственников, которые стали бы его искать, к тому же убийства далеко не всегда раскрываются… По крайней мере, не сразу. Из того, что известно мне, я могу судить, что его кости до сих пор покоятся там, куда я спрятал его тело, на дне реки. Никто не придал значения его внезапному исчезновению, за исключением разве что Мейбл, но она не решилась об этом заговорить. Однако все это оказалось напрасным, потому что, когда я снова приехал туда через несколько месяцев (жить в той деревне я уже не мог), мне рассказали, что ее грех выплыл наружу и она, не выдержав позора, умерла. До того как обо всем узнать, я полагал, что мой ужасный поступок спас ей жизнь, но теперь, когда я понял, что опоздал и что репутация моей любимой навсегда останется запятнанной, я покинул то место с таким гнетущим ощущением вины, которого просто не мог вынести. Ах, сэр! Тем, кто не совершал столь ужасных преступлений, как мое, неведомо, каково это жить с мыслями о них. Поначалу ты думаешь, что привыкнешь и тебе станет проще, но ничего подобного! Все это растет в тебе, накапливается с каждым часом, пока не становится совершенно невыносимым. С такой же скоростью растет и уверенность, что тебе уже уготовано место в аду. Вам этого не понять, и я молю Бога, чтобы вам никогда не пришлось пережить ничего подобного. Обычные люди если и задумываются о Рае и Аде, то очень редко. Для них это всего лишь названия, ничего больше. Их жизнь идет своим чередом. Но для тех, кто знает, что обречен вечно скитаться вокруг Рая и так и не попасть в него, все обстоит иначе. Не поддается описанию их страстное желание увидеть, что врата раскрыты и можно присоединиться к белым фигурам внутри.
Это подводит рассказ к моему сну. Мне снится большой вход с огромными, до самых облаков, стальными воротами, в которых прутья толщиной с корабельную мачту подогнаны друг к другу так тесно, что лишь искра сияния проскальзывает между ними, а сияние это исходит из пещеры по ту сторону ворот, в которой белые фигуры с улыбающимися лицами стоят вдоль ослепительных стен. Пока я во сне стою у этих ворот, мое сердце наполняется таким восторгом, таким желанием присоединиться к тем сверкающим душам, что я забываю обо всем на свете. Но у входа стоят два стражника – два могущественных ангела с суровыми лицами, бьющие крылами. У каждого в одной руке – пылающий меч, а в другой – тонкая веревка, которая начинает качаться от каждого движения. Ближе ко мне располагаются фигуры в черном, у них даже головы обмотаны так, что видны лишь глаза. Они раздают всем, кто подходит к воротам, сверкающие белоснежные одеяния, такие же, как у ангелов. Приближающиеся к вратам шепотом передают друг другу, что тот, кто хочет войти в ворота, должен облачиться в эти покровы, но только того ангелы пропустят внутрь, у кого не будет на этих одеждах ни единого пятнышка, а того, у кого одежда окажется нечиста, ангелы не только не пропустят внутрь, но и поразят пылающими мечами. Я поспешно накидываю на себя белую одежду и делаю шаг к вратам. Но они не раскрываются. Ангелы, опустив руки с веревками, указывают на мое платье. Я смотрю вниз и холодею: вся одежда на мне в крови. И руки у меня красные, они блестят от крови, которая капает с них точно так же, как в тот вечер на берегу реки. И тут ангелы заносят пылающие мечи, чтобы поразить меня, и на этом я просыпаюсь от ужаса. Этот страшный сон повторяется снова и снова. К нему невозможно привыкнуть, во сне я не вспоминаю, что это уже было раньше. Всякий раз в начале меня охватывает такое желание попасть внутрь, что, когда в финале этого не происходит, я чуть не схожу с ума от отчаяния. И еще, я знаю, что сон этот рождается не в той ночной тиши, в которой берут начало все обычные сны. Этот сон ниспослан мне Богом в качестве наказания! Никогда, никогда мне не войти в эти ворота, потому что на ангельское одеяние всегда будет стекать кровь с моих рук!
