Эту маску разрыли два кладоискателя на старом кладбище в лесу, где когда-то был поселок, уничтоженный то ли татарами, то ли поляками во время Хмельниччины. Они отнесли ее в город, одному блакатарю[22] Степану, который велел им прийти за деньгами на следующий день, но они так и не пришли. Тот вначале хотел ее расплавить, но потом передумал и показал своему знакомому, любителю древних штучек — этому самому Алексею Несторовичу, и тот купил. А блакатаря вскоре нашли зарезанным у себя в доме, но у него профессия была такая — сопряженная с постоянным риском, так что приходилось опасаться и воров, и полиции.
А как у Алексея Несторовича оказалась эта маска, то стали ему ночами сниться кошмары, вот только почему он связывал эти сны с приобретением маски, он не смог пояснить, лишь вызвал этими рассказами смех. Еще он заявил, что твердо убежден, что этой ночью будет спать спокойно, и был совсем не удручен таким крупным проигрышем. Ночью в самом деле кошмары отступили, однако третьего дня он утопился, когда купался в реке.
Все это навевало мысли о неслучайности такого количества совпадений, но Николай постарался подобные мысли гнать прочь.
Через три дня он, как и собирался, покинул усадьбу и отправился в Москву. Золотую маску он оставил в ящике, посчитав, что она будет там сохраннее.
По прошествии полугода в усадьбу рано утром неожиданно заявился знакомый жандармский урядник Матвей Илларионович. Он вошел в дом осторожно, как нашкодивший кот, пряча глаза от вдовы, которая как раз пила чай.
— Почаевничаешь со мной, Матвей Илларионович? — спросила Екатерина Львовна. — Милости прошу. Мед попробуешь наш — душистый, чудесный, ни у кого такого нет — из разнотравья. Петруша-бортник свою тайну имеет — никому ее не открывает. У него пчелы ученые.
— По неприятному делу я пришел, Екатерина Львовна, — хмуро начал урядник, по-прежнему пряча глаза. — Горе великое случилось — не хочется говорить, а придется.
— Что-то с Николашей?! — Вдова схватилась за сердце. — Он жив?
Урядник покачал головой.
— Из револьвера… Сам себя… Непонятное дело, вроде как несчастная любовь, а может, и нет. Записка была странная, словно бредил он наяву.
— А что в ней было?!
— Вот она — сами читайте. А саквояж с вещами и деньги надо будет в участке получить — там протокол составят, а вы распишитесь. — И он протянул сложенный пополам листок.
— А сам Николаша… где?
— Похоронили его уже — на кладбище при больнице. Адресок я дам. Можно было и на лед положить до вашего приезда, но сами знаете — к самоубийцам мало почтения, их даже за оградой кладбища хоронят. Пардон, Екатерина Львовна, сболтнул я лишнего. — И он громко вздохнул.
Старушка дрожащей рукой раскрыла лист и прочитала:
«Предание говорит правду. Добровольно с карлицей расстаться нельзя — она погубит и на расстоянии».
Старушка держалась из последних сил, стараясь не упасть в обморок. Она была бы рада зарыдать, но внутри у нее все закаменело.
— Известно, что Николай сильно проигрался в рулетку и договаривался с одним приезжим богатым американцем о какой-то сделке. О какой — неизвестно, так как тот американец внезапно уехал — не успели допросить. Примите мои соболезнования, милая Екатерина Львовна, и крепитесь. У вас есть о ком беспокоиться, а в участок идти не спешите — как вернутся силы, тогда и приходите. Честь имею! — Урядник поднялся и направился к выходу.
Как только он вышел, старушка с необыкновенной энергией бросилась на второй этаж к железному ящику, открыла его и достала маску, раздумывая, как уничтожить золотую дьяволицу.
«А не навлеку ли я этим беды на Володю и Олю?» — подумала она о детях и спрятала маску обратно в ящик.
Владлена Петровича разрывали на части противоречивые чувства. С одной стороны, его успокаивало то, что пакет с маской был уже не у него, а с другой стороны, он тревожился, будет ли он в сохранности. Впрочем, девушка, которая должна была передать пакет на хранение Маше, произвела на него благоприятное впечатление, хотя чувствовалась в ней бесшабашность, некая эксцентричность. По дороге в аэропорт его замучили сомнения — правильно ли он поступил?
После того как Мара явилась в его квартиру в Симферополе, он все время ощущал за собой слежку. Поэтому предпринял все меры предосторожности, о каких знал: не использовал купленный заранее билет на самолет до столицы, а выехал ночью на собственном автомобиле, который оставил на стоянке, а сам пересел на такси. Звонил Маше не с мобильного телефона, а из таксофона. За все это время ничего подозрительного не заметил, хотя плохое предчувствие его не покидало. А это был плохой знак — следовало ждать неприятностей.
«Если я совершил ошибку, чего-то не учел, то чего? Где прокололся?» — беспокоила его мысль.
Такси свернуло со скоростной магистрали и покатило в направлении аэропорта. Дорога сузилась, с двух сторон ее обнимала редкая лесополоса в убогом убранстве бесснежной зимы. Начало декабря напоминало больше октябрь в прошлые годы: слабые ночные заморозки с застенчивым инеем по утрам, нулевая температура на протяжении серого дня, повышенная влажность и пронизывающий ветер с мелкими брызгами дождя. Раздолье для гриппа и ОРЗ.
Владлен Петрович, не так давно прибывший из более теплых краев — из Крыма, зябко поежился, выйдя из такси и направляясь к зданию аэропорта. Через несколько часов и его легкая курточка станет лишней в Африке, хотя температура зимой в пустыне, бывает, падает и до четырех градусов тепла. Но вначале он попадет в столицу страны Хартум, находящуюся в месте слияния Белого и Голубого Нила, печально известную агрессивностью крокодилов, которые даже нападают на людей в прибрежных районах города. Страна проблемная, с неутихающими военными конфликтами и неразберихой в национальной валюте — в ходу и динары, и фунты. Главная работа начнется в районе плато Гильф-эль-Кебир, на границе с Египтом… Впрочем, сможет ли он полностью отдаться работе, находясь там, в то время как маска богини Девы — здесь? Как чувствует себя человек, когда его разъединяют с любимой?
Внутри здания было много народа, готовящегося отправиться в дальние вояжи на период зимнего отпуска, отдающего все больше предпочтения заграничным достопримечательностям.
«У нас в Крыму есть на что посмотреть, много замечательных мест, но низкий уровень сервиса отпугивает туристов», — подумал с сожалением Владлен Петрович, будучи в душе патриотом.
Недавняя реконструкция столичного аэропорта должна была подтвердить его статус международного, но пока Владлен Петрович, побывавший во многих странах, отметил лишь обилие рекламных объявлений, вывесок на английском языке и европейские цены в баре — больше ничего не изменилось.
